Читать книгу "Король франков - Владимир Москалев"

– Можер, сними меня отсюда! – закричала настоятельница, начиная бесноваться на своем насесте. – Ведь какой позор, если меня увидят здесь! Да и никто мне не поможет, а спрыгнуть с такой высоты я не смогу!.. Или ты хочешь, чтобы я переломала себе все кости?

– Кто же виноват, что в вашей келье такой высокий шкаф! – пожал плечами Можер.

Аббатиса, с перепугу забыв про распятие, которым она, надо думать, отогнала бы нечистую силу, не без помощи которой племяннику удалось водворить ее на столь неподобающий трон, продолжала кипеть возмущением и брызгать слюной.

Не слушая больше ее, Можер уперся в дверь плечом. В ответ – ни малейшего скрипа, ни движения. Тогда, отойдя на шаг, он попробовал упереться в дверь руками, но она только чуть пискнула одной из досок и снова не подалась.

Можер усмехнулся и выразительно посмотрел на тетушку. Обрадовавшись было его бесплодным попыткам, аббатиса, увидев этот взгляд, задрожала от страха и сложила крестом руки на груди. Можер, не спуская с нее глаз, сделал по направлению к шкафу шаг, другой, третий… Аббатиса подобрала ноги и вся съежилась, придвинувшись вплотную к стене. Казалось, сейчас случится непоправимое, и с нее станут срывать одежды! Подумав об этом, она воздела руки к небесам и запричитала, взывая к Богу. Потом, вспомнив про распятие, схватила его и, выпучив глаза, выставила вперед. Теперь дьявол или же племянник – в ее воспаленном мозгу это начало сливаться воедино – не посмеет приблизиться к ней! Крест на его пути!

Но Можер, проследив за этими манипуляциями старушки, только расхохотался. Потом, не доходя до шкафа, остановился, развернулся и, разбежавшись, вышиб дверь ногой.

Бедная аббатиса закричала от ужаса: дверь с шумом улетела в глубь коридора и там, гулко ударив в стену напротив, будто поверженный гигант, рухнула с грохотом на пол. Не помогли ни замок, ни петли. От того и другого остались лишь жалкие останки.

Аббатиса завыла, схватившись руками за голову. А по коридору в обоих направлениях торопливо затопали маленькие ножки разбегающихся в страхе Христовых невест. Хорошо, ни одна из них не отважилась подслушивать за дверью или подглядывать в замочную скважину. Это запрещалось уставом.

Нормандец, ведя за руку юную послушницу, вышел из кельи и направился в конец коридора. Затем они спустились по лестнице и, прошествовав аркадной галереей вдоль нефа, вышли во двор. Здесь, у клумб с цветами и вдоль грядок с редисом, луком, салатом и морковью, хлопотали юные монахини и послушницы. Увидев Можера, показавшегося из бокового нефа, будто Голиафа из стана филистимлян, они поклонились и застыли.

При виде их лицо Можера расплылось в улыбке. Он остановился:

– Черт подери, вот когда пожалеешь, что у тебя не десять рук! Целый десяток благоухающих роз сорвал бы я с этих грядок и увез с собой! Недурное пополнение для королевского двора!

Юные невесты Христовы, хихикая, стали перешептываться, не сводя глаз с такого великана, да еще и столь пригожего собой. В это время, надо полагать, позабыты были ими глупые обеты и постные физиономии церковников, призывающих к умерщвлению плоти и воздержанию во славу Христа. И всколыхнулись было, пробуждаясь ото сна, здоровые природные инстинкты в душах юных прелестниц, и щечки уже зарозовели не у одной из них при чарующих звуках манящего в бездну наслаждений живого, настоящего мужского голоса… Как вдруг другой голос – грубый, женский – вывел их из оцепенения:

– Чего вытаращились! Или Божье слово уже не властно над вами, и не страшитесь вы Божьего суда?.. Соскучились по карцеру, плети и власянице?!

Настоятельница! Идет по галерее, направляясь сюда. И вмиг зачахли появившиеся было зеленые ростки, будто ядом плеснули на них, и опустились смиренно долу юные головки, а нежные пальчики вновь принялись выдирать из земли надоевшие сорняки.

