Читать книгу "«Линия Сталина». Неприступный бастион - Герман Романов"

– А немцы?

– Умеют воевать, взаимодействие налажено. Как займем оборону, тут же артиллерию подтягивают и авиация тут как тут, сразу бомбят. Любят стык между нашими дивизиями рвать, и сразу вперед идут, фланги наши загибают. Вот приходится отступать, чтоб в окружение не попасть. Их танки с нашими в бой не вступают, берегут, противотанковые орудия тут же подтягивают. А у нас в корпусе только Т‑26 и БТ, их броня с километра прошивается. В 3-м мехкорпусе КВ и Т‑34 немного было, около сотни, но по боевым качествам вражеские танки они значительно превосходят. По ним из мощных зениток бьют, немцы сразу их подтягивают, и когда успевают только…

– Связь отлажена, взаимодействие – всю Европу покорили, боевой опыт колоссальный, что тут говорить. Это им не поможет, хотя мы только сейчас на войне воевать учиться будем.

– Дороговато опыт этот обходится, если мехкорпуса потеряли, а немцы у Пскова. По пятам за нами идут, преследуют.

– Завтра здесь будут, а мы еще к обороне толком не подготовились, но встретить есть чем. – Гловацкий откинулся на спинку стула. Дверь в кабинет отворилась, зашла женщина в накрахмаленном переднике и белоснежной наколке на рыжеватых волосах, с подносом в руках. Быстро поставила на столик в углу испускающий пар фарфоровый чайник, пару чашек с ложками и блюдцами, салфетки в мельхиоровой блестящей подставке, небольшую корзинку с румяными выпеченными булочками, добавила тарелку с нарезкой из буженины, колбасы и сыра. И внимательно посмотрела на Гловацкого с немым вопросом: «Не нужно ли еще чего добавить?»

Тот мотнул отрицательно, поблагодарил, и буфетчица ушла, пожелав им приятного аппетита. Капитан, зашедший за ней в кабинет, вышел следом, тихо прикрыв за собой дверь.

– С окружного комитета партии, это сколько же она ждала, пока поесть попрошу, – виновато хмыкнул Гловацкий, но вставать из-за стола не стал, их разговор с Полубояровым еще не закончился…

Начальник АБТУ СЗФ полковник Полубояров Псков

– Механизированные корпуса в их прежнем виде заново формировать смысла нет. Это инструмент прорыва в условиях господства нашей авиации. Да и танков взять неоткуда: производство бронетехники старых типов еще с прошлого года прекращено, как и запчастей к ним, пока еще промышленность достаточно новых танков сделает. Нет, мехкорпуса скоро расформируют, нам не под силу их восстановить. Я говорил с генералом Кленовым, он сказал, что танков совсем нет и вряд ли скоро поступят на фронт, за исключением небольшого числа учебных, порядком изношенных машин.

– Я знаю это, согласен с вами, Николай Михайлович. Чересчур велики потери, дивизии мехкорпусов насытить танками новых типов невозможно, слишком много потребуется танков. – Полубояров отвечал осторожно, да, он вывел корпус к Пскову, вступив в командование, но как никто понимал, что и с него будет спрос за тот чудовищный разгром, что потерпели танковые части. Да и на их скорое воссоздание не рассчитывал – как бы круглосуточно ни работали заводы, но восполнить ТАКИЕ ПОТЕРИ невозможно!

– Расформируют, готовьтесь, вы же танкист. Хотя нет, моторизованные дивизии в стрелковые переведут, мы обороняемся, а для защиты позиций не мотопехота нужна, а обычная. Да и с автотранспортом проблемы решатся. А если честно, управлять своими дивизиями многие наши танковые командиры не очень-то умеют, как и общевойсковые командующие, тут вы полностью правы. Лично я сам не возьмусь: слишком много проблем придется решать в наступлении. В обороне намного проще: либо контратаковать из глубины, либо вкопать танки как ДОТы, для усиления пехоты.

