Читать книгу "Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было - Гали Еникеев"

Поясню тем, кто поверил незадачливому «исследователю родословных»: русское слово «радуга» будет в переводе на язык халха звучать так — солонго. Очень древнее халха-монгольское слово. А имя «Тукай» — это имя татарское, и тоже очень древнее, и дошло до нас с тех еще времен, когда в татарском языке радуга называлась не арабско-татарским словосочетанием «Салават купере», то есть «мост Салавата», а татарским словом «тукай» или же «тугай». Что значит «дуга», «изгиб», «излучина» — в числе нескольких значений, которые имеет это слово. Корень приведенных татарских слов — такое же древнее татарское слово «дуга». Означает то же самое, что и аналогичное слово означает на русском языке.

Глава 3

Сведения об антропологических признаках «древних монголов», или древних и средневековых татар

Л. Н. Гумилев пишет: «Самые древние монголы ничего общего не имели с блондинами, населявшими Европу. Европейские путешественники XIII в. никакого сходства между монголами и собою не обнаружили» (30, 86).

Но, тем не менее, как он обоснованно поясняет, даже не самые «древние монголы (то есть, соплеменники Чынгыз хана и их предки. — Г.Е.) были, согласно свидетельствам летописцев и найденным в Маньчжурии фрескам, народом высокорослым, бородатым, светловолосым и голубоглазым. Современный облик, а также язык, который мы ныне называем монгольским, их потомки обрели путем смешанных браков с низкорослыми, черноволосыми и черноглазыми племенами, которых соседи собирательно называли татарами» (31, 413) (выделено мной. — Г.Е.).

И мы ниже убедимся, что сведения Л. Н. Гумилева, излагаемые в его работах, во многом подтверждаются и сведениями из других источников и работ разных авторов — например, относительно внешнего облика и прародины соплеменников Чынгыз хана все точно, как можем мы судить, например, по трудам В. П. Васильева. Но вот относительно названия и самоназвания этого этноса Л. Н. Гумилев вынужден был сказать лишь часть правды.

Не все сказал Л. Н. Гумилев и относительно времени, к которому соплеменники Чынгыз хана «приобрели облик и язык, который мы ныне называем монгольским». Также Великий Евразиец советской эпохи был вынужден смолчать относительно того, все ли представители этноса «древних монголов» приобрели облик, который мы называем «монголоидным» и соответственно халха-монгольский язык. Эти вопросы, как и вопросы о наличии с раннего средневековья конкретного этноса «татар», и о принадлежности к этому этносу Чынгыз хана, остались в работах Л. Н. Гумилева открытыми.

Поэтому не будем заблуждаться относительно того, что произошло это «изменение внешнего облика и языка» отнюдь не со всеми «древними монголами», или, по-другому — татарами Чынгыз хана, и отнюдь не до «эпохи монголов». Забегая вперед, скажем, что произошли эти изменения много позже того и лишь с отдельными индивидуумами данного этноса, оставшимися после полного уничтожения значительной части этого народа, проживающего в восточной части Евразии — в Китае и Монголии. То есть соответствующие изменения в «облике и языке», полная ассимиляция, произошли с единичными потомками монголо-татар, оставшимися среди «черноволосых и черноглазых племен» Монголии после геноцида, проведенного против этого народа китайцами династии Мин, что случилось при обстоятельствах и по причинам, о которых будет рассказано ниже. И происходило это только после распада монгольской державы, точнее, в конце XIV в.

И главное — вполне возможно, что в X–XIII вв. некоторые племена, которые не относились к родному этносу Чынгыз хана, некоторые соседи (причем весьма отдаленные от них) в рассматриваемое время и в некоторых случаях называли, но именно собирательно, татарами, то есть, в смысле «подданные и союзники татар». Так как татарам, которые на определенный период в истории приобрели позднее также и второе, «официальное наименование «монголы» или, точнее, «монголо-татары», принадлежала гегемония в степях уже к XI–XII вв. (30, 89).

Общеизвестно, что ныне в таком же собирательном значении, как и татарами в то время, часто называют, например, западноевропейцы, «русскими» все этносы России: марийцев, чувашей, удмуртов, тех же татар и многих других — светловолосых и черноволосых, низкорослых и высокорослых, и говорящих на самых разных языках.

Но это вовсе не значило и не значит, что такого этноса (народа), как русские — в России не имеется.

Так же обстояло дело и с татарами, с «улусом, в котором родился Чынгыз хан и единоплеменные с ним поколениями», с одним отдельным этносом, который Л. Н. Гумилев называет в своих работах «древними монголами». А действительное название и самоназвание этого народа, как мы можем уточнить по сведениям В. П. Васильева, было «не иное, как татар» (17, 159).

Если кто-то из соседей и называл иногда — по случаю, именно в собирательном смысле — подчиненные татарским ханам или старшинам племена и (или) их воинские подразделения «татарами», это вовсе не значит, что этноса «татары» не существовало. Одно понятие «татары в собирательном смысле» никак не исключает другое понятие — «татары в смысле конкретного этноса».

И Л. Н. Гумилев этого не мог в свое время открыто написать.

Во-первых, то, что изложено в работах В. П. Васильева — сведения, которые приводились выше, а также сведения из работ других ученых, которые говорят в пользу утверждения В. П. Васильева, были не «общепризнанными», и особенно — в советский период, когда они были попросту под запретом.

Во-вторых, Л. Н. Гумилев не старался, в угоду сторонникам «общепризнанного мнения», как-то опровергнуть или необоснованно принизить значение работ В. П. Васильева — в отличие от многих.

И главное: Л. Н. Гумилев все же не смолчал, а указал точку зрения академика В. П. Васильева о том, что Чынгыз хан происходит «из племени татар» (31, 412), и дал ссылку на работы этого русского академика, чтобы читатели лчино могли сопоставить их с трудами самого Л. Н. Гумилева. Также как и со сведениями из работ других историков-ориенталистов. И в результате — сделать правильный вывод, который Л. Н. Гумилев сам не мог изложить в своих работах до конца — по вполне объяснимым причинам, о которых было сказано выше. И при сопоставлении данных из работ Л. Н. Гумилева с работами В. П. Васильева и многих других историков, как мы видели и еще увидим, все сходится. А именно: подтверждается точка зрения В. П. Васильева о том, что этнос под названием и самоназванием «татар», который Л. Н. Гумилев в своих работах иносказательно называет этносом «древних монголов», существовал издревле и был этот этнос — родным народом Чынгыз хана, государствообразующим этносом державы монголов.

И насчет Маньчжурии — прародины «древних монголов», соплеменников Чынгыз хана, их языка (как мы видели выше) и внешнего вида, как увидим, Л. Н. Гумилев совершенно прав.

В. П. Васильев пишет, что примерно в VI — начале VII в. часть обитателей Маньчжурии (поколения одного из крупных племен или народности), которые жили независимо от киданей, не покоряясь им, мигрировали к горам Иньшань и стали известны под именем татар (17, 135–136). Соседи, «окружавшие их черноволосые племена», называли этот народ «желтоголовыми» (там же, 197–198). Именно так в дословном переводе с многих языков восточного происхождения и будет звучать понятие «желтоволосый» (светловолосый) — например, по-татарски скажут именно «сарыбаш» («желтоголовый»), а «белобрысый» (блондин) по-татарски будет звучать «акбаш», что в дословном переводе — «белоголовый».