Читать книгу "Русское масонство в царствование Екатерины II - Георгий Вернадский"

Оригинальной московской степенью розенкрейцерства был градус «духовного Рыцаря», сочиненный Лопухиным (не позднее 1791 года). Степень эта давалась братьям после теоретической; П. Я. Титову, например, в 1791 году «сообщен» был сперва «теоретический градус», а затем — «градус духовного рыцаря».

Московские розенкрейцеры имели от себя в Берлине специального делегата, который должен был держать их в курсе новостей алхимической науки. Таковым был Кутузов, выехавший в Берлин весною 1787 года[142]. Время это не могло, однако, благоприятствовать его орденским занятиям, так как в 1787 году «высшие работы» ордена в Германии приостановились. «В конце, кажется, 1786 года, — показывал Новиков, — объявил барон Шрёдер, что он получил приказание объявить тем, у кого есть другие под начальством, чтобы прервать с наступлением 1787 года все орденские собрания и переписки и сношения, и отнюдь не иметь до того времени, пока дано будет знать, что и исполнено».

Причины «силанума», или «бездействия», высших степеней ордена неизвестны. Официальным поводом были «пронырства иллюминатов». Сообразно с этим московские братья получили (около 1787 года) особое послание Вёльнера[143], обращенное ко всем подлежащим его ведению директорам округов.

«Иллюминаты, во многих странах Европы рассеявшиеся, — писал Вёльнер, — суть весьма вредоносная секта, враждующая на царство Иисусово и на истинный орден… Внемлите же, принадлежащие к Богом посвященному собратству истинных Р. К. и к кровавому знамени Агнца. Внемлите, именующие имя Иисуса и любящие Господа и Мастера своего: внемлите, братья!.. Станем на пролом и не пропустим ни малейшего случая противустать врагу».

Иллюминаты рассеялись по Европе еще в 1785 году, когда орден их был разрушен эдиктами баварского курфюрста Карла-Теодора. Почему сделались они особенно опасны братству розенкрейцеров лишь с конца 1786 года?

В это время в Берлине совершилось событие первостепенной важности для братьев Розового Креста: 17 августа 1786 года скончался Фридрих II. Со вступлением на престол его наследника Фридриха-Вильгельма II, розенкрейцерский орден становился почти официально во главе всей политики Пруссии. Новый король сам принадлежал к ордену; розенкрейцерские светила Вёльнер и Бишофсвердер сделались прусскими министрами. При таком положении дел орденские связи могли уже стать неудобными для прежних руководителей. Интриганы и карьеристы пользовались орденом, пока он был нужен им как путь к власти. Раз власть была у них в руках — стоило ли дальше играть в алхимию? Отречься от ордена или вовсе его распустить — значило бы слишком большое число прежних сторонников превратить во врагов; но вполне возможно было объявить как временную меру силанум под предлогом борьбы с иллюминатами и, кстати, этим путем, зачислив в иллюминаты, набросить тень подозрения на всех нежелательных для себя лиц. Таков, кажется, был смысл силанума. Он скрывал не орденские тайны от профанов, а мерзость запустения ордена от своих же братьев. «За занавесом (силанума) все спокойно, и как я думаю — совершенно пусто», — говорил один из этих братьев, начиная что-то подозревать.

Силанум действовал с 1787 года во все время существования розенкрейцерского братства в Москве. В письме от 8 октября 1791 года Кутузов писал Трубецкому, что силанум еще продолжается, но что «чрез год наверно все решится»[144].

Менее чем через год решилась судьба — не силанума, однако, а новиковского кружка в Москве.

Разгром Екатериной розенкрейцерского братства объясняется, конечно, такими же политическими ее подозрениями против Злато-Розового Креста, какие сказались и в ее мерах против шведского масонства в начале 1780-х годов.

Действия правительства Екатерины находили, однако, себе в данном случае полное одобрение в петербургской среде Елагина масонства.

Рядовые масоны были глубоко оскорблены той замкнутостью, с которой держало себя братство Злато-Розового Креста.

Еще в 1786 году, жалуясь своему капитулу на Шварцеву «карлсбадскую систему», Елагин говорил: «по сей системе запрещали они вход в ложи свои прочих масонов и перестали как тамо (в Москве}, так и в С.-Петербурге под их капитулом состоящие ложи признавать прочих ложами масонскими»[145].

Раздражение Елагина сказалось также в той насмешливой «грамотке», с которой он обратился «к высокопочтенным неизвестным неизвестной свободных каменщиков системы»[146].

Резко нападал Елагин на всю организацию розенкрейцерства, строгое подчинение низших братьев высшим «неизвестным начальникам».

«Не сущее ли сие учение истребленного иезуитского ордена? — спрашивал Иван Перфильевич своих собеседников-капитуляров. — В нем сказуется беспредельная, но скрытая от знания братьев власть, подобно иезуитскому генералу, в Риме седалище имевшему, но во всех концах земли орденом управлявшему и фанатизмою, ко вреду рода человеческого повсюду действовавшего».

Картине Елагина отвечало действительное устройство розенкрейцерского ордена. В нем господствовала строжайшая дисциплина. Высшие начальники ордена — «маги» — оставались неизвестными для других орденских братьев; самое их местопребывание было скрыто[147].

По учению ордена маги (братья IX степени) обладали величайшей степенью власти и знания. «Magus Magorum видит Христа так, как я Вёльнера», — записал в своем дневнике Шрёдер со слов самого Вёльнера.

«Ты всем обладаешь, всем, что временно и вечно может тебя учинить блаженным! — рисовал один из розенкрейцерских риторов образ Истинного Начальника. — Тебе повинуется без принуждения послушная природа. Твое чистое око, созерцая внутреннее ее, открывает столь глубоко сокровенные ее законы; она предлагает тебе свои силы и только там совершенно деятельна, где служение ее для прочих смертных ею отказано. Ты имеешь познание, силу и право вызвать паки, чрез проклятие греха превращенный свет, отнять сгущение, очистить тела от твердой их покрышки, сделать их прозрачными и привести на высочайшую степень совершенства. Мощная рука твоя объемлет все стихии, располагает ими по произволению и производит из них то, что ей угодно».