Читать книгу "Ураган. Привидения, которые возвращаются - Николай Шпанов"

Боже правый, как слабеют силы! О господи, неужели ты не хочешь, чтобы в твою священную колесницу впрягся Старый Боевой конь? Господи, in extremis молю тебя: "Продли дни раба твоего для славы твоей!"

Сэр Томас не замечал, что почти вслух произносит слова. Потом испуганно огляделся: никто не должен слышать такого призыва! Это признак слабости. А его слабость — тайна. В ней он не признается никому.

Было время — его глаза умели точно подобрать на холсте краски любимых видов любимого острова. Теперь сэр Томас боялся браться за кисть, чтобы не обнаружить перед посторонними не только слабость зрения, а и того, что дрожащая рука не может нанести верного мазка. Напрасно по утрам слуга продолжал расставлять в саду мольберт и класть ящик с красками. Кисти оставались сухими. Только когда в усадьбу по старой памяти заезжал какой-нибудь газетчик, сэр Томас делал вид, будто собирается писать. Заслышав приближение автомобиля, набрасывал на плечи потертую куртку из верблюжьей шерсти и усаживался на скамью под кривым вязом. На этом же вязе висела и не доделанная лет десять назад скворечница. Из года в год ее подновляли; на скамье лежали молоток и гвозди; гвозди ржавели от дождей и туманов — их заменяли новыми: люди должны думать, будто Боевой конь еще лазит по деревьям и сколачивает свои знаменитые скворечницы. Он хотел популярности. Не почетной популярности отставного премьера, а прежней славы Боевого коня. Никто не смел подозревать, что молоток вываливается из рук, что дрожат колени и, как старая кляча, ослепшая в шахте, он знает только один маршрут: по дорожке от дома к старому вязу.

Сегодня сэр Томас пришел к любимому дереву не разыгрывать спектакль: он никого не ждал. Его потянуло сюда, чтобы окунуться в атмосферу воспоминаний и дружбы с родным Чартоэндом. А где ощутишь ее так полно, как не под раскидистыми ветвями дуплистого друга? Особенно зная, что недалек день разлуки с изъеденным временем свидетелем всей жизни. Но напоследок сэр Томас еще задаст кое-какие загадки современникам. Злые загадки на краю могилы!

Глава 8

1

Генерал-полковник Ганс Хойхлер, командующий войсками УФРА на западноевропейском театре, вполне мог считать себя баловнем судьбы. Если, конечно, под судьбой разуметь сначала суд по денацификации военных преступников, а потом того страуса, который стоял во главе военного министерства Федеральной республики.

Впрочем, мелкие тучки пробегали и на небосклоне генерала Хойхлера. Например, можно ли примириться с тем, что во дворце его штабу не нашли лучшего помещения, чем бывшие кухни? Пусть кухни королевские, пусть размерами они превосходят даже экзерциргауз в военном училище в Потсдаме, где юнкер Хойхлер маршировал и учился ружейным приемам. О наивные времена! Ружья! Ружейные приемы!.. На плечо! На караул!.. Теперь даже смешно: "Ядерную бомбу на пле-чо-о!" Хе-хе!.. Впрочем, что ни делается — все к лучшему. Вверенные Хойхлеру войска УФРА с их стальной сердцевиной — частями родного бундесвера — имеют теперь нечто такое, о существовании чего не подозревает противник. Противник?.. Да, разумеется, так! Пусть пока потенциальный, но противник. Ради того, чтобы на этот раз покончить с русскими, он, Хойхлер, и торчит здесь, в этих, с позволения сказать, кухнях. Создать такую военную машину не шутка! Все отдано теперь в его, Ганса Хойхлера, руки. Что бы там ни воображали господа Тигерстедты, его, Хойхлера, приказы обязательны для войск западноевропейского командования УФРА. А он знает, что приказать! Пусть какие-нибудь любители тюльпанов или макарон или еще какая-нибудь мелкота посмеют ослушаться его приказа! Ого, он убедит их в том, что бундесвер держит порох сухим! Да, да, даже тогда, когда этот порох нужен, чтобы стрелять не только по русским.

