Читать книгу "После - Андрей Круз"

— Не знаем, — ответил Михаил. — Видеть желало, но у него совещанка сейчас. Что, Сень, вызываем клиента?

— Давай, — Сеня взялся за телефон.

Прапора привели минут через пять. От него пахло потом и камерой, но вот не обгадиться, пока ехали, он все же сумел. В Лихославле в уборную дали сходить. Лицо от побоев отекло, но царапины от ногтей ему кто-то йодом смазал и даже повязку на голове сменил, эта аккуратней выглядела. Наручники спереди надели. Усадили на стул, я сел от него сбоку.

— Имя, фамилия, отчество, год и место рождения? — спросил Михаил.

Прапор назвался одним из тех имен, которые были в списке на КПП.

— Врешь, — равнодушно сказал опер. — Но нам все равно на самом деле. Ты и у нас вполне созрел для пули или торфяников, или в Вологодскую область отправим, там не лучше будет. Даже хуже. Так что в твоих интересах сотрудничать.

— И что взамен?

— Не знаю, — Михаил развел руками. — Как суд решит. Примет во внимание чистосердечное, оценит сотрудничество со следствием. На торф все равно лучше, чем пуля в башку, как мне кажется. Только это тебе заслужить теперь надо.

— Подельники героизм не оценят, — добавил Сеня. — Один хрен не увидитесь. Так что ты лучше о себе думай теперь, остальное уже мелочи.

— В Вышнем вашей власти нет, — прошепелявил Прапор через разбитые губы. — Там свои законы, по ним я чики.

— Ты реально дурак или как? — Михаил вскинул брови. — Законы ваши там только потому, что до вас пока не добрались. А пока ты находишься на территории РСФСР, где действует соответствующий уголовный кодекс с поправками военного положения, которое никто не отменял. И согласно этим поправкам, по статье шестой дополнительного раздела УК РСФСР, к рабовладельцам применяется исключительная мера наказания. Или, в случае сам знаешь чего, от десяти до двадцати лет каторжных работ. Выбор твой. Семь свидетелей у нас есть, этого тебе хватит с маковкой потонуть в дерьме. Плюс изнасилования и прочее.

— По ограблению в Грязовце тебя опознали, там свидетели тоже есть, — снова заговорил Сеня. — И там на тебе убийство висит, и не одно. Группа лиц по предварительному сговору, с применением оружия. Исключительная мера без вариантов. Как у вас исполняют? — Он повернулся ко мне.

— У выгребной ямы, из пистолета. Там же и хороним в дерьме. Чистый зашквар даже в дохлом виде.

Прапор пусть и не блатной, прибился к бандитам, но понятий их нахватался давно, даже говорить по-людски разучился. А с тех пор как смертная казнь для преступников стала обыденностью и все бытовавшие в мирное время легенды развеялись дымом, даже методы ее исполнения по-разному криминалом оценивались. «Похоронить в дерьме» автоматически опускало «клиента» в иерархии ниже, даже посмертно. Не отбился, не смог уйти, даже драться до конца не получилось, поймали, расстреляли и утопили в дерьме — романтики блатной в этом никакой не было. Ее и так нет на самом деле, там жадность, глупость и скотство всем правят, но легенда о наличии этой самой романтики в блатном обществе существует.

— Сам прикинь, — добавил я. — Ты и так в Вышнем в авторитете не был, а после того, как тебя люди Зураба затрюмили, ты и вовсе никто. И в дерьме закончил. Хорошо получилось? Кстати, Прокоп думает, небось, что это ты Шигу со вторым вашим завалил и свинтил с бабами. Они там в доме напротив лежат оба.

Прапор молчал, сопел разбитым носом. Здорово его все же бабы отделали, не каждый боксер так сумеет.

— Ты сейчас решишь или в камере подумать хочешь? — Михаил усмехнулся. — Не проблема, просто не вижу, что измениться может. Завтра решим, что дальше: тут тебя под суд или в Грязовец отправлять. Тогда еще поживешь. Плохо, зато недолго.

Прапор посмотрел заплывшими глазами в зарешеченное окно, словно ожидая увидеть там подсказку, потом спросил:

— Что от меня надо?

— Для начала надо знать, кто вас на груз лекарств навел, — сказал я.

— Это не нас, — ответил он сразу. — Нам уже Монгол цинканул, его подвязки. Прокоп тоже не знает. Никто у нас не знает. Нас чисто наняли, даже хабар мы не по цене сдали, а как договорились. Когда сидора открыли, вкупились, что Монгол нас выставил, но базар был, решили, что так масть легла. По-любому он нормуль забашлял, с тех лавриков до сих пор гужевались.

— Раньше что брали? — спросил Михаил.

— Раньше трудом честным жили, — Прапор даже усмехнулся.

— Тебе так разницы никакой, один эпизод или несколько, на приговор ты уже набрал. Но если сдашь информатора, тогда точно не расстреляют. Я серьезно.

— Да не в курсе я за информатора, крест на пузе. Монгол там все вертит. Ну сам посуди, начальник, кто мне контакт такой сдаст?

Нет, ему не сдадут, тут я вынужден согласиться. Но если просмотреть все эпизоды, что на банде висят, что-то вычислить все же можно.

— Что раньше брали? — вернулся к вопросу Михаил. — Давай подробно.

— Кассы брали раза три. Хутора с деревнями чесали. Технику брали. Или вам только колеса нужны? Ну, медицина эта?

— По медицине работали?

— Три раза. Это если этот раз считать.

— Где?

— Раз за Бежецком и раз в Фурманове, в Ивановской.

— Такой же транзитный груз?

Про ограбление в Фурманове я слышал, оно у нас всплывало, когда расследовали. То есть тоже их работа. Мы, кстати, подозревали это, там банда таким же манером действовала — вошла в город по-тихому, расстреляла всех, кто был с грузом, вышла пешком, и дальше бандиты уехали на грузовике.

— Все как в этот раз. И все три раза Монгол нанимал, — добавил Прапор, не дожидаясь вопроса.

— А торговаться не пробовали?

— Монгол крученый, у него еще шобла Мазая на подхвате. Мы откажемся, те возьмутся. И что понту с того?

— Монгол вообще кто? Он же не из блатных.

— Не, Монгол в Калинине облторгом заведовал. Ну или замом был, я за это не в курсе точно. Оттуда он. С Этого Самого в Волочке живет.

— Давай тогда по Монголу все, что знаешь. — Михаил взял чистый лист бумаги. — Вообще все. Где и с кем живет, сколько людей, чем владеет. Потом по остальным пойдем. Только я сразу намекну, что мы и сами много знаем. Если у тебя фантазия прорежется, то нашей дружбе сразу конец, понял? Завтра суд, послезавтра… ну, ты понял.

— Начальник, курить дашь?

Михаил молча выбил из пачки папиросу и протянул задержанному. Потом щелкнул зажигалкой.

— Давай, начали.

Прапор рассказал много и говорил долго. Знал состав банд, знал, кто кому платит и кто под кем ходит, знал какие банды по найму работают и на кого. Знал специализации, знал, кто скупает хабар. И карту умел читать, что немаловажно. Те дома, что я сам запомнил, с его слов совпали, только теперь мы знали, кто именно из местных авторитетов где живет. Когда с ним закончили и Прапора увели в КПЗ, мы закурили все разом, Сеня открыл окно, чтобы дым вытягивало.