Читать книгу "Тайна Бога и наука о мозге. Нейробиология веры и религиозного опыта - Винс Рауз"

Не успев понять, что с ним происходит, Билл встал, запрокинул голову и по-волчьи завыл голосом, исходящим из глубины его души

Удивительно то, что в этот момент начали завывать и другие слушатели. Сначала это было около полдюжины человек, сидящих в разных местах церкви, но затем к ним присоединились и другие, так что вскоре весь собор наполнился звуками сотен радостных голосов, подхвативших дикую волчью песнь.

«Не знаю, как это произошло, – говорил позже Билл, вспоминая об этом моменте. – Кажется, никто не подавал никакого сигнала. Я не помню, о чем тогда думал, просто что-то как бы поднималось из самого моего тела, а я отпустил это «что-то» на свободу».

В обычной жизни Билл сдержанный и степенный человек, но, по его словам, начав подражать волчьим голосам, он не беспокоился о том, что окружающие сочтут его поведение странным. «Я чувствовал себя очень уютно среди этих людей, – сказал он, пожав плечами. – Каким-то образом я понимал, что нахожусь среди тех, кто меня поймет». Билл не может объяснить, почему он чувствовал такую связь с совершенно незнакомыми людьми или почему именно он вдруг начал выть по-волчьи. «Это было что-то очень дикое, это давало большую свободу, – говорит он. – Когда все завыли, вся церковь, это было нечто очень духовное. Не религиозное, но, несомненно, духовное. Это трудно передать словами, это просто невозможно объяснить».

* * *

Мы, тем не менее, считаем, что объяснение существует: за поведением Билла и других слушателей стоит цепь конкретных неврологических событий, вследствие которых они на какой-то короткий, но значимый момент освободились от мысли о том, что каждый из них представляет собой изолированное и независимое Я, и пережили глубокое чувство примитивного и освобождающего единства и с волками, и друг с другом.

Соответствующий неврологический механизм заработал под воздействием волчьего концерта и ритмичной музыки. Как показывают исследования, периодически повторяющиеся ритмические стимулы, подобные завораживающему вою волков, способны активизировать лимбическую и автономную системы[88], которые в итоге могут изменить работу мозга – то, как он думает, чувствует и интерпретирует реальность. Такие ритмы могут радикальным образом изменить способность мозга определять рамки Я. Усиление активности автономной и лимбической систем под влиянием ритмов волчьей музыки – вот что заставило Билла и других слушателей выйти из себя и почувствовать себя в таком экстазе кем-то большим, чем Я.[89]

То умеренной интенсивности ощущение выхода за пределы Я, которое Билл испытал на концерте, в строгом смысле слова нельзя отнести к чисто религиозным переживаниям. Тем не менее способность выйти за пределы изолированного Я и почувствовать трудно поддающееся описанию единение с окружающим имеет и духовное измерение. Концерт с участием голосов волков, создавший ощутимое чувство единства среди слушателей и пробудивший в них чувства – той или иной интенсивности – спокойствия, отделения от себя или даже священного трепета, был не просто развлекательным представлением. Этот концерт был ритуалом, причем мы можем это сказать, рассматривая как традиционное, так и нейробиологическое определение термина «ритуал».

Быть может, нам трудно увидеть в джазовом концерте, даже самом необычном и, несмотря на то что он проходит в церкви, что-то подобное формальному ритуалу. Однако гипнотические ритмы музыки, повторяющееся усиление и ослабление волчьего воя и даже игра мерцания свечей и теней на высоких стенах сделали волчий концерт таким же ритуалом, как любая торжественная месса, которую члены традиционных церквей могли бы служить в этом старинном каменном соборе. Что еще важнее, в тот момент, когда незнакомые друг с другом слушатели стали единым целым, имитация волчьих голосов действенно выполнила ту задачу, которую предназначен выполнить практически каждый ритуал из всех, когда-либо совершавшихся в истории: освободить участника от ощущения своего изолированного Я и погрузить его в нечто большее, чем он сам.

Такой выход за пределы Я и соединение Я с великой реальностью есть важнейшая цель ритуального поведения[90]. В религиозном контексте такое отделение от себя в ритуале должно способствовать единению его участников с наивысшей реальностью. Так, целью созерцательных практик некоторых католических мистиков было достижение состояния Unio Mystica, мистического союза, который мистик устанавливает с реальным присутствием Бога. Цель медитативных практик в буддизме – встреча с наивысшим единством всего через преодоление тех ограничений, которые на бытие человека налагает его Эго. Разумеется, лишь немногие люди достигают подобных высот. Большинству его участников ритуал приносит гораздо менее интенсивные состояния отделения от себя – скажем, ощущение единства с окружающими членами церкви во время исполнения гимна или чувство близости к Иисусу, которое испытывают отдельные католики во время мессы с ее ритуальными ритмами.

Гипнотические ритмы музыки, повторяющееся усиление и ослабление волчьего воя и даже игра мерцания свечей и теней на высоких стенах сделали волчий концерт таким же ритуалом, как любая торжественная месса, которую члены традиционных церквей могли бы служить в этом старинном каменном соборе

Религиозные ритуалы присущи практически любой человеческой культуре, при этом им свойственно бесконечное многообразие форм. Но в каждом известном нам ритуале справедлив следующий принцип: если религиозный ритуал действенный (а это не всегда так), он меняет когнитивное и эмоциональное восприятие Я мозгом таким образом, что религиозный человек ощущает сокращение дистанции между Я и Богом.