Читать книгу "Суть времени Сергея Кургиняна - Евгений Веденеев"

И на Поклонной горе.

И – в будущем.

Мы всегда спасали и будем спасать драгоценный для нас плацдарм под названием Российская Федерация. Этот плацдарм принадлежит не элитам, а народу. Не консерваторам или либералам, а всем нам. Он – последний шанс наш на историческую судьбу.

Если разрушением государства будут заниматься либералы – они получат отпор.

Если власть, как во времена Горбачева, начнет сама посягать на государство, сдавая его, расчленяя на части, подрывая его целостность, – она получит отпор.

Если надо будет воевать на два фронта, будем воевать на два фронта.

Открывая митинг на Поклонной горе, мы заявили, что являемся противниками политики Путина и готовы объединяться с его сторонниками только против перестройки-2. Дав отпор перестройке-2, мы не вошли в Систему, а заявили на следующих митингах о себе как последовательных патриотических оппозиционерах, противниках нынешней Системы, нынешнего устройства жизни и так далее.

Консервативные сторонники Путина убеждали нас, что после выборов Путин избавится от своего либерального окружения. Мы возражали им.

Мы предвидели, что победивший Путин начнет выстраивать компромисс с либеральными силами. Таков закон Системы, выстроенной на обломках СССР. Рано или поздно конфликтующие стороны договорятся. А договорившись, стороны выведут из игры собственных радикалов.

Разве не этим ознаменовано начало путинского периода, когда конфликт Путина с Примаковым был завершен сразу после победы Путина на президентских выборах? А конфликтующие стороны, освободившись от крайних элементов, заключили компромисс, сформировав «Единую Россию»?

Для выстроенной системы это нормально. Она всегда будет по завершению конфликта заключать пакт между политическими «бандерлогами» и теми, против кого оные восстают.

Так что же нас беспокоит теперь настолько, что мы обращаемся к обществу с этим политическим манифестом?

Почему же сейчас мы впервые заявляем о том, что компромисс между внутрисистемными консерваторами и внутрисистемными либералами не укрепит Систему, а разрушит ее, породив этим разрушением новую перестройку.

Почему вообще мы вдруг – не находясь в Системе и отвергая вхождение в нее – вмешиваемся в отношения между слагаемыми этой Системы?

ПОТОМУ ЧТО НЫНЕШНЯЯ СИТУАЦИЯ ГЛУБОКО АНОМАЛЬНА. И ЭТА АНОМАЛЬНОСТЬ НОСИТ ДОЛГОВРЕМЕННЫЙ ХАРАКТЕР.

Имя этой аномальности – ТУРБУЛЕНТНОСТЬ.

Мы вошли в эпоху турбулентности вместе с остальным миром.

Мы живем уже сейчас по правилам турбулентности. По этим страшным и беспощадным правилам.

Каждый, кто в эпоху турбулентности будет руководствоваться законом внутрисистемного компромисса, обрушит и Систему, и государство.

Никогда не стремясь выяснять отношения с Системой, никогда не считая необходимым беспокоиться о ее благополучии, мы сейчас предупреждаем всех, кто находится внутри Системы, всех, кто этой Системой руководит и всех, кто может оказаться заложниками ее катастрофы, что турбулентность нарастает. И что в условиях ее нарастания внутрисистемный компромисс превращается из нормы политической жизни в источник полномасштабной политической катастрофы.

Что же свидетельствует о нарастании турбулентности? Назовем лишь несколько основных факторов.

Фактор № 1 – американские бесчинства в Сирии и по всему миру. Неужели кто-то думает, что, так бесчинствуя на Ближнем Востоке, американцы по-другому будут вести себя на нашей территории? Американцы приговорили Путина – так же, как Каддафи, Мубарака и Асада. На повестке дня теперь уже не «оранжевая» революция в России, а нечто гораздо более серьезное и кровавое.

Фактор № 2 – стилистика либеральной улицы. Вроде бы она проиграла, не сумев воспрепятствовать избранию Путина президентом. Но ведет она себя гораздо более агрессивно, чем в выборный период. Неужели непонятно, что знаменует собой такое поведение? Неужели непонятно, как связаны между собой фактор № 1 и фактор № 2? Что никакие компромиссы, которые Система тщится сочинить, ориентируясь на свое прошлое, не нужны теперь ни нашим либералам, ни их западным хозяевам?

Фактор № 3 – переход протестующих от подчеркнуто мирных действий к действиям совсем другого характера. Радикальная часть протестующих настроена очень решительно. Активисты уличного протеста проходят подготовку в разных тренировочных лагерях. Эти лагеря находятся и на территории России, и за ее пределами – в Латвии, Литве, Польше, Западной Украине, Хорватии и так далее. Зачем готовят этих активистов? Для конкретной борьбы – причем борьбы далеко не мирного характера! И о каком компромиссе можно говорить в подобных условиях?

Фактор № 4 – угрозы физической ликвидации. Скоро радикальная часть протестующих начнет вывешивать такие списки в интернете. Но уже сейчас они обсуждаются – причем отнюдь не только в маргинальной среде. Предположим, что о необходимости физической ликвидации высочайших лиц и членов их семей говорится лишь ради того, чтобы осуществить психологический шантаж. Но почему ранее никому не приходило в голову осуществлять подобный шантаж? И о каком компромиссе можно говорить в таких условиях?

Фактор № 5 – осмелевшие спонсоры. У Навального, видите ли, появились элитные спонсоры, желающие открыто оказывать поддержку данному политическому герою. А почему так осмелели ранее суперосторожные спонсоры? Опомнитесь, господа архитекторы внутрисистемного компромисса! И поймите, что если этот компромисс не будет немедленно демонтирован – катастрофа неминуема. И она коснется в том числе и вас! Причем не только «в том числе», но и «в первую очередь».

Фактор № 6 – стремительное обострение сепаратистских тенденций в разных частях страны. Это обострение носит откровенно рукотворный характер.

Фактор № 7 – атаки на РПЦ, поразительно напоминающие атаки на КПСС в ходе первой перестройки. Речь явным образом идет о сознательном демонтаже немногих крупных идеологических державных структур. И как можно выстраивать компромиссы в подобной ситуации? Компромиссы между кем и кем? Между защитниками разного рода бесчинств и их яростными противниками?

Фактор № 8 – законодательные инициативы, призванные разорвать связь между внутрисистемными консерваторами и широкими консервативно настроенными общественными кругами.

Законодательные инициативы, направленные на протаскивание ювенальной юстиции, чудовищно разрушительны сами по себе. Но что знаменуют собой эти инициативы в нынешних турбулентных условиях? Это ли не свидетельство умопомрачения Системы, ее склонности к суициду? Но ведь ранее Система не проявляла подобной склонности! Почему теперь она ее проявляет? Почему именно в столь острый момент ей понадобилось рушить мосты между собой и самыми разными общественными группами, включая религиозных людей, склонных к поддержке стабильности?

А что такое в нынешней ситуации вступление в ВТО? Это подстегивание социального протеста в условиях, когда он нужен радикальным либералам и их западным хозяевам, а у консерваторов нет той избыточной поддержки, которая позволяет им проводить даже необходимые непопулярные меры. А вступление в ВТО не только не является необходимым! Оно и непопулярно, и абсолютно губительно.