Читать книгу "Мое условие судьбе - Евгения Михайлова"

– Да, обязательно, – задумчиво сказала Аня. – А сейчас пойду, наверное, ноги попарю, так мама мне делала, когда я болела.

Аня хотела добавить, что после этой процедуры обязательно нужно лежать в тепле, ехать никуда нельзя, но посмотрела на отстраненное лицо Артема и промолчала.

– Давай, – сказал он, уже встав. Он явно думал о чем-то очень от нее далеком. Будем считать, о делах. – Я приму душ в тренажерном зале. Кстати, сварю тебе кофе по особому рецепту. Как говорят африканцы, мертвых поднимает.

– Ты? Мне? – Ресницы Ани взлетели так высоко и счастливо, что Артем отвел глаза.

Эту девочку он может осчастливить любой ерундой. Но что же делать, если эта девочка по большому счету ему не нужна. Может, она хороший человек и была бы кому-то прекрасной женой. Это ее проблема. Он понятия не имеет, что она за человек. Он очень экономит свои серые клеточки, думать о чем попало ему не приходится. Он знает, что у Ани в физиологическом плане все на месте. Она чистоплотная и, возможно, даже верна ему. Второе не так важно. Ее эмоции не должны ему мешать. И, кстати, она с ними не лезет особенно. Что большой плюс. Он не одну девушку выбрасывал из своей жизни из-за того, что наутро после совместно проведенной ночи она начинала ворковать «миленький» да «дорогой». Это значит, места своего не поняла.

«Дорогой»… Так по-прежнему его называет Дина. У нее это слово ничего не значит, кроме того, что она признает его право быть рядом с ней в таком казенном качестве. Она и с микрофоном, и с наушниками иногда нежно разговаривает. Не говоря об операторе, гримере… У Артема есть свое место на этой ее лестнице обязательных предметов и людей. Он часто остается с ней наедине в своем кабинете, никогда не позволит себе ее поцеловать, несмотря на нестерпимое иногда желание. Нет ее зова, значит, это может быть для нее пыткой, потому что оттолкнуть она не сможет по своей деликатности. Плохо, что он с утра вспомнил о Дине. Да еще не в контексте дела. Он избавился от брака с ней – да, он избавился, даже если ей кажется, что это она от него избавилась, потому что ему не нужна кабала под названием «любовь». Он – человек дела. А дело и любовь – вещи враждебные совершенно точно. Он это понял окончательно в вечер того покушения. Когда на него шли потенциальные убийцы с ножами – он пошел на них уверенно. Это спасло его жизнь. А если бы они схватили Дину, стали ее мучить или насиловать на его глазах, они добились бы всего. Отдал бы бизнес, дело жизни, все деньги, квартиру, дом и машины, не задумываясь. Идиот посылал тех налетчиков, не так проинструктировал. Потом были другие. Но он уже избавился от ахиллесовой пяты – брака с Диной, от родства с ней – потому и приобрел репутацию заговоренного, отчаянного, непобедимого… Охрана ему не нужна.

Артем отправился в тренажерный зал. Вытеснил дурь из головы самыми тяжелыми и сложными упражнениями. Аню он не вытеснял. О ней он уже забыл.

Но когда спустился в кухню после душа, вспомнил, что обещал кофе по особому рецепту. Сварил его. Он любил и этот процесс, и запах, и начало своего сложного дня. Аня приплелась в кухню в его банном халате, больших носках из верблюжьей шерсти, которые у него лежали, – чей-то подарок, пар пятьдесят, – но он их никогда не надевал.

Она продолжала тереть нос и глаза платком, изображать затрудненное дыхание. Артем на нее больше не смотрел. Придвинул кофе, жестом показал на холодильник, чтобы взяла там чего-то поесть, сам он никогда не завтракал, и продолжал разбираться в своем айфоне, проверять пропущенные звонки и сообщения. Аня пила кофе ровно до момента, пока он не встал из-за стола. Легко просчитывать мужчину, который построил свой распорядок по минутам.

