Читать книгу "Кропоткин - Вячеслав Маркин"

Через 13 лет, когда был арестован Петр, Александр, живший тогда в Цюрихе, поспешил на помощь к любимому брату и, забыв о себе, угодил в капкан: его арестовали по подозрению в связи с политэмигрантом Петром Лавровым. Никаких оснований для привлечения к суду не было, но государь император своей волей, без суда и следствия, распорядился отправить старшего Кропоткина в Сибирь. Разрешение вернуться пришло лишь через 14 лет, но Александр Алексеевич им так и не воспользовался — в приступе депрессии он покончил с собой. Петр Кропоткин, переживший любимого брата более чем на 30 лет, не мог простить себе, что не сумел предотвратить трагический конец Александра. Надо было бы убедить его приехать сразу же с семьей в Лондон или Париж, но младшему Кропоткину казалось, что брату с его большой семьей трудно будет выдержать слишком резкое изменение условий жизни.

Судьба Александра Кропоткина была трагичной. Можно сказать, что он пал жертвой самодержавия, хотя был разносторонне талантлив, как и его брат. Особенно успешно он занимался астрономией: опубликовано несколько его статей, получивших положительную оценку со стороны известного шведского астронома Гюльтена. Произвольным решением царя он лишился возможности работать в астрономической обсерватории и вынужден был заниматься только журналистикой. Важную роль он сыграл в организации краеведческого музея в Минусинске. Постоянно сотрудничал в сибирских газетах. Но главной цели своей жизни — стать ученым — он так и не достиг, отчасти из-за произвола властей, а отчасти по роковой, отнюдь не свойственной его брату неспособности сосредоточиться на чем-то одном, перейти от мечтаний к реальному живому делу.

Ветер шестидесятых

Точно небо открылось над нами и куда-то потянуло вверх и вширь…

Н. В. Шелгунов

«Эпохой умственного пробуждения России» назовет впоследствии Кропоткин конец 1850-х — начало 1860-х годов. Служащий Лесного департамента, сотрудничавший в «Современнике» и «Русском слове», Николай Шелгунов писал: «Точно небо открылось над нами…» Это была пора надежд на обновляющие перемены в жизни общества. И хотя воспитаннику Пажеского корпуса Петру Кропоткину было тогда всего лишь пятнадцать — семнадцать лет, он, рано приобщившийся к чтению и серьезным умственным занятиям, жадно внимал новым веяниям эпохи.

В 1860 году вышла на русском языке книга Чарлза Дарвина «Происхождение видов», совершившая поистине революционный переворот в науке. Это было время не только расцвета физики, химии, биологии, географических открытий на Дальнем Востоке и в Средней Азии, но и активизации общественного движения, направленного на преобразование устаревшей государственной системы в России. Книга Дарвина сыграла в этих условиях огромную роль, выдвинув идею эволюции, всеобщего развития и вызвав жесточайшие споры между консерваторами и радикалами[26].

Начало 60-х годов — необычный период XIX столетия, который мог стать переломным, но не стал таковым. Не стал потому, что «революция сверху», включившая в себя освобождение крестьян от крепостной зависимости, судебную, военную и административную реформы, введение в самодержавной России местного (земского) самоуправления, оказалась половинчатой и, по существу, обманной, лживой.

Александр II выжидал, когда помещики сами придут к признанию необходимости перемен. Он объезжал губернии, убеждая крепостников самих отказаться от системы рабства. Еще в 1856 году он доказывал необходимость этого в своем выступлении на собрании московского дворянства и, не получив поддержки, вспомнил слова своего главного оппонента, лондонского эмигранта Герцена: «Лучше уничтожить крепостное право сверху, нежели ждать того времени, когда оно начнет само собой уничтожаться снизу». Реакция на эти слова мыслящей части общества была восторженной. Но столичные дворяне промолчали в ответ, предпочтя, очевидно, ожидание: почему-то считалось, что именно после отмены крепостного права сразу же начнется пугачевщина — кровавый русский бунт, «бессмысленный и беспощадный». Какие-то признаки его и, правда, возникали: в ряде мест крестьяне жгли помещичьи усадьбы. Император Александр колебался, поддаваясь влиянию своего окружения.

И только после того, как землевладельцы белорусских и литовских губерний подали адрес генерал-губернатору Назимову, в котором признавалась необходимость крестьянской реформы, был опубликован рескрипт императора о ликвидации крепостного права в тех губерниях, где Наполеон уже отменил его своим указом в 1812 году. Слух об этом моментально распространился по всей стране, крестьянские бунты тут же прекратились. Но верховная власть все еще не решалась сказать последнее слово, по-прежнему опасаясь, как бы дарованная свобода не привела к хаосу, беззаконию и бунту.

Петр Кропоткин был свидетелем этих лет нерешительности самодержавия, завершившихся, наконец, подписанием Александром II манифеста 19 февраля 1861 года. Это событие вызвало необыкновенный энтузиазм в русском обществе, пробудило надежды на ослабление самодержавия в России, развитие демократических тенденций и распространение на Россию либеральных ценностей, утвердившихся уже в Европе. Герцен приветствовал манифест Александра словами: «Ты победил, галилеянин!» — но вскоре же заклеймил нерешительность императора, его непоследовательность и отступничество. Предупреждая волнения после подписания манифеста 1861 года, правительство приняло решение о закрытии Московского и Петербургского университетов на восемь месяцев: студенчество представлялось главной опасностью. Но, как не раз бывало, результат оказался прямо противоположным. Освобожденные от занятий студенты вышли на улицы с отпечатанными подпольно листовками. Содержание этих прокламаций было угрожающим. «Взять в свои руки ведение дел из рук неспособного правительства, чтобы спасти народ от истязаний», — призывала листовка «Великоросс», обращенная к «образованным классам России». В ней выдвигалось требование Учредительного собрания, конституции, устранение несовершенств крестьянской реформы, предоставление свободы Польше. Другая прокламация — «К молодому поколению» — была написана известным публицистом Николаем Шелгуновым и сотрудником «Современника» Михаилом Михайловым. Текст листовки Михайлов отпечатал в Вольной русской типографии Герцена и тайно привез тираж в Россию.