Читать книгу "Ржевская дуга генерала Белова - Александр Пинченков"

«Мастерски, по-десантному, в Савино и Дяглево 9 февраля были уничтожены штабы 5-й танковой дивизии и 13-го моторизованного полка противника. В этом бою особенно отличились рота старшего лейтенанта Страхова, взвод лейтенанта Ерохина и партизанский отряд Зарубина. Бесшумно сняв часовых, взвод В.Е. Ерохина ворвался в расположение фашистов… Гитлеровцы …не оказывая большого сопротивления, в панике бежали в Семлево. Минометная рота огнем преградила им путь, а рота Страхова завершила разгром. Только убитыми противник потерял свыше 1500 человек, в том числе генерала».

Ведь это в сегодня издаваемых книгах уже отшлифована заготовка приговора ищущему правды о войне, к примеру, на том же Западном направлении: «цели подобной “критики” очевидны — очернив Маршала Победы, ставшего одним из символов величайшего триумфа СССР, бросить тень и на само советское прошлое»… Триумфа?! Пусть в толчее под городскими салютами, пусть на мемориале московской Поклонной горы кому-то поверится в «триумф». А у детских «братских» могил южнее смоленского Боголюбова, появившихся в ходе бездарного провала операции «Марс» Жуковым? Ах да, — только еще учащимся в 1942-м на «Маршала Победы»… Тень и на само советское прошлое?! Про сиятельность советского прошлого наиболее уместно размышлять где-нибудь под ржавой промзоновской «колючкой» на реке Сыня в бывшем Печорлаге.

Прав сто раз Марк Солонин: правда о Великой Отечественной всем нам почти не известна, и трудненько ее обнажать. А что публичное обсуждение истории той войны следовало бы надолго запретить — не согласимся. Вопрос личного мужества (да, да!) исследователя. Вопрос непродажности позиции исследователя. Да и 70 лет—срок достаточный для аннулирования любых «пока». Есть, конечно, и особый аспектик. Люди, причем многие, не хотят. Однако участие в судьбе страны, особенно общественно-значимых, высоких должностных лиц, —не личная и не частная жизнь. Они ведь, словами Петра Великого, «должность отечества и честь чина исправите потщились». И если теперешним родственникам многих тогдашних рядовых, младшего комсостава, участвовавших в военных событиях лиц из гражданского населения вполне можно и оставить право на неупоминание их «заслуг», то память о судьбе советских генералов,

Все гладко? 1500 убитых («мастерски»…)! Ладно, не о том речь. Взвод Ерохина снял часовых. Минометная рота — заградогонь, уже за деревней. Рота Страхова — «завершила разгром», значит, тоже уже за деревней. Так вот теперь зададим вопрос: а кто сделал штурмовую работу в деревне? Снявший часовых взвод Ерохина? О иных участниках боя в деревне по существу ни слова. Если 1,5 тысячи только убитых, то изначально в гарнизоне врага было побольше. Они что, от взвода Ерохина в панике побежали в Семлево? Правильный ответ: бежать в панике могли только увидевшие перед собой атакующие сотни и сотни. Не взвод Ерохина, и не две роты десантников, подмочившихся к бою только после перелома… Сотни и согни не указанных офицерами-авторами процитированного отрывка. Допустим, возразят: еще вскользь отряд Зарубина (правильно бы — Саратовского и Зарубина) упомянут. Вскользь. В том-то и дело. О сделавших «немастерски», «не по-десантному» главную работу в том бою, как и в любых других, вскользь упоминать негоже. Восполним пробел:

«…Бой под дер. Дягаево. Разгромлен радиобатальон, батальон связи, зенитный дивизион. Взяты трофеи: орудий — 3, пулеметов станковых — 5, пулеметов ручных — 7, винтовок — 160, раций — 14. Сожгли до 250 машин».