– Какого черта, матушка! – недовольно поглядел Можер на подходившую к нему родственницу. – Ей-богу, вы так эффектно смотрелись на своем престоле, что мне пришла в голову мысль позвать живописца. За ним я и отправился. Верите ли, я даже название придумал для будущего полотна: «Вознесение святой Анны». Но коли уж богу угодно было низринуть вас с высоты, то все духовенство нынче же запоет заупокойную по не родившемуся шедевру. Подумать только, какая утрата для религии и всего христианского мира! Великолепная вышла бы икона, не правда ли, крошка? – обратился он к сестре Инессе.

Та, с опаской поглядывая на аббатису, изобразила подобие улыбки. Можер расхохотался, и они отправились дальше.

– Можер, как ты можешь! – идя следом, причитала мать Анна. – Что подумают сестры о мире? Ведь это богохульство! Ты забыл, что здесь монастырь, община невест Христовых!

Нормандец остановился.

– Ваша усыпальница напоминает скорее логово Вельзевула, тетушка. Ей-богу, так и чешутся руки поджечь вашу обитель тумана и печали. Хотите откровенно? На кой черт вообще эти монастыри? Разве это Иисус их учредил? Так ли уж необходимы они для церкви и государства? А этот ваш, так называемый «жених небесный»? Зачем ему столько этих глупышек, в которых вы убиваете женское начало, превращая их в стадо безмозглых ослиц? И разве Бог приказывал запирать человека в келье? Ведь он создал его для общества! Молчите? Вам даже нечего возразить, потому что ни вы, ни ваша Церковь, ни папа не в силах убить правду. Очень скоро, уверен, она заявит о себе. Ваши попы из кожи вон полезут, чтобы ее убить, но она, истекая кровью, все же пробьет себе дорогу к человеческому разуму! Пойдем, малютка, – посмотрел он на Герду, – я отведу тебя в мир живых людей, иначе ты погибнешь в этом царстве мертвых.

– Бог накажет вас за ваши деяния! – подала голос наставница послушниц, следовавшая все это время за настоятельницей. – И Он, и сын Его Иисус призовут вас на суд божий для ответа!

– Похоже, у тебя здорово потемнело в мозгах на религиозной почве, девочка, – с грустью констатировал Можер. – А ведь ты недурна собой и могла бы радоваться жизни и рожать детей…

– У меня есть жених, и его зовут Христос! – с вызовом бросила сестра Барбета.

– Э-э, – протянул нормандец, – да эта овца совсем без мозгов. Легенда о Христе приносит пользу лишь попам, остальных она повреждает в уме. Запомни это, овечка!

– Это неправда! Жизнь Христа описывает Библия! Она не может лгать.

– Нет более лживого документа, чем эти нелепости, выдуманные неизвестными лицами в разное время. Подумай сама, есть ли в каком-либо из сочинений первого столетия упоминание о Христе? Ни в одном, а их было немало! Сделай вывод, пошевели мозгами!

– Это все происки дьявола! – отшатнулась от него сестра Барбета, замахав руками. – Сам сатана говорит устами этого человека. Вы не христианин, вы богохульник! Я пожалуюсь папе!

– Папе? – рассмеялся Можер. – Тогда у меня появится причина явиться к нему в гости и срезать мясо с его задницы на жаркое. Говорят, у папы весьма аппетитный зад. А если ты, овечка, будешь мне еще надоедать, я, пожалуй, заменю одно блюдо другим. Знаешь, что я сделаю? Прежде всего, подожгу этот смрадный вертеп, где у тебя высохли мозги, потом вырву с корнем вон то дерево, – он указал рукой на молодую липку шагах в пяти, в палисаднике, – заострю его топором, затем сниму с тебя штаны и воткну тебе этот кол между ног. А чтобы огонь не пропадал зря, я поджарю тебя в пламени одной из икон, а потом приглашу друзей на пиршество. Да, чуть не забыл, я привяжу к дереву твои ноги, чтобы не сгорели раньше времени и не мешали крутить вертел.