Читать книгу "Помни меня - Лесли Пирс"

— Не беспокойся о том, что о тебе подумают другие, — сказал он с усмешкой. — Пока мы доберемся туда, дети будут у многих. А что касается того, что ты ничего не знаешь о малышах, это вполне естественно. Другие женщины тебе помогут, так что не беспокойся ни о чем.

Мэри тронуло, что он может быть таким чувствительным: она всегда думала, что у него жесткий характер. Немного позже Уилл рассказал ей, что слышал, как один каторжник на «Александере», еще одном корабле, спрятался на палубе во время остановки на Тенерифе и позже, когда наступила ночь, спустился к морю и украл лодку, привязанную к корме.

— Этот простофиля выдал себя: пошел на датский корабль и попросил, чтобы его взяли на борт. Я бы направился в город и спрятался, пока флотилия не уйдет.

— Я на «Дюнкирке» всю дорогу мечтала о побеге, — призналась Мэри. — Но сейчас в моем положении об этом нечего и думать. Но как только родится ребенок, я снова буду ждать подходящего случая.

— А я сначала посмотрю, что такое Ботанический залив, — сказал Уилл. — Если я смогу рыбачить, построить себе приличный дом и выращивать кое-какие овощи, возможно, там будет не так уж и плохо.

— Но мы не знаем, что из себя представляют заключенные с других кораблей, — поделилась своими опасениями Мэри. — Здесь все из Девона и из Корнуолла и почти все неплохие люди. Но я слышала, что женщины на «Дружбе» хуже некуда, особенно из Лондона. Их заковывают в кандалы за драки друг с другом. Как только мы сойдем в Ботаническом заливе, придется с ними уживаться.

— Держу пари, ты с любым справишься, — сказал Уилл. — Я тоже. Так что проживем.

Спустя несколько дней Тенч заговорил с Мэри. Он спросил, нравится ли ей путешествие, и объяснил, что редко появляется на палубе, потому что у него слишком много обязанностей в других местах.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Тенч, внимательно посмотрев на нее. — Хирург сказал мне, что ты ждешь ребенка.

Мэри смогла только кивнуть. Она почувствовала некоторое облегчение оттого, что ее тайна наконец раскрылась, но она боялась, что он спросит то же, что и Уайт.

— Я не сужу других, — сказал Тенч мягко, будто догадываясь, о чем она думает. — Я просто беспокоюсь о тебе. Тебе повезло, что на борту Уайт, он хороший хирург. Ты получаешь достаточно еды?

Мэри снова кивнула. Она не верила своим ушам и боялась раскрыть рот.

— Если тебе что-нибудь понадобится, приходи ко мне, — произнес Тенч, прикоснувшись к ее плечу. — Я попробую достать тебе в Рио немного фруктов. В таких долгих путешествиях всегда грозит цинга. Но капитан Гилберт, похоже, хорошо знает, что нам нужно, лучше, чем кто-либо другой.

Он ушел, и Мэри, глядя на его прямую спину, аккуратно подстриженные темные волосы и сияющие чистотой белые бриджи, пожалела, что носит ребенка не от него.

По дороге в Рио они несколько раз попадали в ужасный шторм. Корабль швыряло из стороны в сторону в бурном море, и трюмы залила вода, смывая женщин с коек. Снова и снова заключенные думали, что они погибнут, ведь каждый треск корабельных балок казался сигналом, что корабль ломается на части. Даже Мэри, не страдавшая раньше морской болезнью, почувствовала недомогание и рвала, пока в желудке уже ничего не осталось, и так ослабела, что была не в силах двигаться.

Но шторма прошли, и за ними последовал период мертвого штиля, когда корабль почти не двигался с места. Именно в один из таких дней, когда Мэри стояла у поручней на палубе, наблюдая то за остальными кораблями флотилии, то за дельфинами и морскими свиньями, Тенч предложил ей поискать себе мужа среди мужчин-заключенных.

У него не часто появлялась возможность поговорить с ней, а когда им удавалось перемолвиться словом, это всегда было лишь несколько минут. Но с того дня, как Тенч сказал ей, что знает о ее беременности, он всегда передавал ей что-нибудь каждый раз, когда видел ее. Иногда это был кусок твердого сыра или пара корабельных галет. Несколько раз он приносил яйца, сваренные вкрутую. Тенч беспокоился о ее здоровье, и этого было достаточно для Мэри. Она не хотела, чтобы он получил из-за нее выволочку от капитана.

— Ты представляешь себе, как будет в Ботаническом заливе? — начал Тенч, глядя не на нее, а на море и на стоящие на якоре остальные корабли флотилии. — Я имею в виду, ты учла, что мужчин будет намного больше, чем женщин?

Мэри покачала головой.

— По трое мужчин на каждую женщину, — продолжал он, хмурясь, будто был этим сильно озабочен. — Я подозреваю, что для вас, женщин, это может оказаться проблемой.

Мэри с изумлением поняла, что Тенч намекает на возможность насилия.

— А вы, пехота, разве не будете за нами приглядывать? — спросила она.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — сказал он серьезно. — Но даже с самыми благими намерениями мы не сможем находиться рядом с вами всюду и всегда.

Мэри передернуло. Она знала от Уилла, что многие арестанты — отчаянные парни, но и женщин таких было много. Больше всего Мэри боялась кражи еды и личных вещей, но теперь Тенч дал ей понять, что воровство будет не единственной проблемой.

— Неплохо бы тебе подумать над тем, чтобы выйти замуж, — сказал он.

На какую-то долю секунды Мэри решила, что он делает ей предложение, и ее сердце подпрыгнуло.

— Замуж? — повторила она.

— За кого-то из заключенных, разумеется, — сказал Тенч быстро. — Твоему ребенку нужен отец.

Мэри почувствовала, что краснеет, и надеялась, что он не поймет почему.

— Но я почти никого из них не знаю! — произнесла она с возмущением.

Тенч глянул через плечо, проверяя, не следит ли кто за ними.

— Мне пора идти, — проговорил Тенч. — Подумай над тем, что я сказал, хорошо?

Тенч ушел, прежде чем Мэри успела ответить.

Мэри действительно обдумала то, что сказал Тенч. Чем больше она об этом думала, тем больше его слова обретали смысл. Вполне вероятно, что мужчины, которых долгое время держали взаперти и не подпускали к женщинам, могли быть опасны, как и некоторые из женщин.

Но Мэри желала Тенча, она чувствовала, что это любовь на всю жизнь и никакой другой мужчина не сможет вызвать у нее таких чувств. Но Мэри была реалисткой: возможно, она ему нравилась, и вполне может быть, что он даже питал к ней какие-то романтические чувства, но у нее не было времени, которое понадобилось бы, чтобы влюбить его в себя так сильно, чтобы он перешагнул черту и женился на женщине-каторжнице. Кроме того, через три года он должен вернуться в Англию, а ей останется еще четыре года каторги.

Среди мужчин-заключенных, которых Мэри знала, только Уилл Брайант вызывал у нее восхищение. Он был сильным и ловким, к тому же умел читать и писать, владел настоящим ремеслом, и их объединяла общая любовь к лодкам и морю. А еще он был красив и обладал лидерскими качествами.

Чем больше Мэри думала об Уилле, тем сильнее убеждалась, что он будет идеальным мужем. Конечно, вряд ли он считает ее хорошей партией, она ждет ребенка, и он не от Уилла. И Мэри не такая уж привлекательная. Но должен же быть какой-то способ заставить его считать, что она станет ему хорошей женой.