Читать книгу "Черная богиня - Константин Вронский"

— Ах, вот почему ты здесь! — протянул Савельев с непередаваемым сарказмом. — Значит, ты прилетел из России, чтобы преподнести себя в жертву местному богу дождя? Трогательно. Ну, ты даешь, Леха. Я бы на твоем месте поискал смерти посимпатичнее. Неужели же тебе неясно, что не пройдет и часа, как тебя прикончат?! Зачем ты вообще явился в Мерое?

— А ты что, думал, что ваше исчезновение не заинтересует СМИ всех стран? Да они как с цепи сорвались, все о вас трещат без умолку! Суданская армия в шухере, весь мир с нетерпением ждет результатов поисковых мероприятий. Как обычно, ни за что, ни про что во всем обвинили террористов. И все ждут, как водится, кровавой развязки, — Холодов покосился на затаившийся внизу город. Жуть, как высоко! — Кто ж мог подумать про таких похитителей? Это ж ожившая вдруг сказка.

— Проклятая, кровавая сказка! — сказал, что сплюнул, Савельев и покосился на Веронику. Она все еще была без сознания и никто не мог ей помочь. — Даже если бы мы были просто заложниками… то кто бы заплатил выкуп за беспортошных туристов-экстремалов и одного эмчеэсовца со сдвигом в древнюю историю?

— Да никто, — зло усмехнулся Холодов. — Перед отъездом я переговорил с парочкой-другой наших думцев. Им ваше исчезновение вообще по фене! Их куда больше «ВВП» волнует. Что такое простой человек, да еще и у нас?

— Ну, ничего другого я и не ожидал, Леш. И поэтому ты решил положиться на собственные кулаки?

— Вот именно! Африку я неплохо изучил…

— Я знаю. Только здесь не просто Африка. Так что толку никакого не будет…

— Но я же нашел вас, Пашка… Это что-то да значит. Другие-то пошныряли по пустыне, и все. А я — вот он, я! Здесь!

— Прекрасно! Твое присутствие так… успокаивает, обнадеживает! — и Савельев насмешливо поклонился бывшему школьному товарищу.

— Ты считаешь меня идиотом, да, Паш?

— Я никогда не любил насквозь фальшивого американского геройства, Леш, и ты это прекрасно знаешь.

— Да.

— А еще ты знаешь, я много где побывал, много кого уже потерял, — Савельев устало привалился к решетке. — Но я никогда не планировал стать жертвой прожорливых богов в неизвестном городе-государстве, древнем, как я не знаю что. Причем здесь все бормочут о каком-то гребаном завете царей, гарантирующем вечное счастье и процветание народа! Мерое, страна без войн и преступлений… вот уже тысячи лет. Черт побери, лично мне все здесь интересно. Несмотря ни на что.

— Значит, твоя и Никина сказочная Мерое нашлась, — Холодов еще раз глянул на раскинувшийся внизу фантастический город. С гор неслись глухие удары гонга. Поисковые отряды возвращались несолоно хлебавши. Искали, но так никого и не нашли. — Твоя мечта сбылась, да, Паш?

— Более того, мы даже местную царицу-богиню видели.

— Кого?! Ну-ка, повтори!

— Ее зовут Сикиника. Удивительно красивая женщина. Я таких и не видел никогда, честное слово. И даже разговаривает по-меройски. Прикидываешь, Леш?

— М-да, с ума сойти! Мы вон его тоже учили. Лично я так и не выучил.

— А ее верховный жрец и главный хирург по совместительству Домбоно преспокойненько говорит по-английски с чисто оксфордским акцентом…

— Да не передергивай ты, — недовольно поморщился Холодов. — Лучше помоги хоть чем-нибудь Нике.

— Разве что подую на нее… До сих пор твоя невеста мужественно держалась, она вообще смелая девчонка. Но тут явился ты и подкосил ее, лишил силы.

— Пашка, — сглотнул комок в горле Алексей. — В другое время ты у меня за все схлопотал бы.

— Да я не такой уж и плохой, дружок, — глухо рассмеялся Савельев. И отвернулся, стараясь скрыть слезы. — Я должен говорить гадости, понимаешь… иначе свихнусь точно так же, как наш Шелученко. Мерзотный типчик, скажу я тебе. Да и вообще, о чем тут говорить-то? О возможности выбраться из клеток и вернуться к нашим дорогим, нормальным людям? Ты знаешь, как это сделать? Вот и я не знаю. И ты не знаешь. Давай-ка, братец, поболтаем о всякой светской ерунде, пока нас не отволокут на жертвенник, не выпотрошат грудь и не преподнесут наши сердца богу дождя. Если богу закусь понравится, мы спасем для мероитов урожай. Тогда в смерти появится хоть какой-то смысл… а то ведь миллионы умирают совершенно бессмысленно!

Савельев глянул на Веронику. Она чуть шевельнулась, руки судорожно сжались, но в себя женщина пока что так и не пришла. Слишком уж сильным оказалось потрясение.

— Ты ж у нас врач, так что тебе будет интересно. Представляешь, они здесь оперируют с помощью заряженных особой энергией ножей. Совсем бескровные операции! И мне показывали. Я был просто поражен… Да не смотри ты на меня, как на жаркое из дождевых червей… Домбоно и его врачи-жрецы растирают железные ножи руками. Невероятно, но факт…

— И ты предлагаешь нам в это поверить?! — внезапно вмешался в их разговор Ваня Ларин. Его нервы тоже окончательно сдали. — Нас тут собираются прикончить, а эти два гада беседуют друг с другом, как на каком-то научном конгрессе! Идиоты! Идиоты! Идиоты!

Эти крики вывели из летаргии и Алика Шелученко. Он вновь начал биться головой о прутья решетки и кричать:

— Помогите! Помогите!

— Да, непросто с ними, — в ужасе пробормотал Холодов. — Может, я и смогу освободить вас, если доберусь до этого Домбоно.

— Зачем ты хочешь добраться до него? Собираешься пописать на верховного жреца?

Холодов поморщился, глянул вниз и почувствовал легкое головокружение.

— А почему… почему тебе показывали операцию? — наконец спросил он.

— Ах да, — Савельев откинул со лба посеребренную ранней сединой челку. Даже в этом положении в его движениях сохранялась удивительная элегантность. — Все дело в остеоме…

— В чем? — в ужасе переспросил Холодов.

— В остеоме. Сын богини — да-да, у нее есть-таки сын, поверь, богиня у них из плоти и крови, однако об отце мальчика почему-то предпочитают ничего не говорить, — так вот, сын богини болен. Остеома. У мальчика жуткие боли, и Домбоно жутко боится, едва только подумает о его лечении. Если Мин-Ра умрет под его суперножом, мало ему не покажется! Кроме того, он прекрасно знает границы собственных возможностей. А дальше совсем уж смешно. Сын богини согласно завету его предков не имеет права покидать родной город. Ни при каких условиях. И как его лечить здесь…

— Пашка… — сглотнул Холодов. И смолк. Безумная мысль пульсировала в голове. Он глядел на Веронику, на рыдающего Шелученко, на скорчившегося в клетке Ларина, на раскинувшийся внизу сказочный город. — Я… я ведь хирург как-никак… Забыл, что ли?

— Холодов! — Павел чувствовал, как трясутся коленки. — Леха, я ничего не забыл и… и дай я тебя поцелую!

— Губы коротки, — отмахнулся от него Холодов. — У меня даже инструменты и то с собой.

— Господи, неужели настало время чудес?! — тонкая броня Пашкиного сарказма дала глубокую трещину. — Ты… ты же хирург! Остеома…