Читать книгу "В объятьях богини раздора - Елена Настова"

Голос у неё был низкий – такой голос у неё бывал в страсти. Он подумал, что теперь может добавить: и в ярости. В крайней ярости.

– Если бы я защищалась от тебя, я бы давно поставила пароль. Но дело даже не в этом. Дело в том, что между нами что-то изменилось, и сегодня я поняла, что изменилось непоправимо. Твоя любовь ко мне, твоё благородство – это любовь и благородство мирного времени. Испытания они не выдерживают. Ты привык считать меня своим продолжением, просто своей. Появление у меня собственных планов вызывает у тебя панику, и ты скатываешься до уровня… до уровня мерзости. Стремительно скатываешься. Скажи, чего мне теперь от тебя ждать? Что ты залезешь в мой телефон? Будешь выворачивать мои карманы и сумку? Следить? Ну! Говори же! Не молчи! Скажи, чего мне ещё ждать, Иван?!

И пошла-поковыляла хромоногая жизнь…

Наталья, хоть и была в ярости, всё же мысли не допускала, что Иван не покается, не объяснит свой поступок. Но после вечера, когда она уличила мужа в том, что он рылся в её вещах, Иван словно в робота превратился. Он уходил из дома, когда она ещё спала, а возвращался в десятом часу вечера. Несколько раз уезжал на день-два в командировку. Они не разговаривали и не смотрели друг другу в глаза, а их кровать была достаточно широкой, чтобы ночью между ними оставалась свободная площадь. «Натворил дел – и заморозился», – насмешливо думала Наталья.

И вдруг… Опустись на Натальин балкон летающая тарелка – это поразило бы её меньше, чем то, что она узнала.

– Серёжа говорит, он все силы кинул на проект реформирования Центра, ведь проект хотели закрыть, ты, конечно, знаешь… Одновременно – статьи в журналах, выступление на форуме… э-э-э… да, межрегиональном… Ах, Наташка, как же тебе повезло! – Света Ларионова тараторила как сорока. Она звонила, чтобы узнать, что Наталья собирается надеть на вечеринку по случаю Дня сотрудничества, который в этом году был юбилейным, и, очевидно, решив сделать Наталье приятное, хвалила её мужа.

Наталья чувствовала, как её заполняет оторопелое изумление. Стало быть, Иван вовсе не сходит с ума, как она думала. Он, напротив, полон энтузиазма…

– …руководство, все приглашены с жёнами. Немцы приедут, министерство… Не знаешь, где можно купить хорошее вечернее платье?

– Вечернее платье, – повторила Наталья. – Да. Конечно… Я ещё ничего не решила, извини.

И, не слушая стрекота Светы, положила трубку.

Значит, Иван не раскаивается; устроил обыск в её вещах – и не чувствует себя виноватым. Растерянность минут, когда она бросала в его лицо обвинения, прошла и сменилась – чем? – должно быть, ощущением своих прав…

Иван становится самодуром. Почувствовав, что в его «тылах», как он иногда говорил про неё, зреет бунт, он решил подавить его нарочитым невниманием и равнодушием. И его активность на работе – лучшее доказательство того, что он полон решимости… Страсть к порядку… Да, это она. В его доме его жена удумала иметь самостоятельную, от него отдельную жизнь… это есть непорядок! А раз непорядок – вот тебе, жена, мой новый образ… воспитывайся! Вот это перевёртыш! Кого она любила столько лет?!

Так думала Наталья, расхаживая по комнате. Её выжигала новая волна возмущения, новая Большая Обида. Таких сильных эмоций она не испытывала очень давно и сейчас поразилась их, с одной стороны, разрушительной, а с другой – созидательной силе: она чувствовала, как с каждой минутой в ней усиливается энергия самодостаточности. «Я проросла в него и сейчас выдираю себя – с кровью, с мясом, – думала она, уже немного успокоившись. – Но выдеру, будьте уверены. Я смогу. Я всё равно буду делать то, что хочу!»

В эти минуты Наталья даже не вспомнила о том, что совсем ещё недавно благословляла судьбу за то, что её муж – Иван; о том, как клялась сама себе, что будет оберегать их союз. Почему-то не вспомнила она и о том, что много лет чувствовала правдивость и чистоту натуры мужчины, которого выбрала в спутники жизни… Не вспомнила она и о вечере, когда сама спровоцировала ссору… Всё перевернулось! Всё приобрело иной смысл! И совершающийся в душе переворот готовил её к ещё большему искажению реалий…

…А скелет одобрительно кивал. Он залежался, скелет, но теперь, когда Наталья Домашняя всё больше превращалась в Наталью Своевольную, скелет оживал.

* * *

…Это случилось через неделю после звонка Светы Ларионовой. В эти дни Иван бывал дома так же мало и вёл себя так же отсутствующе, как и в предыдущие, и Наталья язвила про себя, что он, конечно, обдумывает очередное выступление, а домашние проблемы… что ж! Домашние проблемы – не царское дело!.. Иван ничего не сказал ей о предстоящем праздновании юбилея Центра, и это обстоятельство добавляло Наталье раздражения. «Что ж, хочет идти один – пусть идёт один», – наконец решила она. И целиком ушла в собственные дела. Хлопнула воображаемой дверью.

Набравшись смелости, Наталья позвонила бывшей преподавательнице по вокалу и с облегчением констатировала, что та узнала её и заговорила с ней тепло и сочувственно. Ирина Николаевна Воронова была замечательным специалистом по постановке голоса. Наталья честно рассказала о цели звонка и своих надеждах – наставница помолчала и разрешила прийти на прослушивание. «Через две недели, когда я выйду из отпуска», – строго сказала она, и Наталья разом вспомнила суровый характер Вороновой и то, как они, молоденькие вокалистки, трепетали, ожидая её суда.

Прослушивание должно было ответить на вопрос: безнадёжна она или нет? Новая забота отвлекла Наталью от мыслей о муже. Теперь она вскакивала с кровати, как только за Иваном закрывалась дверь, и начинала полоскать горло и распеваться. Параллельно, следуя появившейся потребности, она прибирала квартиру, каждый угол, и чуть ли не ежедневно выносила в мусорный контейнер узел вещей, на которые раньше не поднялась бы рука.

Так, в один из дней, она добралась до кабинета. В тот день она отдыхала, но утром позвонила коллега и попросила отработать за неё вторую половину дня. Наталья не любила ломать смены, но тут был особый случай: коллега ждала ребёнка, ей надо было к врачу.

С утра Наталья сделала все кухонные дела и решила протереть пыль на книжных полках. Обычно Иван сам вытирал пыль на выступающей из-под книг части полок, но сейчас Наталье хотелось делать уборку, как на Пасху, – всюду, везде. Поэтому она пододвинула к стеллажу стремянку и начала вынимать книги и перекладывать на соседние полки; она собиралась перемыть все поверхности.

На этот раз узелок их с Иваном семейного сюжета выглядел как листок из блокнота. Он выпал из справочника по инструменту и скользнул к полу.

«Дорогой Иван,

с нашей встречи прошёл день, а я уже скучаю. Перебираю в памяти наше прошлое и прихожу к тому, что знала всегда: нам нужно быть вместе. Для меня любовь к тебе – это и радость, и смысл каждого дня. Как только сможешь, позвони, я жду тебя каждый день. До встречи.

Твоя Крис»

Наталья прочитала письмо и опустилась на пол. Всё в ней враз похолодело, и даже мизинец на ноге, на который она долго смотрела, показался чужим и ей не принадлежащим. В голове крутились, налетали одна на другую фразы из письма.