Читать книгу "Верховное командование 1914-1916 годов в его важнейших решениях - Эрих Фалькенгайн"

Я прошу Ваше превосходительство возможно скорее осведомить меня об общем Вашем отношении к этому плану и последующим вопросам:

Вполне ли доступен район операций для войск с немецким обозом? Будет ли австро-венгерское командование в состоянии снабдить немецкую армию обычными для района повозками? Какова провозоспособность железнодорожных линий Рутка – Эпернес – Мучин и Рутка – Новитарг, затем Суха – Нов. Сандец – Грибов, наконец, Краков – Бохния? Ближайшие обсуждения должны, естественно, быть устными, почему я желал бы застать Ваше Превосходительство завтра 14 апреля пополудни в Берлине.

Предпосылкой для проведения операции остается помимо строжайшего секрета условие, что Италия дальнейшим движением навстречу ее желаниям будет побуждена к сохранению покоя, пока, по крайней мере, с нашей стороны удар не будет проведен. Как вообще Вашему Превосходительству, конечно, известно, ни одна жертва с моей стороны не показалась бы мне достаточно великой, если бы только Италия чрез это могла остаться в покое в течение всей войны и т. д.

Фон Фалькенгайн.

Ответ гласил:

Тешен, 13. А. 15. Его Превосходительству генералу фон Фалькенгайну.

Мезьер.

Предложенная Вашим Превосходительством операция отвечает моей, с давних пор уже мною желаемой, но из-за недостатка сил пока бывшей неосуществимой. Необходимо применение возможно большего количества сил, чтобы ручаться за успех. Для личных переговоров приеду завтра, 14 апреля, около 5 часов пополудни в Берлин и в 6 часов буду в военном министерстве.

На вопросы телеграммы: и т. д.

Генерал Конрад».

Немецкие перевозки направлены были в Галицию кружным путем. Никто не знал о своей задаче раньше, чем пред самым подходом к станции высадки. На почте был предписан самый строгий контроль.

Несмотря на все эти распоряжения, и в данном случае подтвердилось наблюдение, сделанное за весь период войны, что подготовка к большим предприятиям никогда не останется скрытой от противника. Можно надеяться на возможность разве только на некоторое время оттянуть ее открытие целесообразными мерами, что, впрочем, является уже столь существенным плюсом, что он оправдывает самые строгие мероприятия как против сознательного предательства, так и неумышленного оповещения. Русские вскоре после средины апреля узнали о развертывании, однако своевременно не могли выяснить смысл этого развертывания. Возможно, что в этом случае на отклонение их внимания повлияли предписанные движения на других участках фронта. Оживленная деятельность на позициях всего Западного фронта в связи с предпринятыми атаками, насколько это позволяли оставшиеся скромные силы, имела задачей скрыть уход войск, направляемых в Галицию. Одно из таких предприятий в районе 4-й армии пред Ипром выросло в серьезную атаку, так как этому помогло применение в первый раз в большом масштабе газов. Их неожиданное воздействие было очень сильно. К сожалению, не было возможности использовать вполне этот результат: не было наготове необходимых резервов.[126]А между тем достигнутый успех был солиден. Англичане понесли тяжкие потери. Это оказалось не без влияния на ту слабую устойчивость, которая сказалась в британских отвлекающих операциях после прорыва Горлица – Тарнов.

Точно так же и на германской части Восточного фронта были предписаны подобные же операции. Главнокомандующий ответил на это тем, что он со своего левого фланга у северной границы Восточной Пруссии двинул вперед корпус против правого русского фланга. Корпус в то же время имел задачей составить опору для большого, имевшего далекие цели кавалерийского рейда в тыл русского фронта. Подобное же предприятие в обход тогдашнего русского правого фланга у Ковно в юго-восточном направлении, с исключительной целью порвать тыловую связь противника, в свое время заинтересовало немецкое верховное командование, и для него была предоставлена кавалерия, когда русские из-за зимнего сражения в Мазурских озерах стянули свои резервы к району Гродно. Рейд тогда не был приведен в исполнение, так как этого не позволило состояние дорог. Если он и теперь не имел успеха, то причиной этому была изменившаяся к этому моменту обстановка у противника. Последний вновь сосредоточил за своим флангом нужные силы, эшелонировав их в глубину. К этому можно добавить, что кавалерия двинулась не сосредоточенно, но рассыпавшись по всему пространству между Неманом и берегом моря. Немецкое наступление дошло до Шавлей; кавалерийские разъезды достигали даже реки Аа; Либава была взята при поддержке флота. Но скоро наступил поворот. Город Шавли вновь был очищен. Лишь с трудом удалось, когда были подведены подкрепления, удержаться на участке р. Дубиссы, а кавалерию стянуть к Виндаве. Во всяком случае, главная цель: отвлечение русского внимания от Галиции и связывание сил правого русского фланга была достигнута. Конечно, при этом необходимо было мириться с тем, что значительные немецкие силы были все же прикованы к новому направлению. А завязка этим путем связей с частью балтийского населения немецкой крови имела своим скорым последствием нежелательное внесение чувств на оперативные весы данных.[127]Впоследствии оба обстоятельства явно неблагоприятно сказались на делах.

Прорыв

2 мая под командованием генерал-лейтенанта[128]фон Макензена, начальником штаба которого был полковник фон Зеект,[129]началась Галицийская операция по прорыву. В ней участвовали: 11-я немецкая армия, состоявшая из 8 немецких дивизий, двух австро-венгерских пехотных дивизий и одной австро-венгерской кавалерийской дивизии и 4-я австро-венгерская армия, состоящая из пяти австро-венгерских пехотных дивизии, одной австро-венгерской кавалерийской и одной немецкой пехотной дивизии. Ближайшей целью ей было поставлено прорвать русский фронт на общей линии Горлица – Громник, чтобы сделать для неприятеля неудержимыми его позиции вплоть до перевала Лупков. Такое ограничение сначала считалось целесообразным. Оно должно было помешать при всяких случаях австро-венгерскому главному командованию из данного случая вывести длительные притязания на оставление столь больших германских сил на их фронте.

Прорыв удался на всем фронте 11-й армии и отчасти также на фронте 4-й австро-венгерской армии. Русские оказались не на высоте испытания, причиненного им строго сосредоточенным по пунктам прорыва тяжелым огнем. Освобожденные от оков позиционной войны, полные радостного порыва войска гнали перед собой тяжеловесного врага.