Читать книгу "Исповедь чекиста. Тайная война спецслужб СССР и США - Фёдор Жорин"

* * *

В связи с тем, что в период работы в Германии мне вместе с сотрудниками органов МГБ ГДР приходилось использовать для организации контрразведывательной защиты гарнизона сверхмощную оптическую технику, предназначенную для нужд космонавтики, я познакомился лично, а потом семьями с одним из заместителей генерального директора завода, а точнее, фирмы «Карл Цейс», что в городе Йене.

В начале лета 1975 года этот товарищ пригласил меня с супругой в гости по поводу завершения капитального ремонта дома с использованием современных на то время строительных технологий и материалов. Дом и парк вокруг него были изумительны. Все гости ходили и восторгались. Потом пригласили за стол. В отличие от известного мнения о расчетливости (если не скупости) немцев, столы ломились от блюд из осетрины, красной рыбы, черной и красной икры, клубники, мороженого, кондитерских изделий, ананасов, винограда, копченостей, не говоря уже о доставленном из ресторана поджаренном мясе косули. Разумеется, и алкогольные напитки были в достойном внимания изобилии.

Приглашенные с большим удовольствием принялись «чувствовать себя как дома». За исключением меня. По невероятному стечению обстоятельств мне предстояло в понедельник, на следующий день, лечь в немецкую больницу на хирургическую операцию. Врачи предупредили меня еще в пятницу, чтобы я воздержался в воскресенье от пищи, курения, а тем более от употребления алкоголя.

И вот пребывая на шикарном банкете, мне пришлось играть роль монаха, давшего обет воздержания. Сначала на мое поведение никто не обращал внимания, тем более что я и моя жена были знакомы только с хозяевами и еще одной супружеской парой. Да и был я в партикулярной одежде, а не в военном мундире. Но потом, когда все стали навеселе и общение приняло более активные формы, а хозяева потихонечку нас представляли своим немецким друзьям, мне начали задавать вопросы, почему я игнорирую столь прекрасную еду и напитки. Никто не верил, что из-за предстоящей операции, которую можно было отложить, я отказываюсь от удовольствия, которое вряд ли повторится. Тем не менее я выпил за 4–5 часов приятного общения всего один стакан минеральной воды. Супруга себе в удовольствии не отказывала и была в центре внимания. По характеру она общительна, владела английским языком и достаточным запасом немецких фраз для обиходного общения.

Немцы умеют веселиться. Они начали дружно провоцировать меня выпить или что-либо вкусненькое попробовать. Но ничего у них не получилось.

К моему немецкому приятелю я попал снова через 10–15 дней после операции и с удовольствием выпил пару рюмок за здоровье членов семьи и чтобы дом долго стоял. И тогда он мне доверительно рассказал, что среди его знакомых из числа высшего руководства фирмы «Карл Цейс» никто не верил, когда он рассказал о том, что в гостях при обмывке дома был советский офицер, который добровольно отказался от угощения и алкоголя. Наверное, мое поведение не совмещалось со стереотипом «советского» офицера у немецкой интеллигенции. Но в положительную для нас, советских офицеров, сторону. Приятно ломать негативные стереотипы.

Бухгалтерия нам не нужна

Весной 1977 года командировали меня на Камчатку проверить работу сотрудников Особого отдела КГБ одной из дивизии ПВО. Основные части соединения располагались в поселке Елизово. Если кто слышал об этом поселке, то знает, что в этом регионе изумительный зимний микроклимат. Когда вокруг температура опускается до минус 40–50 градусов, то здесь минимум до минус 15 °C. Почти всегда стоит солнечная погода. Потому в этом местечке располагалась спортивная олимпийская база СССР по зимним видам спорта.

Недалеко находится и курорт Паратунка, где круглый год гейзеровые радоновые и другие теплые минеральные источники. Там находится и санаторий военно-морских сил по реабилитации моряков-подводников.

И, несмотря на эти курортные условия и наличие в реках красной рыбы, оклад у военнослужащих двойной, а год службы идет за два года. Естественно, что попасть служить в такие воинские части можно только по большому блату

И вот я проверяю работу одного старшего оперуполномоченного, майора. Мне, конечно, сразу же предложили с какой-то меховой базы шкуру оленя за смешную цену. Но я все равно потребовал «дела на стол». Оказалось, что этот работник за три года не завербовал ни одного агента. За этот период пребывания в Елизово получил всего около десятка пустых сообщений. Когда я доложил начальнику ОО КГБ по 11 армии ПВО, что средняя арифметическая стоимость его агентурных сообщений, за вычетом шести месяцев отпуска, составляет почти половину стоимости автомобиля «Жигули», начальник чуть не поперхнулся слюной. Затем сделал перерыв в собрании по подведению итогов и спросил меня, знаю ли я, кто родители этого майора Ходырева, что это опытный работник, который второй раз направляется из центрального аппарата ЗГУ КГБ СССР на Камчатку? Бухгалтерия в нашей работе не нужна. Я ответил, что и качество никудышнее. Естественно, что в итоговую справку о проверке блатного Особого отдела КГБ по дивизии ПВО мои бухгалтерские выкладки не попали. А напрасно. Денежное содержание старшего оперуполномоченного на материке в это время составляло около 260 рублей в месяц. Но не все имели родственников в центре.

Разве можно такого блатного обывателя ставить в один ряд с известными мне сотрудниками военной контрразведки, которые, чтобы получить оперативную информацию и обеспечить безопасность негласного добровольного помощника, ночью, в непогоду пробирались к посту, где нес службу агент и получали от него оперативную информацию? Да, в некотором роде нарушались требования Устава гарнизонной и караульной службы. Зато обеспечивалась конспирация, безопасность агента. А то, что контрразведчик не спал ночью, рисковал — так это и была реальная оперативная обстановка. Чекист-патриот всегда отличался от пробравшегося в органы КГБ обывателя, приспособленца.

Один обеспечивал безопасность социалистического Отечества, а другой наполнял карманы деньгами, поступившими в бюджет страны в качестве налогов от граждан, которые хотели верить, что безопасность государства гарантирована.

Встреча с Вячеславом Тихоновым

В сентябре 1982 года руководство КГБ приняло решение об учреждении премии им. Ф.Э.Дзержинского и присвоении ее отличившимся артистам и киноактерам (деятелям театра и кино). Естественно, что основным претендентом оказался Штирлиц, т. е. Вячеслав Тихонов, и еще ряд других работников кино и театра.

Вручал их В.М. Чебриков. Я, как секретарь Коллегии, обеспечивал организационные вопросы: подготовка бывшего зала Коллегии в старом здании КГБ для проведения этого мероприятия. В 1982 году вступило в строй новое здание Комитета, построенное с учетом новейших требований технической безопасности, исключающей возможность съема информации с окон (через вибрацию стекол). Награждение было решено проводить в прежнем зале заседания Коллегии. Ранее там был кабинет Л. Берии.

Все приглашенные вели себя очень тихо, иногда перешептывались отдельными фразами. Мне было поручено стоять возле трибуны и подавать коробочки со значками лауреата премии и конверты.