Читать книгу "Потерянная - Марго Генер"

Пальцы сжались, словно под ними тонкая белая шея. Боль в ноге из пульсирующей превратилась в постоянную, опираться стало трудно.

Я облокотилась на мраморную колонну и проговорила сквозь зубы:

– Если ты продолжишь сжимать эту дуру, мне придется самой хромать до покоев.

Лисгард разжал руки, передал страдающую Генэль в руки подоспевшей служанки. Через секунду он уже стоял рядом и подставлял локоть.

– Наконец-то, – пробубнила я.

Белокожий неверяще пялится на меня, уши торчком, дыхание частое.

Он проговорил растерянно:

– Это недоразумение…

– Еще бы, – фыркнула я так, чтобы только он слышал. – Чокнутая истеричка! В жизни не поверила бы, что в Эолуме может произойти такое.

– Я тоже…

– Вы же помешаны на чопорности. А тут в главном зале эльфийка протыкает мне ногу!

В зале повисла гробовая тишина, послышались мерные шаги. Я не решилась обернуться, просто стояла и смотрела на вытянувшееся лицо Лисгарда, прислушиваясь к звукам. Стук подошв пересек зал и остановился, послышалось тихое шуршание одежды. Солнечные застыли с восковыми лицами.

В образовавшейся пустоте раздался повелительный голос:

– Что здесь происходит?

Я наконец развернулась. На троне, в окружении закованных в адамантин стражников, сидит высокий эльф с гладко выбритыми висками. По центру головы тянется толстая белая копна. Из-под густых бровей внимательно блестят светло-голубые, почти белые глаза.

На морщинистом лбу обруч с огромным белым камнем. Сияющая одежда плотно укутывает худощавое тело.

– Я спрашиваю, что происходит в моем тронном зале? – повторил светлоокий.

Рядом тяжело задышал Лисгард. Генэль пропищала мерзким голосом, продолжая опираться одной рукой на служанку, другой на колонну:

– Ваше величество, на меня напали!

Лицо короля осталось невозмутимым, но глаза недобро сверкнули.

– Значит, напали, – проговорил он неторопливо. – Кто же на тебя напал, миледи Генэль?

Белокожая молча ткнула в меня пальцем. Король окинул меня внимательным взглядом, почувствовала, как разглядывает каждый сантиметр тела.

Лисгард негромко покашлял и шагнул вперед.

– Ваше величество, – обратился он к королю, – позвольте представить мою гостью, миледи Каонэль.

Он обернулся ко мне с умоляющим взглядом.

– Каонэль, склоните голову, перед вами правитель Элоума, – сказал Лисгард и поклонился.

Взгляд короля скользнул по мне, и я поняла, он уже принял решение и теперь забавляется. Но белокожий выжидательно смотрит и хлопает ресницами. А вместе с ним остальная толпа высокородных.

Я, как умела, опустилась в глубоком поклоне. Получилось не очень – в туфле хлюпает и скользит. Но постаралась склонить голову, чтоб поверил: я, честное слово, со всем уважением.

Король посмотрел на мои старания и покривился.

– Очень интересно, сын казначея, – проговорил он снисходительно. – Откуда, позволь узнать, прибыло это серокожее чудо?

Лисгард немного помялся, видимо, не успел придумать, как объяснить правителю мое появление в городе.

– Мы занимаемся этим вопросом, – проговорил он неуверенно.

Король приподнял бровь.

– То есть, – сказал он сурово, – ты привел в город солнечных эльфов неизвестную особу, непонятного рода и племени, которая нападает на мирных жителей?

– Нет, ваше величество, точнее… Ваше величество, все совсем не так… – попытался оправдаться высокородный.

Король вскинул ладонь и резко оборвал:

– Хватит. Достаточно того, что я увидел. Моя главная задача – защита жителей Эолума. Что бы там ни было, закон всегда на стороне города, – проговорил он и вперил в меня пронзительный взгляд. – Стража! Уведите ее вниз, заприте и не выпускайте, пока не вынесу дело на суд!

По залу прокатился вздох, эльфы замерли. Я угрюмо покосилась на белокожих, те отшатнулись, словно я и правда совершила нечто вопиющее.

Король оперся на подлокотник костлявой рукой и откинулся на спинку трона, бормоча что-то под нос. Непонятно откуда возник конвой, стражники бесцеремонно схватили меня за локти и потащили прочь из зала.

Я забрыкала ногами и со злостью ударила в адамантиновую грудь.

– Лисгард! – крикнула я. – Ты обещал, что буду здесь в безопасности!

Эльф даже не заметил удара. Зато мне свело кисть – куда пальцам тягаться с непробиваемой броней из Черных рудников. Я закусила губу, затравленно уставившись на сына казначея.

Белокожий растерянно застыл посреди зала, глаза полыхают синим, руки дергаются то к кинжалу, то к лицу, взгляд мечется с короля на меня. Он нерешительно выступил вперед и отпихнул подбежавшего стражника.

– Ваше величество, – попытался он объяснить, – серая ведь не виновата. Миледи Генэль сама начала потасовку. Разве справедливо наказывать гостью за чужую неучтивость?

Король вцепился в подлокотник, губы перекосило. Он сделал глубокий вдох, но воздух будто застрял в груди. Светлоокий закашлялся, лицо посерело и вытянулось, как у уставшего единорога, взгляд затуманился.

Правитель как-то обмяк, показалось даже, стал меньше. Жилистая кисть приподнялась и дернулась, в воздухе раздался щелчок пальцев. У пола сверкнули искры, из-за трона с широкой улыбкой выскочил маленький паж с подносом. На нем серебристый кубок.

Эльфенок странно хихикнул и вручил королю. Тот залпом осушил содержимое и поставил обратно. Король неспешно выпрямился, кожа вновь засияла, как новый адуляр.

Он махнул рукой, отправляя пажа на все четыре стороны. Слуга отвесил шутовской поклон до самого пола, кувыркнулся и растворился в воздухе, только серебристое облачко осталось.

– Милорд Лисгард, – проговорил он, поправляя пальцами брови. – С каких пор жители Эолума стали для вас чужими? Или вы прониклись личной симпатией к непонятной особе и плюете на законы иерархии?

Щеки Лисгарда покрылись красными пятнами, кончики ушей вытянулись, словно перед ним не заботливый король, а опасный зверь. Высокородный сжал челюсти, аж вены на лбу вздулись.

– Я верно служу городу и королю, – проговорил он сквозь зубы.

Внутри все упало, я обреченно вздохнула, понимая, что снова сама за себя.

Покосившись в сторону, заметила Генэль. Пигалица стоит возле окна, служанка и подоспевшая высокородная поддерживают ее под локти. Вычурная прическа белокожей растрепалась, волосы висят безжизненными сосульками. Платье кое-где разорвалось, на щеке красуется красная пятерня. Но смотрит победно из-под полуприкрытых век.

А она хороша, подумала я. Выглядит оскорбленной невинностью, дует губы, брови домиком сводит. Если покачиваться начнет, белокожие кинутся подхватывать на руки, нести в покои и отпаивать ледяным молоком. Даже я лучше бы не сыграла.