Читать книгу "Vояж в Бездну - Евгения Бойко"

Крики в зале: восторженные и возмущенные затихают. Затихает и ненависть, оставляя после себя только звенящую пустоту.

Нож падает на пол, негромко звякнул при ударе о плитку и плечи невольно вздрагивают. Поздно что-то менять. Дорога выбрана. Остается идти по ней.

Шаг за шагом, преодолевая расстояние до зала еще не веря но, зная, что в комнате больше нет живых, чувствуешь, как в солнечном сплетении разрастается пушистый комок холода…"

Пребывая в странном состоянии безвременья, Алекс воскресил чувство вины, овладевшее тогда ведьмой, и ударил по чувствительным нервным окончаниям. Мыслеформа сорвалась с кончиков пальцев готовая объять жертву, как только время вернет привычной ход.

Чем уязвить Сафьях вампир и так знал, потому сразу заглянул в глаза следующей жертве – Волчице.

"Пахнущий мхом и папоротником лес. Пряная влага на листьях собранная в сверкающие радугами бриллианты. Мягкая почва под босыми ступнями, распущенные волосы с запутавшимся в них ветром… острый как лезвие бритвы солнечный луч, безжалостно высвечивающий малейшие недостатки такого хорошего дня.

– Смотри, что я умею! – сползшая с плеча свободная белая рубаха легко соскальзывает на землю, обнажая сияющее, будто паросский мрамор юное тело.

Легкая как выпорхнувшая из кокона бабочка летишь над землей, чувствуя, как по коже пробегают разряды трансформации, изменяющие физический облик, но не затрагивающий разум.

– Оборотень!

Росчерк жестокой стали, скользнувший по обоюдоострому лезвию блик и синее небо такое безнадежно далекое, что коснуться его можно разве что мечтой отразившееся на нем…"

Боль. Выплетая паутину чар, вампир позволил еще одной мысли зависнуть в подвешенном состоянии.

"Центр города, оживленная, несмотря на время суток улица. Молчаливые свидетели творящейся истории дома укоризненно светят окнами. Спущенный с поводка дог стремительно настигает отчаянно кричащую жертву… Сучку посмевшую украсть ТВОЕГО мужчину…"

Ненависть и чувство потерь Сафьях. Две мыслеформы, две разрывные пули…

Маятник вновь начал раскачиваться, время сдвинулось с мертвой точки, увлекая за собой вампирьи чары. Ведьмы пошатнулись будто от удара. Стекленеющие глаза с расширившимися зрачками смотрели вглубь себя, вновь и вновь переживая разрушительные эмоции.

Они допусти ошибку: на вампира надо нападать скопом, не растрачиваясь на устрашающие беседы и соблюдения какого-то там кодекса.

Рассеянно скользнув взглядом по скорчившимся телам, Алекс едва заметно пошевелил пальцами, призывая стихию огня в одно мгновение испепеляющие тела подвластных ему сейчас женщин. Да. Вампирьи чары имеют свойство растекаться по крови жертвы, по ее ауре и с каждым мгновением все полнее подчинять жертву…

Дождавшись пока ветер, развеет пепел, вампир подхватил брошенный покойной Сафьях меч и шагнул в покорно раскрывшуюся воронку портала.

Глава 8

Зеркало

И два бесчувственные глаза

Презрели радость и печаль,

Как два холодные алмаза,

Где слиты золото и сталь.

Шарль Бодлер

Остальной путь до Арарата слился для меня в одно растянувшееся на вечность мгновение. Кровь, боль, сражения, торопливые перегоны днем и полные опасности и смерти ночи. Стальной клинок Хакера, волшебство Бруксы и много грубой силы наемников стали тем, что помогло нам выжить. Ну и еще магия некромансера… особенно магия некромансера. Без него мое искусанное и изжаренное вражескими молниями тело уже давно бы обратилось прахом. Или восстало в виде упыря… учитывая, что характер и при жизни был не ахти какой, окрестным деревням не поздоровилось бы. Моровая дева показалась бы им милостиво благодетельницей…

Из странного полусна-транса я вынырнула, только когда впереди показались огромные ворота и острые шпили зданий Арарата. Или раньше, когда деревни на нашем пути стали попадаться чаще, а их обитатели все больше походить на людей? Ведь при всей своей схожести с землянами чужды были глаза рельцев…

Кажется, я начала понимать, почему пришельцы из других миров (в частности с Земли) стремятся жить обособленно, а ловцы хотят, чтобы я осталась в команде… Не очень-то доверишь жизнь типу с глазами Кашпировского.

Я поделилась своими наблюдениями и предположениями с Бруксой скользящей рассеянным взглядом по опустевшему полю с уже убранной с него пшеницей.

– Ты права, – согласилась она. – Но что поделать? Это другой мир и хотим мы того или нет, но он иной, отличный от Земли. Уклад и быт формировался на Релле совершенно иначе в суровом климате и вечном противостоянии населявшим его существам. Особенно это заметно в Та Шират – большая часть жителей имеет здесь примесь… – Брукса задумалась, подбирая слова, – нечистой крови. В благодатных землях отличия не так бросаются в глаза.

– Зато в Та Шират очень "милые" обычаи, – отозвался Мастер. – Например, дети, не достигшие пятнадцати лет, считаются собственностью родителей и те даже могут безнаказанно убить их за провинность.

– Вождям тоже несладко приходится: если они не оправдывают доверия односельчан, вершат несправедливый суд и наживаются на чудом труде, их сажают на кол на рыночной площади. Чтоб другим неповадно было, – сказал Хакер.

– О, что это? – подняв глаза на небо, я с удивлением увидела странный летающий аппарат, бороздящий его бескрайние просторы. Обтекаемый, по форме он напоминал электрического ската.

– Летуны, – Брукса проводила летательный аппарат глазами. – На них патрулируют окрестности. Кстати говоря, от Арарата до Феникса мы будем лететь на них.

После продолжительного разговора и осмотра товаров стражами города мы въехали в восточные врата города. Возможно самый "цивилизованный" если можно так выразиться, Арарат был, тем не менее, очень грязным и серым. По крайнем мере таким я его запомнила. Вероятно, потому что пока караван отправился к постоялому двору, чтобы разместиться на ночлег, Брукса и Хакер (ну и я с ними) через окраины отправились в лекарскую лавку. Подруга хотела продать кое-что их своих запасов и купить еще волшебного порошка.

Строгие квадратные здания, мимо которых мы проезжали, были украшены неуклюжими тварями, отдаленно напоминающими приснопамятных стриг, узкие улочки – изгажены помоями и отбросами. Притулившиеся друг к другу дома как нахохлившиеся воробушки перьями ощетинились печными трубами.

– Только сегодня, только для вас! Танцующий скелет! – зазывала тряс цепями, в которые был закован двухметровый скелет, взирающий на мир потускневшими огоньками в глазницах. Этот вид нежити не был простыми анинимированными некромантами костями. Брукса называла их – виндегердами – возвратившимися с того света душами, привязанными к костям и не имеющими никакой возможности уйти за черту. Должно быть, ужасно все осознавать и быть надолго заключенными в костяном "теле"…