Читать книгу "Званый ужин в английском стиле - Валерия Вербинина"

— А номер один — тот, кто его отравил? — уточнил Билли.

— Да.

— Ясно, — изрек Билли и погрузился в глубокую задумчивость.

— В чем дело, Билли? — не выдержав, спросила Амалия.

— Да так, — вздохнул молодой человек. — Просто не понимаю, как его могли отравить.

— В смысле? — насторожилась Амалия.

— Я же помню, как все было, — с той же невыносимой медлительностью продолжал Билли. — Только сейчас сообразил. Беренделли сказал, что среди гостей находится убийца. Убийца номер один заволновался и подсыпал ему в кофе мышьяк, так?

— Ну… да.

— Тогда получается, что наш номер один должен был все время таскать мышьяк с собой, — объяснил Билли. — Авось представится случай кого-нибудь отравить или что-то вроде того. Конечно, люди такие разные, встречаются и очень предусмотрительные, но… — Он остановился и застенчиво взглянул на Амалию. — Вы не обижаетесь на меня?

— Нет, Билли. Продолжай, твои соображения очень интересны.

— Но самое главное, у него ведь не было возможности мышьяк подсыпать, — подытожил Билли. — Вот в чем загвоздка.

— То есть как — не было?

— А вот так, Эмили. Я же говорю, что вспомнил, как все происходило. Беренделли взял чашку кофе. Отпил из нее и поставил на стол. Повернулся к гостям. И сказал, что среди них убийца. Понимаете, он поставил чашку на стол и больше к ней не прикасался. Вы говорите, убийца заволновался, когда услышал слова Беренделли, и решил немедленно принять меры, чтобы тот его не выдал. Я не отрицаю, он мог заволноваться. Но он ничего не мог итальянцу подсыпать, понимаете? Потому что Беренделли уже выпил из чашки и отставил ее. И никто не мог предположить, что он там скажет, и уж тем более — отчего по поводу его слов надо так переживать. Или уж тогда получается, что отравитель был прорицатель почище самого Беренделли и знал все заранее. В общем, уж даже и не знаю…

Билли умолк, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Потом половица под ногой Билли скрипнула, и молодой человек тяжело вздохнул. Ему не нравилось, когда Амалия такмолчала.

— Билли, — подала наконец голос баронесса, — я тебе говорила, что ты молодец?

«Кузен» смущенно потупился.

— Я молодец?

— Ну да. Потому что то, что ты сейчас сказал, может все изменить, понимаешь? Все, с начала и до конца.

— Трудное дело, да? — спросил Билли с сочувствием.

— Трудных дел не бывает, — возразила Амалия. — Есть простые обстоятельства, которые кажутся сложными, потому что никак не хотят складываться в стройную картину. Видишь ли, дело в том, что все преступления уже давным-давно были совершены, и никто не может придумать ничего нового, даже если очень захочет. — Она вздохнула и потерла рукой висок. — Нам придется вернуться к самому началу и продвигаться вперед шаг за шагом. Только так мы и сумеем понять, что же на самом деле произошло. Перечисли еще раз, что ты видел.

— Сначала итальянец делал предсказания, — сказал Билли.

— Да, — подтвердила Амалия. — И первой вызвалась идти к нему графиня Толстая. Как она выглядела, когда вернулась?

— Я бы сказал, не слишком радостно, — заметил Билли.

— Вот-вот. Второй была жена того рыжего господина. Евдокия Сергеевна.

— Да, женщина с кислым таким лицом. Когда она вышла от Беренделли, у нее был малость озадаченный вид.

— Третьей пошла хозяйка… Нет, погоди. Третьей была мадемуазель Мезенцева.

— У него плохой вкус, — буркнул вдруг Билли.

Амалия в ответ погрозила ему пальцем:

— Билли, мы должны быть беспристрастны, как настоящие сыщики.

— Никогда не видел беспристрастного сыщика, — хмыкнул молодой человек.

— Значит, они были не настоящие, — отрезала Амалия. — Так или иначе, Варенька выглядела очень довольной, если не счастливой, когда вернулась от Беренделли. Я еще подумала, что маэстро предсказал ей крайне удачное замужество.

Билли открыл рот, чтобы сказать что-то, но сдержался.

— Итак, мадемуазель Мезенцева была третьей, а четвертой хозяйка дома. Вот ее я совсем не помню. Билли, какой у нее был вид, когда она вышла от хироманта?

— Обыкновенный, — не задумываясь, ответил Билли. — Как будто она не узнала ничего для себя нового, или что-то вроде того.

— Хм, допустим — задумчиво произнесла Амалия, глядя на платок. — Потом в малую гостиную отправились мужчины. Номер пять — адвокат Городецкий.

— Этот был просто растерян, когда вернулся.

— Конечно, ведь Беренделли ему сказал, что он ничего не выиграет, — улыбнулась Амалия. — После адвоката был ты. Кстати, что он тебе наговорил?

Билли потупился.

— Ну, всякое разное насчет бурной молодости… В общем, я не могу сказать, что он был не прав, — поспешно добавил американец. — А еще гадатель мне предсказал, что я никогда не женюсь. Но я и не особо стремлюсь, так что…

— Понятно, — отозвалась Амалия. — Ты помнишь, кто пошел к Беренделли седьмым?

— Помню, — подтвердил Билли. — Тот рыжий тип.

— Иван Андреевич Лакунин, начальник Павла Петровича. И они поссорились с хиромантом. Интересно бы знать, почему?

— Жаль, у итальянца уже не спросить, — вздохнул Билли. — А рыжий наверняка соврет.

— Последним, восьмым, был Никита Преображенский, — задумчиво продолжала Амалия. — Кстати, графиня Толстая отчего-то не хотела, чтобы он узнал свое будущее, но композитор настоял.

— И вид у него, когда он вышел от Беренделли, был удивленный, — добавил Билли. — Но это ведь не преступление?

— Нет, — сказала Амалия. — Теперь давай вспоминать, кто покидал большую гостиную в промежуток, когда был зарезан хиромант. Начнем с хозяев. Анна Владимировна выходила два раза, но Александр настаивает, что уходила она на такой короткий срок, что никак не могла убить Беренделли и успеть вернуться обратно. Павел Петрович, по его словам, тоже выходил. Как и сын хозяев.

— Ваш муж гостиную не покидал, — сказал Билли. — И его дама — тоже.

— Значит, у них есть алиби, — отозвалась Амалия. — Теперь остальные гости. Иван Андреевич выходил, по словам Александра.

— А я не помню, — признался Билли. — Но жена его вроде бы никуда не шастала, сидела на месте и махала своим дурацким веером.

— Далее доктор, — продолжала Амалия. — Он точно не выходил, потому что сидел все время напротив меня.

— Графиня исчезала на какое-то время, а когда вернулась, глаза у нее были заплаканные, — донес Билли. — А вот насчет композитора не помню.

— Александр говорит, Никита выходил на минутку в перерыве между ариями, — отозвалась Амалия. — Далее братья Городецкие. Мне помнится, что Владимир Сергеевич вышел из гостиной перед началом очередной арии — я видела, как он пробирался к двери. А его брат оставался на месте.