В общем результаты превзошли самые смелые ожидания побежденных генералов Третьего рейха. Ради этого стоит и потерпеть пребывание в кухнях. Едва ли Франциск I воображал, что сооружает этот дворец для "добрых соседей" с того берега великой реки Нибелунгов. Ганс Хойхлер согласен заседать даже в уборной Марии-Антуанетты, если это нужно родному бундесверу — опоре великих преобразований нации. Да здравствует великий дух великих воителей! Да, да, ради того, чтобы этот дух не выветрился, Хойхлер готов заседать и в королевском нужнике! Как-никак до гильотинированной супруги гильотинированного короля в той же уборной посидели такие великие старухи, как Екатерина Медичи и Мария-Терезия. А после Марии-Антуанетты побывали Мария-Луиза и Мария-Амелия. Блеск королевских опочивален или кровать мадам де Ментенон заставляли кровь быстрее течь в жилах Хойхлера. Огромные уши утрачивали обычную восковую прозрачность. Они начинали светиться, как розовые раковины, потом пунцовели. Он потирал их волосатым пальцем и поводил лопатками. Хойхлер сдергивал с носа роговые очки. Он носил их с тех пор, как получил ученую степень доктора философии. Куда больше, чем эти дурацкие очки, он любил колодку орденских ленточек, тугие шнуры аксельбантов и звон серебряных шпор. Чертовски жаль, что носить шпоры стало не модно. Честолюбию Хойхлера льстило, что, завидев его, стражи пугливо хмурились. Словно это помогало им не слышать, как рвется торжественная тишина исторических покоев. Хойхлеру нравилось будить в себе острое ощущение реванша. Ведь, по существу, реванш уже взят. Но предстоит взять в пять, в десять, в сто раз больше. Удовлетворение будет не только моральным, как сейчас.

В целом ход истории удовлетворял Хойхлера. Он, Ганс Хойхлер, представляет здесь некоронованных королей державы, обозначенной на карте словами "Промышленная область Рур". Он, генерал-полковник Ганс Хойхлер, пока еще признает своими начальниками господ вроде Тигерстедта, терпит королевские кухни. Но близок час! Близок!..

Хойхлера не смущала сложная схема подчинения. Он умел не путать нити. Тигерстедт — его начальник по оперативной линии, но куда важней отношения с военным министром Федеральной республики. Еще существенней совсем неофициальные отношения с главарями "королевства Рур". Отсюда приходили директивы, касающиеся большой политики. По ту сторону Великой реки были мозг и кошелек. Почти все, что шло оттуда, совпадало с мыслями самого Хойхлера. Ну, а что касается сердца — если применить этот лирический термин к кровяному насосу, работавшему в груди генерал-полковника, — то оно прислушивалось к еще более секретным приказам тайной организации генералов (только генералов и равных им чинов вермахта, люфтваффе, флота, СС и гестапо). Организация называлась "Кольцо верности" — "Тройе Ринг". Ее девиз — верность великим заветам великой Империи, ее повешенных, расстрелянных, застрелившихся и отравившихся великих руководителей. В особом отделении сейфа хранился циркуляр, который Хойхлер в свое время изучал, как семинарист изучает текст Евангелия: "возвращение потерянных территорий и подъем национального духа остается первоочередной целью нашего движения… Эта цель — важнейший результат периода времени, истекшего после падения Империи. Только пользуясь доверием Запада, можно завоевать для нас политическую и военную мощь в такой степени, какая является единственной предпосылкой ликвидации того, что в Версале, а потом в Потсдаме продиктовано волей победителей… Опираясь на предпосылки, созданные политикой нынешнего канцлера, мы прежде всего покончим с парламентаризмом в Европе. Раз и навсегда! В духе наших идей будут развиваться формы новой государственности, зачатки которой заложены покойным фюрером. Идея новой Европы будет осуществлена…"