Читать книгу "Древние ассирийцы. Покорители народов - Йорген Лессеэ"

В чем-то аморейский диалект родственен южносемитскому (арабскому), в то время как аккадский был исключен из южносемитской группы языков. Арабское «с» часто соответствует аккадскому «ш». Таким образом, аморейский язык следует отнести к южносемитским.

Следует обратить внимание на имена царских сыновей. Ишме-Даган, «бог Даган услышал (меня)», носил имя, составленное в соответствии со звуковой системой аккадского языка; с другой стороны, имя Ясмах-Адад, «бог Адад услышал (меня)», аморейское. Значения глаголов «ишме» и «ясмах» («х» представляет собой гортанный звук, соответствующий арабскому ‘ayin, знак для обозначения которого в клинописи отсутствует; таким образом, более правильно транскрибировать первую часть имени царевича как jasma’) идентичны, но их использовали носители разных диалектов. В аккадском языке довольно рано пропали гортанные (ларингеальные) звуки, являющиеся характерным признаком звуковой системы большинства других семитских языков. При этом исчезновение гортанных звуков сочеталось с превращением гласной «а» в «е», и семитская глагольная приставка «я-» в аккадском стала звучать как «и-». Звук «ш» в имени Ишме-Дагана соответствует «с» в имени Ясмах-Адада, подобно тому как «ш» в имени Шамши-Адад соответствует «с» в имени Самси-Адад.

В Ашшуре и Экаллатуме имена царей писались согласно аккадской (вавилонской) традиции. В Мари наместник использовал аморейскую форму своего имени. У этого явления вполне могли быть политические причины. Ясмах-Ададу, несомненно, было важно продемонстрировать свою близость к местному населению.

Не случайно ассирийские правители использовали вавилонские формы своих имен в Экаллатуме и Ашшуре. Это было одной из составляющих их попытки распространить в Ассирии вавилонскую культуру. Видоизменение имен, несомненно, являлось лишь частью политики, проведению которой Шамши-Адад уделял так много внимания.

Иноземный завоеватель, он низверг местную династию Ашшура. Его надписи составлены в вавилонском стиле, по образцам, написанным во времена правления великих царей династии Аккада, царствовавших за шестьсот лет до этого. Шамши-Адад считал себя наследником правителей Аккада и проводником вавилонской культуры в северной части Междуречья. Когда около 1300 г. до н. э. по приказу ассирийских царей снова стали вырезаться многочисленные надписи, в их основе лежал стиль, некогда введенный Шамши-Ададом, и использовался язык, который предпочитал он. Этот правитель оказал значительное влияние на ход истории: благодаря ему вплоть до позднего времени Ассирия была тесно связана с культурой Вавилона и ее шумерскими корнями. Более того, он создал первую ассирийскую державу, ту, которая еще долго будет жить в памяти последующих ассирийских правителей. Его политический и административный гений стал образцом для будущих поколений.

Б) Хурритское междуцарствие

Источников, в которых говорится о правлении Ишме-Дагана, сохранилось мало. Согласно ассирийскому царскому списку, его преемником стал некий Ашур-дугул, «который был сыном, чей отец неизвестен». Так в Ассирии называли узурпаторов неизвестного происхождения. Считается, что он правил на протяжении шести лет, а после него царствовали целых шесть правителей, также являвшиеся «сыновьями, чьи отцы неизвестны» и занимавшие престол всего лишь год. Таким образом, ситуация, сложившаяся в Ассирии после царствования династии Шамши-Адада, во многом напоминает возникшую после заката династии Аккада, период, про который автор шумерского царского списка спрашивает: «Кто был царем? Кто не был царем?» (с. 60). В данном источнике далее продолжают перечисляться имена правителей, одно за другим, вплоть до (и включая) Салманасара V (726–722 до н. э.). Но в течение почти 300 лет после окончания царствования Ишме-Дагана в стране правили безликие и бездеятельные цари. Лишь изредка в Ашшуре встречаются надписи, в которых говорится о восстановлении храмов и городских стен.

Эта лакуна в ассирийской истории совпадает по времени с нашествием хурритов, о ходе которого лучше судить по его результатам, чем по отдельным стадиям.

Хурритские колонии появились в Месопотамии еще во времена царствования династии Аккада, когда группа хурритов поселилась в городе Ниппуре (с. 39). Однако в Междуречье их было немного примерно до периода правления Третьей династии Ура. В основном они переселялись в Северную Месопотамию. На бронзовой табличке, в настоящее время хранящейся в Лувре и происходящей, как считается; из Самарры, вырезана надпись, которую можно приписать хурритскому правителю по имени Аришен. Он называет себя царем Уркиша и Навара, северных областей, располагавшихся к востоку от Тигра, и сообщает о том, что он построил храм в честь бога Нергала [в Самарре, если справедливо предположение о происхождении таблички]. По внутренним признакам текст можно датировать временем между правлением династии Аккада и царствованием Третьей династии Ура. Следовательно, вполне вероятно, что он является свидетельством существования в Северной Месопотамии на протяжении непродолжительного времени маленького Хурритского царства, влияние которого распространялось на юг вплоть до находившейся на берегу Тигра Самарры, расположенной примерно в 60 милях (около 100 км. — Пер.) к северу от Багдада. Однако этот пример единственный в своем роде. Проникновение хурритов, приходивших из горных областей к северо-востоку от Ирака, происходило в те времена по большей части мирным путем. Его следствием стало лишь возникновение хурритских анклавов, разбросанных среди уже существовавших городских центров.

С начала 2-го тыс. до н. э. хурритское влияние постепенно усиливалось. В деловых документах старовавилонского периода, найденных в расположенном в Анатолии Канеше (с. 73), хурритские имена появляются наряду с местными. Тексты из Шагир-Базара (с. 115) свидетельствуют о том, что хурриты присутствовали в этой местности уже около 1700 г. до н. э. Во время археологических исследований в Мари был найден ряд ритуальных текстов, написанных на хурритском языке и не сопровождающихся переводом на аккадский. Певец Нергала Кульби-атал, которого Ясмах-Адад должен был по просьбе Шамши-Адада отправить в Шубат-Энлиль (с. 97), носил хурритское имя [при этом имя его отца, Хасри-Амум, несомненно, аморейское!]; в Мари жили еще несколько человек с хурритскими именами.

В текстах из Апалаха [ныне Телль-Атшана] в Северной Сирии, датируемых временем Хаммурапи, содержатся свидетельства о составе населения того времени, который можно определить по множеству личных имен, упомянутых в источниках. Благодаря им нам стало известно, что половину жителей этой местности составляли хурриты. С другой стороны, в Южной Месопотамии жили всего лишь несколько представителей этого племени. Небольшая община хурритов существовала в период правления Хаммурапи в городе Дильбате, в 15 милях (около 24 км. — Пер.) южнее Вавилона. Однако подобно другим хурритским поселенцам, обосновавшимся в Ниппуре, они представляли собой изолированную группу людей. Это проникновение хурритов было мирным, новоприбывшие не оказывали воздействия на образ жизни и обычаи местного населения.