Читать книгу "Ненавижу за любовь - Марина Серова"

– От страха перед чем? – уточнила я.

– Ну, как же… Мы же совершенно не представляли себе, что будет дальше с клиникой, кто будет руководить, Белла Андреевна или, может быть, Вячеслав Афанасьевич продолжит.

– Как же он может продолжить руководство клиникой, если он, как вы только что сказали, пропал?

– Ну, у нас все-таки теплится надежда, что босс не пропал, а… уехал.

– Постойте, так значит, вы считаете, что Яковлев мог исчезнуть добровольно? То есть речь о похищении здесь не идет, насколько я понимаю, да?

– Вот именно. Ведь, как я уже говорила, заявлению о его пропаже так и не был дан ход.

– Зоя Петровна, скажите мне, когда пропал Вячеслав Афанасьевич.

– Примерно несколько месяцев назад.

– А можно точнее?

– Не могу сказать точно, я тогда была в отпуске, потом на больничном.

Они что, сговорились, что ли? Девушка на рецепции тоже была в отпуске и тоже ничего толком не может сказать о том, когда исчез шеф. Что-то здесь не так. Конечно, они в курсе, когда Яковлев перестал ходить на работу и распекать своих подчиненных, просто из каких-то соображений не хотят говорить. Если Яковлев пропал несколько месяцев назад, то это может означать, что он – если он был инициатором ограбления Мирославы – за это время все хорошо подготовил. Ведь надо было найти хакера, украсть у Поздняковой паспорт, найти сообщницу, которая обналичит деньги. Хорошо, но куда он после этого исчез? В смысле, где он находился все это время? А главное, зачем ему было исчезать? Разумеется, не из страха, что его могут найти. Такого человека, насколько можно судить по словам администратора и косвенно Мирославы, голыми руками не возьмешь.

– А еще у нас просочилась информация, что, пока мы работаем без шефа, кто-то регулярно снимает со счета клиники достаточно крупные суммы денег.

– Вот как? И кто же может это делать?

– Ну, мы думаем, что все-таки это сам Вячеслав Афанасьевич.

– А может быть, Белла Андреевна?

– Вряд ли. Видите ли, – она понизила свой и без того низкий голос, – Вячеслав Афанасьевич и в семейной жизни тоже вел себя… ну…

– …как деспот? – подсказала я.

Она кивнула.

Надо же, как Зоя Петровна боится даже отсутствующего шефа, даже не решается произнести нелицеприятное слово, характеризующее Яковлева.

– Нет, Белла Андреевна вряд ли могла распоряжаться деньгами, находящимися в бизнесе. Правда, она пыталась выяснить, кто причастен к этому.

– Ну, и как, выяснила?

– Скорее всего, нет. Хотя она могла узнать что-то определенное, а нам ничего не сообщить. Мне только известно, что для поиска Вячеслава Афанасьевича Белла Андреевна нанимала частного детектива.

– И все-таки я не могу понять, зачем же ваш шеф сбежал и бросил такой высокодоходный бизнес, даже если дело шло к разводу?

– А вы думаете, легко делить бизнес при разводе?

– Если Яковлев, как вы говорите, был настолько крут и суров с подчиненными и собственной женой, то для него такой проблемы, как раздел имущества и прочего благосостояния, просто не существовало. Так все-таки, Зоя Петровна, вопрос о разводе вставал или нет?

– Я не могу утверждать с уверенностью.

– Но все-таки информация, которая могла бы пролить свет на этот вопрос, у вас имеется? Или хотя бы ваши собственные догадки, а?

– Да, это может быть только предположение…

– Так что же?

– В общем, несколько раз я видела Вячеслава Афанасьевича с… женщиной.

Я уже хотела было показать администратору фоторобот лже-Поздняковой, но вовремя опомнилась: я же представилась ей как сотрудник Бюро медицинских расследований, а не частный детектив, откуда у меня может быть фоторобот. Я решила навести справки о внешности этой женщины другим путем.

– Она была…

– Молоденькая блондиночка, вся такая как куколка.

– Как кукла Барби? – уточнила я.

– Нет, я бы не сказала. Просто какая-то очень… наивная, что ли. Лучше сказать, непосредственная. Да, именно непосредственная.

– Она приходила сюда, в клинику?

– Да. Сначала зубы пломбировала. А немного погодя они уже вместе с Вячеславом Афанасьевичем под ручку уходили.

– Уходили откуда?

– Из кабинета Вячеслава Афанасьевича. – Администратор опустила глаза.

– И это было… Сколько раз вы их видели вместе?

– Здесь два или три раза. Но… возможно, они встречались не только в клинике.

– А что же Белла Андреевна, неужели смирилась с таким положением вещей?

– Я же говорила, что она здесь почти не бывала, поэтому не могла быть в курсе их встреч.

– Ну, здесь она не бывала, но ведь по некоторым признакам можно догадываться. Обычно такие вещи не остаются без внимания.

– По-моему, Белла Андреевна чего-то выжидала.

– Вот как? И, как вы думаете, чего же?

– Не знаю я. Если она была в курсе… м-м… увлечения Вячеслава Афанасьевича, то, возможно, ждала, когда оно пройдет. Ведь так не раз уже бывало.

– Скажите, а была ли среди «увлечений» Яковлева некая Мирослава Владиславовна Позднякова?

– Н-нет… не припомню. Может быть, когда я еще здесь не работала.

– А каким вообще был брак Яковлевых? Можно его назвать счастливым?

– Ну, это вряд ли. Может быть, только в самом начале.

– А насколько изменился сам Вячеслав Афанасьевич с тех пор, как в его жизни появилась эта девушка? Стал ли он радостнее, счастливее, наконец?

– Нет, я бы не сказала, что он очень уж изменился. Может быть, разве что в нерабочее время. А так все было по-прежнему.

– То есть он мог учинить разнос, если что-то было не так.

– Вот именно.

– И все-таки непонятно, почему ваш босс так внезапно исчез. И кстати, та девушка, предмет его увлечения, она больше не появлялась здесь? Или все-таки приходила?

– Нет, ее я больше здесь не видела.

– Так, а на кого оформлена клиника?

– Разумеется, на Вячеслава Афанасьевича, на кого же еще.

– Но ведь Белла Андреевна как законная супруга тоже имеет свою долю в бизнесе?

– Нет, эта клиника принадлежит только Вячеславу Афанасьевичу. Пока он жив, конечно. Ой, что-то я здесь с вами очень откровенничаю, – вдруг спохватилась Зоя Петровна. – А зачем вам все эти сведения о частной жизни Вячеслава Афанасьевича? Вы ведь из Бюро медицинских расследований, так?

– Да, верно. И, как я уже сказала, мне необходимо было поговорить с самим владельцем клиники. Потому что поступила жалоба от пациентки.