Потом они оказались в одно время у выхода из кухни, и она стала терять сознание. Падала, цепляясь за косяк двери, глаза закатились, вроде даже черты лица обострились.

– Черт, – выругался Артем от неожиданности.

Он легко подхватил ее на руки, внес в гостиную, положил на диван, похлопал по щекам, потряс. Она медленно стала открывать глаза, ловить ртом воздух.

– Ну, что? – спросил он уже нетерпеливо. – Как ты? Давай заброшу по дороге в какую-то клинику. Я должен уже выбегать.

– Не нужно, – слабо проговорила Аня. – Ничего страшного. Дистония. – Она вспомнила еще один детский диагноз, возникший из-за слишком быстрого роста. – Мне нужно просто полежать несколько часов. Это скажет любой врач. Даже не знаю, что делать. Я домой не доеду.

– Да господи, раз у тебя такое бывает, лежи тут, спи. Я сегодня допоздна. Если что, звони. Кого-нибудь пришлю. Да, – сказал он уже от порога, – если что, то запасные ключи от квартиры висят в ключнице в прихожей.

И он ушел. Хлопнула входная дверь. Аня лежала, не меняя страдальческого выражения лица, до того момента, пока не услышала, как завелась и выехала его машина. После этого она вскочила и запела, затанцевала по всей квартире. Схватила со стола какие-то бумаги, подняла над головой в качестве японского веера и попала в брызги причала, в морской кабак и туда, где цветет сакура: «Кораллы, алые, как кровь, и шелковую блузку цвета хаки, и пылкую, и страстную любовь привез он девушке из Нагасаки».

Она вернулась в кухню, поела как следует. И решила сделать Артему что-то полезное, раз он так благородно поступил. Болеть она будет не один день. Это точно. Дал все же Бог талант, который козел Никита не ценит. Уборщица приходит к Артему пару раз в неделю. Он даже таких вторжений не любит. Аня критическим взглядом окинула кухню. Чисто на первый взгляд. Но за плитой пыль, за холодильником вообще есть мусор. Она схватила тряпку, ведро и стала тщательно вытирать и выковыривать то, с чем техника не справится и что работнице не надо, конечно.

Так она дошла до кабинета Артема на втором этаже. Он не знал, что она останется, и не запер его. А может, вообще не закрывает. Там оказалось еще больше мусора, чем в других комнатах. Тяжелые стеллажи с книгами и бумагами, много тумб, бюро, письменный стол с огромным количеством ящиков. Тут Аня немножко растерялась. Не знаешь, за что хвататься. Книги, к примеру, стоят не в один ряд. Первый чистый, явно регулярно протирается, а дальше пыль – пылища… То же самое в ящиках бюро. Если бы Аня была нанятой работницей, она бы и сама так убирала. Но она – не работница. Эта мысль придала ей столько энтузиазма, что она полезла в один из ящиков стола, очень глубокий и узкий, забитый бумагами не одного года. Взяла и решительно вывалила все на пол. Протирала каждую книгу и папку отдельно. Действительно, на многих написано «архив», годы – и три, и пять лет назад.

Аня все по порядку уложила, поставила в уже до блеска промытый внутри ящик, посмотрела на мусор у своих ног, взяла корзину для бумаг, начала ссыпать просто руками. Среди обрывков бумаг, пыли мелькнуло что-то похожее на снимок. На кусочек снимка. Аня стала нервно рыться, искать остальные кусочки. Она была уверена, что это фотография Дины. И собрала. Цветное, еще довольно яркое фото, по формату – для личного дела. Красивый мужчина, серьезный, с улыбающимися глазами. На оборотной стороне сложилась надпись. Так пишут в отделе кадров. «Вадим Долинский». Это муж Дины, о чем всем известно. А снимок не просто разорвался, потрепался. Он на хорошей бумаге и крепкий. Его порвал на восемь частей взбешенный человек! Владелец этого кабинета, больше некому. Сердце Ани оборвалось. Такая ненависть, такой ненормальный поступок. Он ее любит! Большего доказательства быть не может… Нет, может. Пять пуль в спину, как писали в газетах.