Читать книгу "Нормандская лазурь - Наталия Полянская"

– Я глаза закрывала, – созналась Ольга. – Тяжелое кино. Эта атака, пулеметы рубят...

– Они и рубили. С немецких укреплений. И это был ад. – Никита сделал паузу, потом неохотно договорил: – Не дай бог такому повториться.

Они отыскали один из спусков к пляжу, рядом с которым имелась цветная, хорошо расчерченная карта. Ольга порадовалась этому факту: не придется долго бродить вдоль линии прибоя в поисках непонятно чего. Вряд ли следующим ориентиром служит какая-то скала или мыс... Хотя от господина Левассёра всего можно ожидать!

– Здесь как раз и находился сектор Fox Green, – сказал Никита, вылезая из машины. – А эта симпатичная схема поможет нам разобраться. Ильясов, читай могучее заклинание, чтобы мы могли свершить страшное колдунство!

Ольга смотрела на Никиту и улыбалась, как глупенькая девчонка. Она очень любила, когда Малиновский бывал в хорошем настроении и начинал дурачиться; тогда остроты из него так и сыпались.

– Айн момент, – Женька развернул уже порядком измятый листок. – Так. «Потом оставь то место, куда тебя привел этот путь, на востоке, и вспомни слова неизвестного героя. А дальше... Дальше Ландольф Шефер пробормотал: «Белый (или белая?) на западе, посчитать», – что он имел в виду, я так и не знаю. Но после того, как сосчитаешь, нужно пойти туда, где тоже был под таким номером, только больше».

– «Оставь то место на востоке»... – пробормотал Никита, водя пальцем по щиту. Пляж Омаха был на нем расчерчен, как тигр в разрезе из «Полосатого рейса». – Так... Если идти с востока на запад, то следующий за Fox Green сектор Омахи – это Easy Red.

– Красный, просто красный, – озвучила Ольга. – И что?

– Вспомнить слова неизвестного героя. – Никита наморщил лоб и прошелся туда-сюда перед щитом, как лектор перед экраном со слайдами. Женька и Ольга, присев на капот «Пассата», с интересом следили за товарищем. – Омаха, неизвестные герои... Да тут куча народу полегла.

– Ну, я не знаю, что этот Левассёр имел в виду. – Женька заглянул в письмо. – Все так. Я старался переводить максимально близко к тексту...

– Easy Red, Easy Red, – повторял Никита. – Что-то такое... Я же... А! – Он ухмыльнулся, и Ольга с Женькой инстинктивно подались вперед. Никита вытянул руку, словно каменный Наполеон на площади в Шербуре, и продекламировал: – Are you going to lay there and get killed, or get up and do something about it?[13] Точно, я же запоминал. Это довольно известные слова некоего лейтенанта – увы, история не сохранила его имя. – Никита повернулся к пляжам, откуда ровной полосой струился успокоившийся ветер. – Там, дальше, был довольно трудный сектор для штурма. Предстояло взять обрывы, а, как вы понимаете, немцы не хотели их отдавать просто так. Высаживавшимся на Омаху не повезло, многие оказались не там, где планировалось, были дезориентированы, разбросаны. И все это под непрекращающимся огнем. Многих командиров перестреляли. Связь почти не работала, команды орали, но попробуй все расслышать в грохоте... Тогда большую роль сыграло лидерство, иногда спонтанное. Этот неизвестный лейтенант, наверное, тоже кого-нибудь заставил штурмовать утесы...

Помолчали. Неподалеку семейство с маленьким ребенком усаживалось в машину, ребенок плакал, мать что-то напевала ему, устраивая в автокресле.

– Ну, ладно, – сказал Никита, – что там дальше? Слова мы вспомнили. Они к чему-нибудь ведут?

– Похоже, ни к чему. Или пригодятся после.

Ольга подумала, что мужчины действительно воспринимают происходящее скорее как компьютерную игру, где нужно собирать предметы и зарабатывать баллы. Все-таки часы бдения перед монитором и все эти стрелялки-бегалки даром не проходят...

– «Белый (или белая?) на западе, посчитать», – с готовностью повторил Женька.

– Так. – Никита снова повернулся к схеме. – Если мы продолжаем путешествовать тут же, то нужный сектор у нас один – Dog White, белая собака. На западе, говоришь? Значит, считаем с востока. Раз, два, три, четыре, пять... шесть. Шестой, если брать от начала разметки, а не с Easy Red. Дальше?

– «Но после того, как сосчитаешь, нужно пойти туда, где тоже был под таким номером, только больше».

– Хм... – Никита смотрел на схему. – А что, если считать нужно все-таки от Easy Red? Не зря же здесь указание на слова этого неизвестного солдата?

– Вот насочинял господин Левассёр, – негромко заметила Ольга. – Вряд ли подобные цитаты – заслуга покойного Шефера...

– Думаешь, выдумка?

– Это очевидно. Немец мог знать о секторах высадки, хотя каким образом – неясно. Предположим, он слушал, о чем говорят союзники, или как-то еще... я не знаю. А может, это Левассёр запутал, уже после того, как Шефер указал ему на Омаха-Бич.

– Если брать от Easy Red, то сектор получается третий, а если Easy Red считать, то четвертый. Третий, четвертый или шестой, и искомое должно быть больше, чем уже найденное, но с таким же номером. – Никита постучал себя кулаком по лбу. – Мой мозг отказывается это переварить. Я не знаю. Женька, сфотографируй эту схему, Чапай думать будет.

– Может, мы пошли по ложному пути?

– Да нет, Оль. Зеленая лисица и есть зеленая лисица.

– Тогда предлагаю перерыв. Кофе и булочки.

– Сколько можно жрать-то? – пробормотал Никита, но, так как его не посетило озарение, согласился.

12

Что же касается д’Артаньяна, то он обдумывал один маленький план, исполнение которого мы увидим в дальнейшем и который, вероятно, обещал ему какое-то славное приключение...

Крошечное кафе неподалеку от берега моря понравилось всем с первого взгляда. Погода исправлялась, облака уносило на запад, и солнце выглядывало все чаще. Троица устроилась на террасе, вдоль которой в горшках буйно цвела герань; под крайним горшком дрыхла тощая серая кошка. Здесь было тихо, спокойно и просторно, кофе подавали в больших керамических чашках, а сахар – в посеребренной сахарнице.

Мужчины, не слишком уважавшие сладкое, заказали себе какое-то мясное и сырное ассорти, а Ольга решила оторваться за треволнения сегодняшнего утра и прошедшей ночи и выбрала тергуль – местный десерт, нечто среднее между пирогом и молочной рисовой кашей.

– Как ты это есть-то решаешься? – спросил Никита, когда ей принесли сладкое в глиняном горшочке.

– Легко. – Ольга храбро колупнула тергуль ложечкой. – Если я погибну, считайте меня коммунисткой. Это еще что, у них, я читала, и варенье из молока есть.

– Confutire de lait. – Женька тщательно изучал меню. – Наверное, оно. Хочешь, и его тебе закажем?

– Мне и кашки хватит.

– Сразу видно, нечасто здесь появляются русские туристы, – сказал Никита, вглядываясь в блестящие бока сахарницы. – Для русского спереть столовый прибор или посудину – национальный вид спорта.