Таковы скупые строчки отчета «О подготовке и боевых действиях партизанского отряда, действовавшего с 8-й ВДБ». Это, конечно, не «убитыми… свыше 1500 человек», но к бою в деревне имеет гораздо большее отношение: 12 пулеметов партизанами явно были взяты не у бегущих в панике к Семлеву. Равно как и 160 вражеских винтовок — явно не подобраны партизанами с 1500 убитых («мастерски, по-десантному») немецких солдат. Если бы немецкая 5-я танковая дивизия в каждом таком Дягаеве теряла по 1,5 тысячи солдат, уважаемый читатель, не дайте соврать, продержалась бы она под Вязьмой хоть неделю?

…С тех пор как капитан Зарубин с лейтенантом Саратовским пошли с собранными окруженцами в первый зимний бой на деревню Комово, партизанский этот отряд шел на острие наступления десантников, принял участие во всех зимних и весенних боях 8-й воздушно-десантной бригады:

— бой под Комово, где партизанским отрядом убито до 70 немцев;

— бой в Савино — убито 80 немцев;

— бой за Мармоново, партизанами убито 32 немецких военнослужащих;

— уже упоминавшийся нами бой под Дягаево;

— бои в районах Поляново и Семлево;

— бои в Сакулино, Бекасово, Афонасьево, Заболотье, Перстенки;

— бои за станцию Угра, Вознесенье, Буду, Бол. и Мал. Мышенки.

Указанные выше названия деревень, цифры вражеских потерь по большинству боев отражены в отчете комиссара отряда от 5 сентября 1942 г. Есть и о трофеях, но не приводим, дабы не утомлять читателя. Цифры убитых солдат и офицеров противника, конечно, округленные, но в них как-то больше верится, чем в «свыше 1500» на один бой.

Для того чтобы более объективно оценить роль добровольцев-недесантников в боях 8-й ВДБР, нужно соотнести численность десантных и «партизанских» сил, объединенных «под знаменами» комбрига-8 А.А. Онуфриева и комиссара этой бригады И.В. Распопова. О десантниках известно следующее: в основном районе сбора групп 2-го батальона 8-й ВДБР к утру 28 января из 648 десантировавшихся было собрано 476 человек. А в отношении «партизански»-добровольческих сил как это сделать? Первый вариант: открываем советских времен книгу, читаем:

«…Беседуя с населением, И.В. Распопов понял, что если объявить призыв, то можно пополнить личный состав батальонов и сформировать партизанский отряд.

Несколько позже было доложено, что из числа бывших командиров и бойцов, оставшихся в окружении, и местной молодежи призывного возраста начато формирование партизанского отряда численностью 740 человек и столько же призывается на пополнение бригады».

Вот так: десантников 476, а недесантников — аж 740 и «столько же …на пополнение бригады»!

Однако к процитированному сразу возникают вопросы. Первое — хронологическая странность. Батальонный комиссар И.В. Распопов с А.А. Онуфриевым оказался на Смоленщине 29 января, установили связь с батальонами лишь 30 января 1942 г. Исходя из процитированного нам предложено верить, что — благодаря комиссару Распопову и информировавшему его «местному населению» — никак не раньше 30 января начато формирование партизанского отряда (причем, кем начато и кем о том доложено — не сообщается). Но 30 января (в 1-й день их командования операцией десантировавшихся) у Распопова и Онуфриева хватало забот и без того. Однако нам известно, что уже 2 февраля отряд Зарубина пошел с десантом в бой. Так что же, за единственный день 1 февраля 1942 г. И.В. Распопов с А.А. Онуфриевым и услышали донесение, что «начато формирование партизанского отряда», и убедились в возможности завтра же послать отряд в наступательный бой?!

Второе. Как это? — «начато формирование партизанского отряда численностью 740 человек». Понятно было бы одно из двух: или «начато…», или уже «740». Откуда у доложивших осведомленность, что будет именно 740 бойцов, и никак не меньше? Из подобных распоповским «бесед с населением»? Поразительно для безвластной, полуоккупированной территории. «Имена, явки, пароли, адреса» (и опять же, все это за день 1 февраля!), к вечеру — отряд. Лихо!