Читать книгу "Самородок - Ирина Беседина"

– Всё-таки не идёт у меня из головы тот прекрасный зал. Необыкновенные чудеса создаёт природа, – сказал как-то Лев.

– Да, я часто вижу эту пещеру во сне. Её бы перенести в музей.

– Такое невозможно перенести в музей. И прав шаман, нельзя никому показывать. До японца слух дошёл, он уже думает, как завоевать эту землю. А отдай на откуп свободному зрителю, по камешкам разнесут. Да ещё передерутся, поубивают друг друга. Ты же видел, какие там алмазы. Им цены нет. И эти два скелета убедительное тому подтверждение.

– После того как мы подорвали вход, ни одна живая душа туда не проникнет.

Что-то мгновенно встревожило Михаила. Он поднял глаза к отверстию в стене. Показалось, светится глаз в темноте. Но тут же его и нет. И как будто тихо мышка пробежала.

– Лев, давай выскочим. Может быть, поймаем.

Пока Лев осторожно убрал инструмент, Михаил, не одеваясь, выскочил на улицу. Обежал вокруг дома. Никого не заметил. И всё же он был уверен, человек у слухового отверстия был и их слушал.

Михаил вернулся. Он был раздет и не мог долго находиться на морозе.

– Ну что? – спросил Лев.

– Да вроде никого нет.

– Не ко времени мы с тобой завели разговор. Забыли, что под наблюдением. Нехорошо. Я ведь тоже ощутил присутствие.

– Безусловно, это не Берг за нами наблюдает. И, вероятно, не Врангула.

– Может быть, скажем Бергу?

– Посмотрим. Я не могу рисковать. Пока этот наблюдатель молчит. А если начнём жаловаться Бергу, он может сказать о нас с Людмилой. С тех пор она ни разу не приходила. И я не знаю, то ли она испугалась, то ли наш роман окончен.

– Я думаю, что отношения Людмилы и Берга укрепились. Я недавно видел их вместе. Она счастлива. Это трудно не почувствовать. Она смотрела на него, и её глаза светились, – сказал Лев.

– Да, она не стремится зайти к нам. И я её, естественно, нигде не могу встретить. Не могу же я пойти к ним в дом.

– Ты, самое главное, не переживай. Нам надо написать письма с просьбой о пересмотре дела, о реабилитации. Должна же появиться какая-то оказия, в конце концов. Не зря же Берг предложил нам этот путь. Времени у нас сейчас достаточно.

Через несколько дней к ним зашёл Берг.

– Ну, как, готовы ли ваши письма с просьбой о пересмотре дела? Моя жена едет в Москву. Перед отъездом зайдёт к вам за письмами.

– А Людмила надолго в Москву? – спросил Лев.

Михаил молчал. У него перехватило горло и в глазах потемнело. Слова Берга «моя жена» резанули его по сердцу.

Берг ушёл, а Михаил всё ёщё сидел неподвижно на табурете около стола.

– Наверное, всё кончено, – прошептал он.

– Не переживай ты так. Ведь она замужем. И муж всегда рядом. Неужели ты думаешь, что он отдаст красавицу жену?

– Да, он симпатичный и сильный парень. Я её понимаю. И благодарен ей за ту радость, которую она мне дала.

– Отпусти её с миром, – сказал Лев.

В Москву

Людмила достала ключ и открыла свою маленькую квартирку. Как хорошо, что она никого не поселила даже временно. Сразу после дороги оказаться дома одной – высшее блаженство. Она разделась. Зашла в кухню. Всё покрылось слоем пыли. Однако вода в кране была. И она решила всё сразу вымыть, потом принять ванну и отдыхать.

Начиналась московская жизнь. Необходимо было возобновить нужные знакомства, завести новые. Но сейчас ей надо было просто отдохнуть. Людмила заснула сразу же, как только голова дотронулась до подушки.

Через два часа она проснулась и сразу же почувствовала голод. Надо было идти за продуктами. Так жаль, что нет рядом Врангулы! Не хотелось вставать, одеваться, куда-то идти. Однако надо. Людмила подошла к зеркалу. «Вот она – Люська, дома». Однако она не увидела прежней Люськи. В зеркале отразилась женщина, которую надо было называть солидным именем Людмила и, может быть, Геннадьевна. Неужели она настолько изменилась? Постарела? Нет. Просто другими стали глаза, движения и образ мыслей. Другим стал весь облик. Да и дома она здесь не ощутила. Она перенеслась мысленно туда, в свой новый дом, в их новый дом. Перед отъездом они с Отто много говорили. Он рассказал ей о первом знакомстве с Герхардом. Как хмурилась мать, видя сына рядом с ним. Как Герхард вливал в него стремление к богатству. Как они намечали его путь к получению этого богатства. «Изначально нечестный путь мог привести только к тупику. Будь он неладен, этот чёртов дядюшка, или как его там», – думала Людмила. Отто шёл чётко по этому пути. И вот здесь, на прииске Фролыч, на краю земли, когда он считал, что начало положено, а дальше ему поможет дядюшка, он и объявился как «чёрт из табакерки». И оказалось, что Отто давно у него на крючке. И не он один. Близинский и Романов никуда не денутся, если хотят жить. Людмила больше не заходила к жильцам гостевого дома. Как-то отодвинулось всё это от неё. Она переживала новые ощущения, новые мысли заполняли её голову.

– Берегиня моя, я очень волнуюсь за тебя и твою миссию в Москве. Но я знаю, что, кроме тебя, никто не может её выполнить. Уберечь всех нас можешь только ты, – говорил ей Отто.

– Я понимаю. Постараюсь быть осторожной, – отвечала она.

– Я хожу по острию бритвы. И меня мучает совесть, что втягиваю в это тебя.

– А ты считаешь, что я смогу спать спокойно, если не сделаю того, что могу сделать только я? Предупреждение о намечающейся войне должно спасти многие жизни, это очень важно. Ведь именно это Герхард просил держать в секрете.

– Мы не имеем права молчать. Но как сделать, чтобы нам поверили?

Отто вздохнул.

* * *

Перед отъездом Людмила зашла к Михаилу и Лёве. Ей было больно и грустно оставлять их в таком положении.

– Михаил, Лев, я пришла к вам попрощаться. Я еду в Москву. Очень прошу вас выполнить всё, что попросит Берг. Он вам не враг.

– Но и не друг, – ответил Михаил.

– Я прошу вас об этом. Он постарается всеми силами уберечь вас от лагеря, я знаю. Вам придётся пробыть здесь зиму. В лагерь он вас не отправит. Разве только сам угодит туда. Но вы должны сделать всё, чтобы никому там не оказаться. Меня ждёт машина. Я тороплюсь. Я не смогу вам написать. Но я буду помнить о вас. Я обязательно вернусь.

– Подожди, Людмила. Раз ты направляешься в Москву, возьми вот это, – Михаил взял со стола бумаги.

– Что это?

– Наши просьбы о пересмотре дела и реабилитации или сокращении срока. Мы просим тебя передать их в Москве куда надо. Сделай это для нас.

– Я постараюсь. Я обязательно постараюсь. До свидания.

Людмила взяла письма и спрятала во внутренний карман шубы. Потом поднялась на цыпочки и неловко поцеловала Михаила в щёку. Она чувствовала себя виноватой перед ним и испытывала неловкость. Ей показалось, что он понял ситуацию. Она относилась к нему дружески и всей душой сочувствовала. Но любовь ушла. Теперь у неё были другие заботы.