Читать книгу "Золушка. Жизнь после бала - Татьяна Герцик"

Но тут же эти глупые мечтанья прекратила. Практичнее надо быть. Реально смотреть на свое место в этой жизни, другой-то уж точно не будет.

Марья Ивановна хотела мне еще что-то сказать, но мы уже зашли в отдел, и она расспросы и поучения прекратила – у нас сидела Вера Гавриловна, хмуро поглядывающая на часы.

Поругала слегка за самовольную отлучку, дала задание и ушла. Мы принялись за работу, и тут вдруг я подумала: а почему Олег Геннадьевич мне не звонит? Ведь мой телефон у него есть? И тут же догадалась: он хочет, чтобы я успокоилась и привыкла к мысли о нем. Что ж, в какой-то мере ему это удалось, я в самом деле думала о нем без прежней панической дрожи во всем теле. Но все равно мне с ним никуда идти не хотелось.

И вот только я об этом подумала, раздался звонок, причем по местной линии. Сглазила!

– Еще раз добрый вечер, Катя. – Как в его устах интимно звучит мое имя, аж мурашки по коже! Неприятно. – Как дела?

– Добрый вечер, – ответила, радуясь, что обращение обезличенное. Это тебе не уважительное «здравствуйте», где четко прослеживается обращение на «вы». – У меня все нормально.

– Это радует. А у меня не совсем.

– А что случилось?

– Грипп. Завтра меня не будет. Буду лечиться. Надеюсь, за три дня я с этой проблемой справлюсь. В понедельник выйду на работу. Так что придется нашу вылазку на лыжную базу перенести на следующую неделю.

Никогда я еще не испытывала такого острого приступа счастья!

– Жаль. – Боюсь, печали в моем голосе не было и на грош. – Поправляйтесь!

– Постараюсь, – его ироничный тон ясно показывал, что Олег Геннадьевич все понял. – И все же постарайся называть меня на «ты». Потренируйся перед зеркалом, пока меня нет. Не скучай!

Он положил трубку, я, приговаривая «не буду, ох, не буду», сделала тоже самое.

– Чего ты там бурчишь? – Марья Ивановна оторвалась от монитора и лукаво посмотрела на меня. – С кем говорила?

Нет, и все-то ей нужно знать! Тихонько вздохнула:

– С одной знакомой.

– Я ее знаю?

Я не удержалась:

– Марья Ивановна, я не обязана отчитываться перед вами о своей личной жизни! Постарайтесь это запомнить! – я в самом деле ужасно разозлилась. Хотя, возможно, таким образом выплеснулось напряжение последних дней.

– Да? – она в самом деле изумилась. – Извини, не буду. – И тягостно вздохнула, старательно пробуждая во мне чувство вины.

Чувствовалось, что она всерьез разобиделась. С ее точки зрения она ничего плохого не сделала. Ну поинтересовалась по-дружески, что в этом криминального?

Если она надеялась меня дожать до осознания отвратительности своего поведения, то зря. Ни за что не дожмусь! Я имею право на личную жизнь, вот!

Мысленно показав ей язык, принялась за работу. Потом беззаботно пробежала до дома, отбросив все печали. Поднялась на второй этаж и замерла. Дверь перед наркоманской квартирой была открыта, и на площадке кучковалась пара накачавшихся до одури психов.

Обойти их не было никакой возможности. Что делать? Хорошо, что они меня еще не заметили. Осторожно спустилась вниз. Наверху послышались шаги, и к парочке обкуренных присоединилось еще несколько таких же. Сколько их там теперь, не видела.

Так, путь домой мне заказан. Бабушке звонить я не стану. Что она может сделать? Переволнуется только и сляжет. Звонить в полицию? Испытано многократно. Никто не приезжал. Они не отказывали, но и не ездили. Нет, эту квартирку точно в нашем отделении полиции кто-то крышует. И явно не мелкий.

Вышла на улицу, посмотрела на балкон. Может, по чужим балконам влезть? А что? Не так уж это и сложно, на третий-то этаж.

Зазвонил телефон, на автомате ответила:

– Слушаю.

Лизонькин голос отвлек меня от прокладывания новых путей домой:

– Привет! Что делаешь?

Машинально ответила:

– Думаю, как домой попасть.

– А что такое? – Лиза вмиг насторожилась.

– Да наркоманы на площадке. Боюсь мимо идти. Подожду, когда уйдут. Тогда и пойду.

– Понятно. – После небольшой паузы Лиза продолжила: – Ну, пока ждешь, поговори со мной. Как дела на работе?

Мы принялись болтать. А что? Чудный способ скрасить вынужденное безделье. Я ходила возле своего подъезда, не уходя далеко, но и не приближаясь слишком близко. Если выйдут наркоманы, успею скрыться в другом подъезде.

Но ничего не происходило, и я уже хотела попрощаться с Лизой и отправиться на разведку, когда к дому подлетел знакомый мерседес.

Я сразу обо всем догадалась и возмущенно вскрикнула:

– Лиза, зачем ты это сделала? Для чего отправила ко мне Макса? Я бы и сама справилась.

– Не выдумывай! – Лизонька даже разозлилась. – С кем бы ты справилась? С этими отморозками? И как бы ты это сделала? Пальчиком бы им погрозила?

Вышедший из машины Макс глумливо усмехнулся, телефон у меня громкий, все слышно.

– В самом деле, как? – поддержал он подругу. – Поделись-ка опытом.

Отключила телефон, даже не попрощавшись, чопорно выдавила:

– Добрый день, Макс! – и поняла, что смотреть ему в глаза не могу. Не могу, и все!

– Добрый, добрый! – все с такой же саркастичной усмешкой ответствовал он. – Правда, вечер уже, но тоже добрый. Или не очень?

Мне не понравился его тон и вообще отношение ко мне. Если Лиза оторвала его от весьма приятного занятия, я тут при чем?

С укором посмотрела на него. Взгляд у него изменился, стал каким-то испытующим, что ли. С чего это, интересно? Никак не может простить мне насильные лобызания? Ну, мне тоже нелегко стоять тут рядом с ним и делать вид, что все в порядке.

– Зря ты приехал. – Я это считала совершенно искренне. – Наркоманы – это не шутка.

– Наркоманы – чудесный тренажер для проверки бойцовских навыков, Катя. Так что пошли скорей. – Видя, что я торможу, недовольно добавил: – Мне время дорого.

Закусив от досады губу, открыла дверь. По ушам сразу ударил громкий гогот. Я отшатнулась, но Макс, ухватив меня за рукав, заставил подняться на второй этаж. Там на корточках сидело пять накаченных дрянью парней со стеклянными глазами.

Увидев меня, один из них поднялся и, протянув ко мне руку, заявил:

– Куколка, ты мне давно нравишься. Я тебе даже свою дозу пожертвую. Пошли скорей!

Макс отгородил меня от него и сказал:

– Катя, иди домой. – Мне не хотелось оставлять его наедине с пятью обкуренными идиотами, но он сердито потребовал: – Иди быстрее, и не мешай!

Я поднялась на один пролет и застыла, наблюдая за развитием событий. Было страшно, страшно за Макса. С моего наблюдательного поста была видна не вся площадка, но то, что наркоманы поднялись и с довольными оскалами окружили Макса, я видела прекрасно.