Читать книгу "Будем жить для своих детей - Фридрих Фребель"

В этом совершенно своеобразном способе деятельности, проявляющейся у ребенка уже по истечении первой так называемой дремотной четверти года, в совокупности тех проявлений первого детства, каковые удобнее всего охватываются словом «заниматься», в стремлении ребенка занять себя, пробуждающемся вместе с первыми проявлениями внутренней жизни у ребенка, т. е. в стремлении, наряду с ощущением и восприятием жизни, деятельно относиться к ее возрастающему развитию, – вот в чем заключается сущность человека как творения, предназначенного к самопознаванию и впоследствии к самосознанию, выраженная в довольно определенно, хотя первоначально слабо и смутно сказывающемся стремлении к наблюдению и уразумению окружающего. Как мы уже узнали с самого начала, именно в правильном понимании детской склонности к занятиям и в надлежащем уходе за нею, в охранении и предохранении детских занятий получается полное удовлетворение для человека уже с самого раннего детства…

Поэтому к уходу за детскими занятиями, к охранению первых занятий ребенка должно направляться и из него должно исходить все, что полагается делать для истинно человеческого развития ребенка, для всесторонне-удовлетворительного его воспитания; ибо склонность к занятиям находится в соответствии с триединым проявлением человеческой деятельности – в виде действия, ощущения и мышления, вполне соответствует его природной способности мочь, понимать, воспринимать, опознавать себя, все более и более сознавать и определять себя; таким образом, благодаря склонности к занятиям, в ребенке заключен весь человек, а с ним и все человеческое, сама жизнь.

…Человек сначала почти ничего не может сделать без помощи извне; следовательно, ничего в его жизни не делается без препятствий, всякое действие требует напряжения и перевеса сил, прилагаемых изнутри, над внешними препятствиями (обратное показывает нам, например, только что вылупившийся из яйца утенок, который уже плавает на воде); поэтому все внешнее требует со стороны человека преодоления, как известное стеснение его деятельности; даже в период преобладания беспомощности внешнее требует преодоления и притом исключительно только внутренним увеличением и внешним усилением и умножением силы посредством свободной деятельности воли.

Это внутреннее самовозрастание силы, вытекающее из свободной деятельности воли, и обусловленное им увеличение и умножение внешних ее проявлений составляют, таким образом, громадное преимущество человека над животным, и тем более еще, что человек рождается в состоянии высшей беспомощности.

Беспомощность и собственная воля (собственный смысл) делаются поэтому скоро крайними пунктами, противоположными точками (полюсами) в жизни ребенка, для которых центральным пунктом, пунктом объединения, а следовательно, и уподобления является самодеятельность и свободная деятельность, занятие, самозанятие. В этом заключается для педагога и воспитателя человека ясный и верный ключ к пониманию внутренней и внешней жизни детей и юношества и ее часто трудно объяснимых и с трудом поддающихся толкованию и устранению явлений. Этим путем открывается для воспитателя свободный доступ для проникновения в светлые и темные стороны детской и юношеской жизни, для понимания ее часто противоречивых на первый взгляд явлений. В самом деле, на почве стремления к деятельности и занятий, основанных на самодеятельности… получается скоро постепенное привыкание к ним, образуется привычка (часто инертность, вялое к ним отношение)…

Поэтому изучать в ребенке привычки и навыки, приспособления, в особенности по отношению к их причинам и следствиям, для воспитателей так же важно, как и изучать и воспитывать в нем стремление к занятиям…

Подобно тому как из свободной деятельности и самодеятельности ребенка получается привычка, точно так же из этой последней развивается подражательная деятельность, подражание; и ее также не менее важно не оставлять без рассмотрения, как и явления привычки, приспособления и самодеятельности (при уходе за детьми); ибо мы видим, что внутренняя, духовная жизнь ребенка проявляется в явлениях трех родов – свободной деятельности, привычке и подражании, – образующих собою триединое замкнутое в себе целое. Эти три явления являются с раннего возраста тесно соединенными между собою в жизни ребенка и дают нам в высшей степени важные о ней сведения…

Изучение окружающего, самостоятельное восприятие внешнего мира и игра, самостоятельное действие, исходящее из внутренних побуждений, проявление своей внутренней жизни являются, таким образом, первыми самостоятельными занятиями ребенка, если его телесные потребности удовлетворены и если он чувствует себя здоровым и сильным…

Таким образом, мы видим, что человек благодаря этим трем видам своей деятельности рано постигает свое назначение. Точно так же в них разрешаются и все явления его будущей жизни, в них заключается как бы триединый относительный и центральный пункт всей жизни.

Но для достижения своих целей и выполнения своего назначения на земле человек наделен, с одной стороны, чувствами, органами для перевода внешнего мира внутрь себя, а с другой – силой телесной и членами для того, чтобы представлять свой внутренний мир вне себя… наконец, для того, чтобы постигать духовное единство, человеческое существо является в виде способного к предугадыванию и единого чувства, поскольку оно является и воспринимающим и объединяющим в себе духом.

Поэтому отсюда само собою ясно, насколько… важно… для ребенка воспитание его тела и чувств; но так же точно и в отношении духовной, сравнивающей и объединяющей его деятельности…

Не говорите мне, возлюбленные родители и воспитатели детей: «Как могут быть заложены в жизни особенно только что упомянутые духовные направления и отношения в жизни ребенка, рождающегося таким бессознательным и беспомощным?» Конечно, они заложены в нем со дня рождения, и если бы не были заложены, то их нельзя было бы и развить в нем; на том, что они в нем заложены, основана любовь к детям у высшего Друга детей, его суждения о них, его сопоставление их с собою, его требования для них. Если бы они не были в нем заложены, то и материнское чувство, обладающее способностью непосредственного познавания, не стало бы смотреть на ребенка с первого момента его появления, его существования как на существо, наделенное пониманием, восприятием и волею, и он в таком случае никогда не мог бы сделаться собственностью и плодом жизни матерей; ибо, где нет предрасположения к чему-либо и зародыша чего-либо, там это что-нибудь никогда не может быть вызвано и явиться.

Итак, смутное предчувствие сознательной жизни внутри себя и жизни вокруг себя, основанное на этом упражнение собственных сил, испытание этих сил и вытекающее отсюда сравнение, упражнение своей самостоятельности, испытание ее и вытекающее отсюда сравнение – вот самый крайний пункт и наиболее глубокое основание всех явлений в первый и наиболее ранний период жизни ребенка, основание первых шагов его деятельности.

Поэтому дадим ребенку, как только пробудится его самостоятельность и самостоятельная деятельность, пробудится в нем способность распоряжаться своими членами и чувствами, как только он станет свободно двигать своими ручонками и ножками, воспринимать звуки, различать их и направлять свое внимание, свои взоры туда, откуда они идут, – дадим ему тогда такой предмет для его пробудившейся самодеятельности и самостоятельной деятельности, который сам выражает собою самостоятельность и в то же время подвижность, который может быть охвачен, понят ребенком в этой его самостоятельности и подвижности, в котором, как и в собственной душе ребенка, таится единство всякого многообразия, которое бросается ему в глаза в его новом положении в жизни, в котором он, хотя бы еще и совсем бессознательно, может видеть, как в зеркале, собственную, скрытую в нем самом, самостоятельную и в то же время подвижную жизнь, равно как может упражнять и испытывать ее. Таким предметом, как уже было сказано ранее, оказывается шар или, скорее, мяч.