Читать книгу "После заката - Александр Варго"

Тогда…

Тогда он соврет Маринке, черт побери! Он столько лет боялся (да! да! боялся!) лгать ей, что она поверит, обязательно поверит, не сумеет отличить правду от лжи…

Впрочем, что загадывать наперед. Возможно, ничего сочинять и не придется, может, с домом и впрямь не все чисто, и они уедут из Загривья, отказавшись от покупки, Марина навсегда, а он… Он должен все-таки написать книгу про дивизию-призрак, и будет иногда выезжать сюда, на гриву, как когда-то на Карельский, — с палаткой и металлоискателем…

А в палатку будет приходить Клава. И все ты затеваешь лишь для этого, — вклинился во внутренний монолог насмешливый голос здравого смысла.

Ну… да… Да! Ну и что?!

Он осторожно присел на бревна рядом с небритой личностью.

— В десять отопрут, сучары… — медленно и уныло сказала личность словно бы и не Кириллу, словно бы адресуя свою тоску в мировое пространство, всей желающей посочувствовать галактике. — В десять… Сталбыть, цельных восемь часов во рту ни капли… Сдохну.

Ни капли?? Хм…

Ну, значит, судя по амбре, доносящемуся от этого индивида, некогда он работал сцепщиком на узловой станции, и обнаружил бесхозную цистерну спирта, утерянную вследствии извечного российского разгильдяйства, и возликовал, и залез на нее с ведром, и провалился в люк, но не утонул, а упрямо плавал и пил, пил и плавал, пока цистерна не показала дно, а вода, из которой, как известно, на семьдесят процентов состоит любой человек, — не заменилась в данном отдельно взятом человеке целиком и полностью на этиловый спирт. Так он с тех пор и живет. Тем он с тех пор и пахнет.

У ног личности прикорнула маленькая кудлатая собачонка — и, казалось, тоже мучалась жесточайшим похмельем.

На вопрос о прочих родственниках Викентия — кроме живущего в Сланцах Николая — личность отрегировала так:

— Гы-ы… Глупый ты… Глу-пый. Молодой потому как… Тут чужих нас-лед-ни-ков не бывает. И не будет. Пон<Я>л, нет? Вот и говорю — глупый… Свои тут все. Сво-и. Пон<Я>л? И Никола сланцевский свой, хоть и живет на отшибе. Пон<Я>л?

Кирилл смотрел на него с изумлением. Дух, как из винной бочки — но ни язык, ни мысли не заплетаются… И во взгляде ни следа пьяненькой мутности.

— И чужих тут не будет, пон<Я>л? Не бу-дет. И тебя, гы-ы, не будет… Разве тока своим станешь… Ты вот… — тут алкаш (алкаш ли?) прервался, наклонился к собачонке, отцепил запутавшийся в шерсти репей; жучка отреагировала индифферентно.

Продолжил:

— Ты вот Клавке Старицыной мозг<И> замутил, так? Ну и бери ее, и живи, чего по кустам грешить? Своим будешь, пон<Я>л?.. А кикиморы твоей не боись расфуфыреной, мы своих в обиду не даем…

Как?!

Откуда?!

Нет, можно, наверное, было увидеть, как Клава поспешает за ним на гриву, но…

— Гы-ы… — личность откровенно потешалась над его изумлением. А потом вдруг метнула колючий шарик — прямо в собеседника. Уверенным трезвым движением. Кирилл невольно опустил взгляд — и увидел на джинсах, между молнией и прицепившемся репьем, липкое пятно… Черт…

— Гы-ы-ы-ы… — лжеалкаш ржал уже в полный голос, глядя, как Кирилл лихорадочно счищает носовым платком предательскую улику. Не репей, понятное дело.

Ничего он не пил, окончательно уверился Кирилл. То-то алкогольный запах такой свежий, не перегоревший. Прополоскал рот да пролил на одежду… И не открытия магазина ждал здесь, на бревнах, — его, Кирилла. Чтобы сказать то, что сказал.

Но, как выяснилось, сказал не все, что хотел. Отгоготал свое и продолжил задушевно:

— Ты вот за деньгой гонишься… Гонишься, не перечь, да и не грех молодому-то… Думаешь, в городе деньга? Гы-ы-ы… Здесь она, деньга-то… — эти слова личность сопроводила двойным жестом — сначала хлопнула по своему засаленному ватнику с обрезанными рукавами, затем показала куда-то в сторону гривы. — Пон<Я>л, нет? Глу-пый…

Личность сунула руку за пазуху и небрежным жестом вынула здоровенный скомканый ворох купюр, самых разных: и червонцы, и полтинники, и сотни… Кирилл углядел и несколько пятихаток, и пару тысячных…

— Теперь пон<Я>л? На болоте деньга-то лежит, тока взять сумей… Ты вот с машиной — покатай-ка по другим деревням, глянь, как там нонче… С десяток старух в лучшем разе копейки с пенсии до пенсии считает, стариков своих схоронимши, — а молодые тю-тю… А у нас, глянь-ка! Как люди живем, пон<Я>л, нет?

Да что же скрывается там, в непроходимых трясинах Сычьего Мха? Кимберлитовая трубка? Ну-ну, и личности в засаленных ватниках с обрезанными рукавами втихую добывают из нее алмазы… Бред.

Денежный ком исчез там, откуда появился. Одна сотенная выпала, прокружилась в воздухе по замысловатой траектории, упала возле собачьей лапы. Владелица лапы этот факт проигнорировала. Равно как и личность…

Да что же столь ценное может оказаться на здешнем болоте? Кроме торфа, клюквы и мха? Болотный туф? Кирилл краем уха слышал, что этот мягкий и ноздреватый декоративный камень вновь вошел в последнее время в большую моду, но понятия не имел, насколько редки его месторождения и какие барыши может принести их нелегальная разработка…

А затем понял, что не стоит ломать голову. Он вновь, не заметив, шагнул за тонкую, невидимую грань, отделяющую кошмар от реальности… Взбесившиеся часы — смешная ерунда; воронка, полная раздробленных костей, — пустяк и мелочь… На сей раз встретился сам дьявол. Дьявол-искуситель в ватнике с обрезанными рукавами. И с набитым деньгами карманом. Ткните пальчиком в прайс-лист, Кирилл Владимирович, сколько стоит ваша бессмертная душенька?

— П-послушайте… — начал он, вставая с бревен, начал, не зная толком, что хочет сказать, пытаясь как-то найти, нащупать путь обратно, в нормальный реальный мир.

— Ут-томил… — сказала личность абсолютно пьяным голосом. И демонстративно икнула. — Домой… ик… иди… Ду-у-у-май…

— Но…

Личность смачно харкнула и затянула дурашливым пропитым голосом:

А я мила-а-а-а-а-ю

Узна-а-а-а-а-й-й-й-й- у-у-у

Да п а п а хо — о-о дки-и-и-и-и…

Кирилл медленно пятился, задом отступая от бревен. Глупо поворачиваться спиной к дьяволу…

Потом все-таки развернулся и быстро пошел, чуть ли не побежал, по пустынной деревенской улице… Следом летели слова дурацкой песни. Почему никого не видно? Ведь еще три часа назад народу хватало…

Почему, почему… Угодив в кошмар, не задавай глупых вопросов. Лучше подумай, где на этот раз проснешься…

Он не проснулся. Так и дошагал до дома с высоченным крыльцом. Шестнадцать ступеней громко скрипели под ногами — каждая своим особенным звуком. Странно, ни вчера, ни сегодня Кирилл этого не заметил…

Отчаянно хотелось выпить водки.

Много.