Читать книгу "Слова на стене - Джулия Уолтон"

Ну, хорошо. Теперь про руку. А случилось вот что.

Мы с Майей решили позаниматься в библиотеке допоздна после уроков в четверг, потому что Полу требовалось вечером самому поработать, а у мамы был запланирован визит к врачу. У нас получилось что-то вроде свидания. Я принес пакетик с жевательными конфетами в форме медвежат, а у Майи оказались крендельки с арахисовым маслом. Если на свидании предусмотрено угощение, то вот оно вам, пожалуйста.

Я люблю библиотеки, потому что, помимо прочего, они представляют собой убежище для бездомных, хотя бы на какое-то время. Приятно то, что туда можно ходить в любом возрасте, но при этом чувствовать себя вы будете точно так же, как и раньше, когда вы были совсем маленьким. Я до сих пор помню, как мама разрешала мне бродить по секции детской литературы, пока сама выискивала работу для папы в отделе «Карьера и успех».

А еще я люблю запах книг.

Через несколько минут после того, как я появился в библиотеке, я увидел, что на меня пристально смотрит Йен. Он положил ноги на соседний с ним стол и удивленно приподнял брови. Я же, сам того не сознавая, вертел ручкой, отгоняя от своей стопки книг стайку назойливых мух, кружащихся над ней.

Но потом я понял, что вряд ли он стал бы так пялиться на меня, если бы я делал именно то, что мне казалось. Мухи были галлюцинацией.

Тут я замер. Мухи продолжали летать ровным строем, как боевые самолеты. Через пару минут появилась Майя, уходившая в комнату ксерокопирования, и сразу спросила меня, почему я сижу и не шевелюсь. Я ответил, что занимаюсь, хотя на самом деле сосредотачивался на том, чтобы не начать вести себя неадекватно, поскольку Йен продолжал смотреть в мою сторону.

И вдруг я почувствовал неодолимое желание убежать. Какая-то часть меня самого понимала, что это глупо, но я не мог усидеть на месте. Я был просто убежден в том, что надо бежать, поэтому я вскочил и ринулся вперед, к столам в отделе рефератов, где споткнулся о невидимую неровность на ковре и налетел ладонью на острый угол книжного шкафа. С ладони у меня сорвало приличный кусок кожи. Хлынувшая из раны кровь залила пол, и Майя, увидев все это, пронзительно завизжала. Мне кажется, для нее это было самым потрясающим эпизодом. Она визжала в библиотеке. А потом расплакалась.

Я никогда не видел, чтобы она так рыдала, поскольку было ясно, что она испугалась. Но самое жуткое – мне даже понравилось, что она так переживает из-за того, что я потерял над собой контроль. Да, я понимаю, что я урод и вообще плохой человек, но разве не чушь считать, что именно этот мой дневник должен показать меня таким, какой я есть? Причем все должно быть правдивым. Итак, да, мне было приятно, что она плачет из-за того, что мне больно. И если это дает основание назвать меня паршивым ублюдком, значит, так оно и есть.

Библиотекарша тоже очень бурно отреагировала на случившееся, и все те, кто тогда находился в библиотеке, тут же обратили внимание на огромную лужу крови, пропитавшую библиотечный ковер.

– Я могу довезти тебя до больницы, – предложил Йен, тут же очутившись рядом со мной. Библиотекарша одарила его мягким взглядом, и я подумал о том, сколько же сотрудников школы ему удалось ввести в заблуждение и заставить поверить в то, что он – порядочный парень? Как она могла не заметить это хищное выражение на его лице? И не почувствовать эту непреодолимую нужду получить информацию. Разумеется, ему хотелось довезти меня до больницы, но я ни за что бы не позволил этому случиться. К счастью, Майя подоспела вовремя, и мне не пришлось ничего говорить.

– Спасибо, только в этом нет необходимости, – сказала Майя, едва заметно побледнев. – Я сама его отвезу.

По выражению лица библиотекарши можно было понять, что она посчитала предложение Майи против любезности Йена грубоватым. Однако мы быстро убедили ее, что вполне справимся и доберемся до больницы самостоятельно, после чего пулей вылетели из библиотеки. Я слышал, как за мной перешептываются читатели, и чувствовал на своей спине взгляд Йена, пока мы выбирались наружу. Вот ведь козел!

– Зачем ты побежал? – спросила Майя, роясь в поисках ключей и стараясь сделать так, чтобы голос ее прозвучал спокойным.

– Потому что я идиот, – ответил я, полагая, что это отличное объяснение. Она посмотрела на меня так, словно не согласилась с моим ответом, но ничего не сказала, пока мы садились в машину. Кисть у меня пульсировала.

В тот день она взяла отцовский минивэн, и мы поехали в отделение неотложной помощи, где меня уже ждала мама. Она была на грани истерики. На лице ее отразилось колебание. Она волновалась за меня и одновременно боялась, что может ляпнуть что-то насчет моей болезни перед Майей.

Я сказал ей, что это только легкий порез, что я споткнулся в библиотеке, но я чувствовал, как она горит желанием задавать мне вопросы, потому что в библиотеке никто так пострадать не может. Это я серьезно говорю.

Как только пришел доктор, чтобы наложить мне швы, я отправил Майю домой. Она выглядела так, будто сейчас ее вывернет, но вместо этого она только поцеловала меня, прямо на глазах у мамы, и побежала к двери, не оглядываясь. Маме хватило такта выждать, когда Майя исчезнет за дверью, и только тогда присвистнуть.

Пол подошел через минуту. Он крепко сжал губы, отчего они стали похожи на тонкую линию, и тут же по-дружески хлопнул меня по спине, после чего обменялся с мамой многозначительными взглядами, пока доктор зашивал мне ладонь. Похоже, Пол тоже с трудом переносит вид крови. Он сразу же присел на стул у выхода и нагнул голову к коленям.

Я велел им обоим подождать меня за дверью, и хотя мама выглядела так, будто была готова поспорить, Полу все же удалось вытащить ее в коридор.

Я увидел их в щель в жалюзи. Они что-то быстро говорили друг другу, причем мама в этот момент была полна решимости. А потом Пол сделал нечто такое, чего раньше никогда при мне не делал. Он нагнулся вперед и положил ладонь маме на живот. Она остановилась на половине фразы, а Пол расплылся в широкой ухмылке.

Они выглядели счастливыми, и я отвернулся, чтобы посмотреть, как доктор накладывает мне уже последний шов. Похоже, эти минуты принадлежали только им двоим.

Наверное, пора снова увеличить дозу.

Когда мы вернулись домой, у нас с мамой был долгий разговор о том, что же все-таки случилось и что это все может означать. Пол тихонько сидел рядом, время от времени вступая в нашу беседу, чтобы выразить свое мнение или согласиться с мамой. Пол в этом смысле отличный мужик. Он умеет серьезно поговорить с человеком, причем так, чтобы ничем того не обидеть и не унизить. Наверное, поэтому он и считается хорошим адвокатом. Так или иначе, было решено, что мы поговорим об увеличении дозы.

Я продолжал играть в теннис с Дуайтом по понедельникам. Пострадала моя левая рука, так что я в полном порядке. Он уже спрашивал меня в школе, как я поранился, но ни один из моих ответов его, кажется, не удовлетворил.

– Ну, еще раз расскажи мне, почему ты побежал в библиотеке? – спросил он.