Читать книгу "Лунные любовники - Джастин Дэйвис"

Он не знал, при каких обстоятельствах познакомились Дрейвен и Джош Редстоун, но понял, что этот человек буквально пойдет в ад, если Джош попросит его об этом.

Да собственно, и сам Харлан вряд ли откажется сделать то же самое, если его попросит Джош. Этот человек, как никто из всех, кого знал Харлан, обладал способностью притягивать к себе людей.

— Уверена, я не вынесла бы такого, — тихо сказала она.

— Не надо недооценивать себя, — ответил Харлан. — Большинство женщин выносливее мужчин.

Эмма покачала головой.

— Только не я. Я всегда плачу над глупыми сериалами.

— Это не показатель, — произнес он. — Мой отец плакал над фильмами Диснея и был самым выносливым парнем, которого я знал. Вернее, вторым самым выносливым.

— Первым был тот… кто спас тебя?

Эмма была сообразительна, Харлан уже знал это.

Он кивнул.

— Сейчас, если не возражаешь, я позволю заметить, что нахожусь в центре внимания слишком долго, — сказал Харлан, сам не веря, что стоит здесь столько времени. — Я пойду…

— Прости, — произнесла она. — Я не хотела таращиться, но…

— Да, я знаю. Это жалкое зрелище.

Она пристально посмотрела ему в лицо, и их глаза встретились.

— Видя тебя таким, я чувствую многое, — промолвила она тихо, — но только не жалость.

Эмма повернулась и пошла прочь, не произнеся больше ни слова. Она уже скрылась из виду, но Харлан так и стоял на том же месте, с трудом восстанавливая дыхание.

Он не верил, будто ей не жаль его. А если это действительно так, тогда что еще она имела в виду? Что на самом деле чувствовала?

«Видя тебя таким, я чувствую многое…» Что она хотела этим сказать?

Харлан знал, что конкретно хочет услышать в ответ на свой вопрос. Он хотел, чтобы она, глядя на него, чувствовала то же самое, что чувствует он при виде ее.

Он спустился вниз принять душ, надеясь, что это выведет его из смятения. Сняв джинсы, поймал свое отражение в зеркале и впервые за долгое время внимательно посмотрел на себя.

Эти шрамы, как знаки…

Харлан никогда не считал их такими, главным образом потому, что пытался никогда не думать о них вообще. Их лицезрение напоминало ему, какой тряпкой он был, думая только о своей боли, в то время как Мигель был отправлен в джунгли и там хладнокровно убит.

Когда-то женщины называли Харлана сексуальным. Но это было раньше, в прошлой жизни. И вот теперь он думал о попытке сойтись с одной из них, чтобы посмотреть, как скоро искалеченная плоть отобьет у нее всякое желание.

Эмма…

Он резко повернулся и встал под прохладные струи душа, словно пытаясь погасить пламя, охватившее его тело.

Через несколько минут, оставшись в одиночестве в своей каюте, Эмма наконец успокоилась. Как все глупо. Она ведь живет в Калифорнии, тогда какого дьявола? Она видела миллион парней без рубашек, может быть, тысячи в плавках, и некоторые из этих плавок почти ничего не прикрывали. Эмма восхищалась некоторыми телами, едва замечала другие и морщилась от тех, что демонстрировали больше, чем нужно. Но почему-то никогда у нее не перехватывало дыхание, как перехватило при виде Харлана.

Хотя, если быть честной, первое, что овладело ее вниманием, были эти ужасные шрамы.

«Он старался изо всех сил, чтобы мое пребывание там было максимально неприятным».

Неприятным. Что за снисходительное и даже мягкое слово для того, что с ним делали там! Эмма не могла представить те ужас и боль, которые ему пришлось перенести.

«Даже если событие закончилось в реальности, то это не значит, что оно закончилось и у вас в мозгу».

Он все еще переносит эти ужас и боль! — догадалась она, вспоминая его слова. Ее ночные кошмары были достаточно скверными, но его, должно быть, — совершенно ужасными.

Теперь, увидев эти шрамы, Эмма почувствовала вину, вспоминая свое негодование по поводу того, что Харлан пользуется добротой богатого друга.

Любой, прошедший через подобное, обязан провести остаток своей жизни в мире, подумала Эмма. А если у него есть друг, желающий и имеющий возможность помочь, тем лучше.

«И нет ничего хуже краха собственных надежд…»

Боже мой, чего же он ожидал от себя? Нельзя и предполагать, что каждый выдержит такую пытку, так как же он может винить себя?

Она никак не могла отогнать от себя эту мысль и, в конце концов, решилась. Она сейчас же увидится с ним: найдет нужные слова и заставит его понять всю абсурдность понятия мужской чести или чего бы там ни было.

Ничего бы не произошло, если бы не ее нетерпение, — Эмма постучала кулаком в его дверь сильнее, чем обычно, и та сразу же распахнулась.

Харлан стоял спиной к двери с полотенцем на бедрах. Услышав стук, он оглянулся. Спина Харлана была покрыта еще большим количеством шрамов, включая жуткое пятно от ожога. Потрясенная Эмма вспомнила недавнюю драку с неизвестными и как кровоточила потом его спина.

— Если ты пришла, чтобы присоединиться ко мне в душе, ты немного опоздала, — произнес он резко и напряженно.

Эмма почувствовала, как ее лицо залила краска, и начала отчаянно придумывать какую-нибудь колкость или шутку, чтобы разрядить ситуацию. Но произнесла то, что шокировало даже ее:

— Тем хуже для меня.

Харлан шумно вздохнул и нерешительно повернулся к ней.

— Я не расположен шутить, Эмма.

Она могла это видеть: полотенце не скрывало того, к чему он был расположен.

— Я тоже, — промолвила она и только тут осознала, что этот угрожающего вида физический отклик предназначен именно ей.

— Тогда я единственный, кто одет по случаю, — подчеркнул Харлан, полагая, что она говорит несерьезно.

Разве она была серьезна?

Эмма почувствовала трепет во всем теле: никогда она не ощущала такого ранее. В то время как часть ее сознания твердила о побеге, остальная — о том, что она может никогда не испытать такого снова.

Мелькнула мысль, что она никогда не поступила бы так, находясь дома. С другой стороны, она никогда не осталась бы и на борту судна, но это место действовало на нее магически с того самого момента, как она пересекла воздушное пространство над заливом Пьюджет-Саунд.

— Эмма? — произнес он тихо, словно догадался о ее сомнениях.

— Думаю, мне следует исправить это, — отозвалась она севшим голосом, руки потянулись к вороту свитера.

Харлан выругался грубо, резко и глухо, быстро шагнул вперед и схватил ее запястья.

— Не начинай, если не намерена довести до конца. Я почти на пределе.

— Я начну, — сказала она, даже не пытаясь вырваться, — и очень надеюсь, что ты доведешь все до конца.