– И что с нами будет? Да, вы мне сейчас сказали, но для чего вам нужно сохранить остатки 12-го мехкорпуса? Видимо, устал за эти дни, не совсем вас правильно понял. – Полубояров потер серое от пережитого лицо ладонью, он чувствовал, что воспаленные глаза болезненно воспринимают тусклый свет электрической лампочки. – Так что надо предпринять и для чего?

– У меня сто верст фронта, на которые три дивизии моего корпуса, да две неполные из 22-го, которые будут оборонять Остров. И все! Резервов у фронта нет, нужно надеяться только на себя да на местные, весьма скудные, ресурсы. Можно нам с такими силами остановить всю германскую танковую группу из двух моторизованных корпусов и нескольких пехотных дивизий? Вопрос риторический, но скажу честно: можно и нужно! Нет резервов, нам их готовить здесь, как можно быстрее, не теряя даже одного часа. Основа их – отошедший к Острову 22-й территориальный корпус, к Пскову 90-я дивизия. Отведем «эстонцев» на позиции по Великой, там днем и ночью спешно возводится вторая линия обороны. Чтобы восстановить боеспособность, я от своих дивизий отдам третьи батальоны полков, лучшие кадровые, заметьте, передадим часть комсостава и вооружения. Поможем артиллерией, да полк будет легкий, в два дивизиона. Вольем ополченцев, а также всех военных, что отошли к сборным пунктам. Делать нечего, пусть мои дивизии станут «донорами», но три других, 90-ю и 180-ю и 182-ю, можно будет вокруг их батальонов заново воссоздать. И не отводить в тыл – командование с боевым опытом и тыловые службы есть. Как вы на это смотрите, Павел Павлович?

– Одобряю. – После долгой паузы полковник Полубояров задумчиво посмотрел на генерала. Что тут можно сказать – предложение являлось очень неожиданным, мало найдется командиров, которые лично, по своей воле, а не по приказу вышестоящего командования, сами передадут собственные части в распоряжение обескровленного врагом «соседа». Этот странный генерал, то добродушный, то резковатый, нравился ему все больше и больше. И тем, что хотел и явно знал, как нужно воевать, чтобы остановить врага. Вот только порой полковнику казалось, что в глазах собеседника плещется не только уверенность, но и легкое безумие, что ожесточает людей. Может, это и есть, и нужно вместо полной неразберихи – он за эти дни убедился, что многие из генералов просто путались в обстановке и откровенно потерялись.

– А как дивизии вашего 41-го корпуса? Это сознательное ослабление на треть состава…

– Взамен я влил в полки все строительные части и подразделения, что готовят оборону УРа, третьими батальонами. Их вооружают, спешно готовят, считаю, что рядом с кадровыми они станут не слабее их.

– Так, понятно. – Полубояров поднял глаза, посмотрел в упор на Гловацкого. И неожиданно понял, к какому решению подталкивает его этот странный генерал. Да, все рассчитал правильно – он может его принять на свою ответственность, учитывая, что генерал Чернявский погиб прошлым вечером при бомбежке.

– Значит, с танковыми дивизиями тоже что-то похожее вы придумали?! Чтобы восстановить их боеспособность в кратчайшие сроки за счет, как я понимаю, «донорства» 3-й танковой и 163-й моторизованной дивизий 1-го мехкорпуса?! Ведь так?

– Думаю, что в самое ближайшее время будет перевод с дивизионной и полковой структуры на бригадную с батальонами. Другого выхода просто нет, позиции можно удерживать только при поддержке пехоты небольшими танковыми частями. Не рвать их на куски, а отправлять целиком, чтоб били одним кулаком. Мы просто сделаем чуть раньше – три танковых по 2–3 роты и мотострелковый батальоны, разные ремонтные и тыловые службы, саперы и разведка – до полутора тысяч личного состава. Моторизованные бригады крайне необходимы как мобильные резервы – дыр на фронте много! Там, наоборот, 3 мотопехотных и танковый батальоны плюс к ним гаубичный дивизион для подавления противника, дивизион ПТО, мотоциклетная рота с броневиками для разведки, тыловые службы. Примерно по 4 тысячи бойцов в каждой бригаде. Нельзя их в пехоту переводить – потом воссоздавать сами будем на пустом месте, опытные кадры напрасно в пехоте потеряем!