Читать книгу "Молния среди леса - Константин Малахов"

Костомаров продолжал рассматривать скончавшегося, егерь встал и смотрел на него сверху.

-Что… Что произошло? – обратился я к председателю.

Тот повернулся ко мне с каким-то затравленным взглядом, словно только обнаружил мое присутствие.

– Господи сохрани. Что ж делается… – пробормотал Игнат Никитович, глядя сквозь меня.

– Он залез избу, – глухо пробасил егерь и медленно повернул ко мне голову.

– В смысле пытался напасть или обокрасть, – догадался я, помня поведение покойного.

– Орал что-то о помощи, грозился всякими страстями, если не поможем, – буркнул Зверев.

– А рана на животе уже была? – вступил в беседу Костомаров. Он взял свои костыли и начал вставать. Я было дернулся на помощь, но доктор еле заметно махнул головой, отказываясь.

– Хочешь сказать, я его пырнул? – взгляд охотника спокойно переместился на доктора. – А от хищника либо убегать, либо бороться, но насмерть.

Костомаров смерил Зверева взглядом. Не знаю, сколько бы шла это дуэль, но тут ожил и председатель:

– Бог с Вами, Корней Аристархович, это не мы! Мы с Егорычем сидели себе тихо, разговаривали. Вдруг – слышим шаги на дворе. Ну, то есть Егорыч Денис услышал, – Иван Никитович остановился и сглотнул, переводя дух. – Только было собрались выйти глянуть – вваливается вот этот и давай орать не пойми что. Егорыч за ружье хвататься, но паря этот на нас и не нападает. Толком даже не стоит, шатается будто принял хорошо. И орет будто не нам, а куда-то, словно слепец. Табуретку вон сбил и чайник… А потом рухнул как срубленный стволик и давай трястись, в припадке что ли. Буйный, наверное?

– Не знаю, не знаю, – тихо, словно самому себе ответил Костомаров и добавил, уже громче: – Что делать-то теперь будем, господа?

– Закопать поглубже, чтоб зверь запах не учуял, – предложил Зверев. – И лучше поторопиться, пока вонять не стал.

У меня от такого ровного тона снова пробежала дрожь по телу. Я посмотрел, что скажет в ответ доктор, но первым отозвался старик:

– А что, если его кто ищет? – он осмотрел всех нас каким-то просящим взглядом. – Может весточку какую передать в другие деревни?

Зверев шумно выдохнул носом, то ли в знак несогласия, то ли задумавшись. Корней Аристархович еще раз посмотрел на тело.

– Рана на животе вроде и резанная, но не похоже на нож, грубовато для лезвия. Какое-то животное?

Это был вопрос обращенный к егерю. Тот присел над трупом, рассматривая его окровавленный живот.

– Вряд ли, – буркнул он не вставая. – Медведь бы если достал, то одной царапиной бы не отделался. На зубы волка тоже не похоже.

– А как насчет клыков вепря? – тоном невзначай заданного вопроса сказал Костомаров и я видел, что он не спускает с охотника взгляда.

Первую секунду его реакция была непонятна, так как лицо его было опущено. Затем он поднял глаза на доктора:

– Может быть. Если нарваться на кабана или его выпас, то может и ударить клыком. Любой из них, – акцент был сделан на первом слове.

– Так вот чего он, наверное, орал о помощи – грустно выдохнул председатель и еще раз перекрестился. – Куда-то перенести его надобно…

Корней Аристархович задумчиво потирал подбородок.

– Насчет того, что искать его кинутся – может и правда. Только вот вопрос – кто? – и он обвел всех взглядом.

В ответ тишина. Я чувствовал себя участником какого-то тайного общества, собравшегося темным вечером в избе обсуждать свои неведомые дела. Собственно, так оно и было. Ведь мы – единственные свидетели последних минут жизни и первых смерти этого человека и эта тайна пока принадлежит нам. И Костомаров со своими театральными паузами тут как нельзя кстати.

– Посмотрите внимательно на нашего… пострадавшего, – и все, словно по команде, перевели взгляд вниз. – Он сильно изможден, вероятно не только лесной прогулкой, но и голодом. Одежда тоже прибывает на грани смерти, извините меня за такое сравнение. Мы тоже с вами не в малиновых кафтанах, но это – просто обноски. Лишь бы было что-то на теле. По этим признакам у меня есть одно предположение.

– Каторжник, – уверенно сказал Зверев. Глаза же председателя снова широко открылись и он сделал полшага назад.

– И его вполне могут искать, – добавил доктор.

– Отряды будут по лесу шляться, – процедил сквозь зубы охотник и нахмурился.

Костомаров согласно покивал.

– Вполне возможно. До нас могут и не дойти, но мы можем их встретить и тогда придется вести беседу, отвечать на вопросы. Скорее всего, не очень приятные.

Я догадался, что Зверев и Костомаров совсем не хотят, чтобы кто-то нарушил их лесную жизнь. Судя по взгляду председателя, тот никак не могу решить, как же будет правильно. Все снова замолчали, решая судьбу покойника.

– Можно сказать им, что наше тело, сильно порченное. Медведь подрал или волки доедали, – сказал егерь, поднимая с пола табурет и садясь на него. – Расскажем, как примерно выглядел, нос там, глаза, росту небольшого.

– А поверят, что труп? А не прикрываем по доброте душевной, – Костомарову идея видимо показалась неплохой.

– Одежонку можем отдать, в крови как раз, – Зверев кивнул на тело. – Или голову.

От последних слов меня прошиб пот, а председатель освятил себя крещением, словно отгораживаясь от таких мыслей.

– Одежды мало, – покачал головой Корней Аристархович, – эти так просто не отстанут. Им нужно тело. Или его изображение, – и посмотрел на меня.

Я не сразу понял, каким боком тут я, но потом дошло – фотография. Хорошая идея. Надо только потом как-то аккуратно отрезать нужные кадры, чтобы не губить все катушку. Господи, что за мысли, устыдил я сам себя, тут дело о человеке, а ты трясешься над куском целлюлозы или из чего там эту пленку делают.

Костомаров рассказал остальным, что имеется ввиду. Идею одобрили и принялись исполнять. Я сходил за аппаратурой. Вынесли труп на улицу. Затем подумав, положили на тачку и отвезли недалеко в лес. Ведь наша версия включала смерть от нападения животного, значит и останки должны быть в чаще. Я фотографировал так, чтобы в кадре не было всего туловища целиком, больше акцентируя внимание на лице, на пятнах крови. Зверев вызвался закопать покойника, я в свою очередь – помочь ему с маханием лопатой. Однако охотник настоял, чтобы фотографии были поскорее готовы. Мы с Костомаровым отправилась домой, сопровождаемые резким скрежетом лопаты и звуком летящей с нее земли.

В фотолаборатории вновь закипела работа. Пока нужный отрезок пленки лежал в проявителе, мы с доктором завели разговор о происшествии.

– Корней Аристархович, – я взволнованно ходил в маленькой комнате, – я не успел сказать – ведь этот погибший и есть тот самый, напавший на меня у ручья!