Читать книгу "Надгробие для карателя - Сергей Самаров"

Их теперь вместе с эмиром осталось только шесть. Плюс Батал Габибов, что пока сидит в своем селе, но готов присоединиться к джамаату по первому звонку эмира. Вызывать его все равно придется. Батал, как ни крути, все-таки закончил механический факультет политехнического института и хорошо разбирается в любой технике, и даже любит с техникой работать.

А, имея на руках «Стингеры», надо уметь работать с техникой. Придется просчитывать много вещей, которые раньше никак не касались ни самого эмира, ни его бойцов. Например, придется изучать систему работы аэропорта, который Гадисов сам выберет для проведения учебного пуска пары ракет. Для начала это будет, как уже сам для себя определил Рамиз Омаханович, небольшой пассажирский самолетик местных авиалиний. На таком надо будет «Стингер» опробовать. А уж потом искать способы отстрела больших пассажирских самолетов в Центральной России, куда всем предстоит перебраться.

Устраивать такой отстрел в своей республике, в Дагестане, Гадисов не желал. Но совсем рядом есть области, входящие в Кавказский регион, где живут преимущественно русские — Ставропольский и Краснодарский края, Ростовская и Волгоградская, Астраханская области. Это все сферы влияния его джамаата, как сам для себя определил Рамиз Омаханович. У него в распоряжении три «Стингера» и шесть ракет. Стрелять будет необходимо так, чтобы каждая ракета соответствовала одному сбитому гражданскому самолету. Он, конечно, и военные самолеты и вертолеты сбивал бы с удовольствием. Но они, как правило, имеют систему защиты, умеют уходить от удара ракеты, отстреливают тепловые ловушки и ставят помехи для лазерного луча наведения, направляя его в другую сторону. Для того эмира и направили из Сирии в Россию, чтобы посеять здесь страх. А страх придет только тогда, когда все вокруг перестанут ощущать свою безопасность…

* * *

Движение через подземный ход и в этот раз не вызывало никаких сложностей. Только теперь эмир уже не стал подкладывать под край плиты камушек, чтобы оставить себе щель для наблюдения. В прошлый раз спецназовцы проходили стороной, а в этот раз пограничники должны будут кладбище основательно обыскать — так говорила логика. Если джамаат был здесь и исчез, не уходя вниз по ущелью, то куда же он пропал? Поиски неизбежны…

Рамиз Омаханович трижды заставлял моджахедов, сразу после подготовки подземной галереи спускаться через могилу в подземный ход, а сам оставался снаружи и потом внимательно просматривал каждую могилу, хотя точно знал, где следует искать, и не находил существенных различий между другими могилами и той, в которой скрывался вход. Найти это место можно было разве что с собакой. Но у пограничников, которые имеют собачьи питомники в каждом погранотряде, с собой собак не было. А чтобы собак разводили и обучали в спецназе ГРУ — такого Гадисов даже не слышал, хотя и допускал подобную вероятность.

Строился тоннель нелегко. Почва здесь была такая, что не везде ее можно было взять лопатой. Многие места приходилось долбить заступом. Но моджахеды еще в Сирии научились делать подземные галереи, можно сказать, в совершенстве. Им эти навыки очень пригодились.

У себя в джамаате эмир Гадисов не держал людей, которые подолгу рассматривают сорванные мозоли на своих ладонях. На руках настоящего воина и мозолей-то не бывает. Правда, когда строился тоннель, в составе джамаата было двенадцать человек. Сейчас уже в два раза меньше.

После прохождения первой трети маршрута им встретился каменный столб. Тогда, когда строили переход, долго думали, как миновать камень. Очень уж не хотелось его долбить. Думали, с какой стороны копать, рассматривались даже варианты прохода снизу и сверху. Потом попробовали с одной стороны, и все пошло как надо. Только тогда сообразили, что это просто каменный столб, который за века своего стояния среди других камней, более толстых и не имеющих сужающегося основания, просто вдавился клином в почву.

Тогда столб обошли благополучно. Сейчас же, когда несли три объемных ящика с армейской маркировкой, сначала тоже застряли, но потом ящики разгрузили, срубили земляной угол, два ящика пронесли, а третий, тоже к тому моменту разгруженный, решено было оставить в проходе. Это придумал сапер джамаата Салман Тагиров, и эмир поддержал его.

Сапер самолично забросал землю, срубленную с угла, в ящик, оторвал одну петлю, чтобы крышка болталась, и щель под светом фонаря показывала, что внутри земля, которую нужно извлечь, чтобы освободить проход, оттащить ящик в сторону и поставить к стене «на попа».

А с противоположного края ящика Салман соорудил растяжку с мощной гранатой «Ф-1», которая должна была взорваться, когда кто-то поднимет крышку, за которую крепились провода. Эта предосторожность выставлялась на случай, если будет организовано преследование джамаата, но всерьез думать о том, что кто-то найдет вход через могилу, эмиру не хотелось. Вход слишком хорошо был замаскирован. Правда, при рытье подземного перехода было вынуто много земли. И вначале думали высыпать ее под скалы, нависающие над землей округлыми наплывами.

Так поступили с первыми пятью мешками. Потом решили, что рассыпать землю можно будет и позже, время тогда еще позволяло не торопиться. И просто ссыпали землю горкой под стеной. А когда тоннель или, как более красиво он называется у спелеологов, подземная галерея дошла до настоящей пещеры и вышла почти на три метра выше уровня пола, Рамиз Омаханович приказал в мешках таскать землю через галерею и ссыпать под выход. А потом эту уже мягкую землю завалили камнями. Так уровень пола подняли почти на метр.

И в завершение, чтобы удобнее было пользоваться проходом в дальнейшем, эмир Гадисов распорядился там же, под входом, установить два оставшихся ящика из-под «Стингеров» и ракет. Для устойчивости ящики заложили камнями.

Рамиз Омаханович еще и сам не знал, придется ли ему воспользоваться этой подземной галереей или надо будет бросить ее. Но Салман Тагиров подсказал:

— Эмир, когда мы снова разживемся минами, я заложу одну в верхний ящик. Мы будем знать об этом, и сами, когда потребуется, будем прыгать в сторону. А если кто-то будет нас преследовать, то Аллах быстро заберет его к себе после первого же прыжка. Посторонний не будет знать, что прыгать нужно в сторону.

— Дело говоришь, — согласился Гадисов, уверенный в том, что минами джамаат обязательно разживется. Даже там, в Сирии, сколько раз бывало, джамаат нес большие потери и, казалось, уже прекратил свое существование. Но эмир всегда набирал себе новых людей, учил уму-разуму и делал их настоящими бойцами, способными драться даже с серьезным, хорошо обученным противником. И драться не только в Сирии.

Причем Рамиз Омаханович брал к себе в джамаат преимущественно своих земляков — выходцев из Дагестана, которые все прибывали и прибывали, давая возможность выбора. А выходцы из других стран, если и попадали в джамаат, долго там не задерживались. Они или гибли, или переходили служить другому эмиру. Естественно, с согласия самого Гадисова.

Вот потому Рамиз Омаханович не терял бодрости духа, понеся такие потери за тот месяц, что он пробыл на родной земле. Один человек уже готов пополнить его джамаат. Найдутся и другие. Так всегда было.