Читать книгу "Женщина на грани нервного срыва - Лорна Мартин"

Я решила умолчать, что днем отправила ему эсэмэску, и вместо этого рассказала о нашем последнем разговоре.

— Между ним и Шарлоттой точно ничего нет. Он меня в этом заверил, и теперь мне гораздо лучше. Но вообще я пытаюсь побороть эту порочную страсть — я сто лет его не видела и не говорила с ним. Думаю, все будет хорошо. Главное, что он не встречается с Шарлоттой. Меня ведь именно это чуть не добило — что у них может быть роман. Мне кажется, он пытается возродить свой брак.

Она скептически вздернула бровь.

Тут девчонки отвлеклись от своего бармена и заявили, что надо завалиться еще куда-нибудь и «тяпнуть на дорожку». И мы переместились в паб «Уи Чип». Еще от двери я увидела за угловым столиком высокого темноволосого широкоплечего мужчину с огромными карими глазами. Это был Кристиан, прекрасный как бог, в черном пиджаке и белой, расстегнутой на груди сорочке. Сердце мое воспарило, но тут, как в замедленной съемке, в кадр вплыла льнувшая к нему хорошенькая куколка. Разумеется, Шарлотта.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

По-прежнему все отрицаю, но уже не так рьяно

АПРЕЛЬ

Любовные четырехугольники

Если бы я вошла в бар первой, то развернулась бы на сто восемьдесят градусов и вылетела пулей. Сказала бы девчонкам, что мест нет. Мы пошли бы в другое заведение, я рванула бы в туалет и либо всласть отрыдалась, либо постояла у раковины, борясь с тошнотой. А может, и то и другое. Потом попыталась бы убедить себя, что обозналась: вряд ли, мол, это был он; только не с ней; я ведь видела их лишь краем глаза.

Днем Кристиан ответил на мое предложение увидеться, что сегодня никак — у него дружеские посиделки. «Может, я присоединюсь? Я встречаюсь с девочками, но потом могу подъехать», — бодро отэсэмэсила я. Не утерпела. Он пытался держать дистанцию, а я цеплялась за него, как ковбой на родео цепляется за брыкающегося быка. «Перезвоню» — таков был его окончательный ответ.

Поскольку я вошла в дверь последней, пути к отступлению не было. Кэти и Кристиан знакомы не один год — встречались на общих вечеринках — и тут же заметили друг друга. Паб «Уи Чип» очень маленький и напоминает уютную гостиную. У стойки бара — всего пяток стульев, в зале — несколько высоких столиков. Плюс два больших стола у огромных окон, откуда улица кажется сценой, на которой с утра до вечера разыгрывается увлекательное представление. С комфортом тут может разместиться человек тридцать, не больше. В общем, друг от друга не спрячешься.

Кэти познакомила Рэчел и Эмили с Кристианом. Они были в курсе моих дел, но не знали его лично, хотя Эмили слышала про Кристиана от коллег-адвокатов. Кэти пристально посмотрела на меня. Она все про нас знала, но явно не хотела, чтобы он это понял.

— А вы, ребята, кажется, уже знакомы?

Кристиан преувеличенно нахмурился, но потом посветлел лицом и воскликнул:

— Ах да. Нас представили… — Он помахал рукой, словно помогая себе вспоминать. — По-моему, дело было на свадьбе Али и Доминик.

Я медленно кивнула. Казалось, какой-то изощренный палач пропускает через меня ток высокого напряжения. О да, я прекрасно помнила наше знакомство. Это случилось два года назад на острове Арран у юго-западного побережья Шотландии. Кэти пригласила меня на свадьбу своих друзей, кроме нее, я там никого не знала. Кристиан тоже мыкался как неприкаянный. Мы оказались за одним столиком и разговорились о работе. В то время он жил в Лондоне, а я еженедельно наведывалась туда на день-другой. Мы поболтали о нашем общем увлечении — дайвинге. Я только что прошла вводный курс и совершила всего шесть погружений, причем последнее так меня напугало, что я зареклась нырять, но распиналась с таким видом, будто я, по меньшей мере, внучка Жака-Ива Кусто или потомственная русалка. Я заметила, что у него на пальце нет обручального кольца. Больше того — рассказывая о своих путешествиях и погружениях (а их набиралась почти сотня), он неизменно говорил «я» и никогда «мы».

Я была очарована. И считала, что подцепила холостяка. А потом он отошел к бару, и Кэти разбила мои иллюзии. Оказалось, что он уже два года женат. «Вот козел», — подумала я и больше в тот вечер с ним почти не говорила. Но на прощанье он всучил мне свою визитку и выпросил мою. Сказал, что его адвокатская контора участвует в нескольких любопытных судебных процессах, и пообещал подкинуть информацию. Я сунула его карточку в сумку, уверенная, что больше о нем и не вспомню. Но через несколько дней он прислал мне письмо. Пообещал эксклюзив про одну преступную группировку, гремевшую на всю страну, и предложил встретиться, когда я буду в Лондоне. Я согласилась, хотя и знала, что такие истории подходят «Обзерверу». Когда мы встретились, он показался мне еще красивее. И говорили мы вовсе не о бандитах, а о нашей жизни, работе и устремлениях (хотя сейчас, задним числом, я понимаю, что речь шла в основном о его жизни, работе и устремлениях).

На протяжении целого года всякий раз, когда я приезжала в Лондон, мы встречались, чтобы выпить и поболтать. А потом он вернулся в Шотландию — его жене предложили здесь работу, — и вот тут-то наша дружба поистине расцвела пышным цветом. Я стала реже бывать в Лондоне, а поскольку я работала дома, у меня оставалось больше времени на встречи. Мы болтали обо всем на свете. Кроме двух вещей. Во-первых, мы никогда не затрагивали тему его брака. О его жене я знала только то, что обычно она работает допоздна. Кристиан рассказал об этом, когда я спросила, не возражает ли его половина, что несколько раз в неделю он задерживается в городе. Мне стыдно это признавать, но в остальном мы делали вид, будто его супруги не существует. Второй запретной темой были наши отношения. Иными словами, мы беседовали о чем угодно, но только не о том, что действительно стоило обсудить. Он казался мне умным, забавным, сексуальным. Словом, именно таким, каким должен быть мужчина моей мечты. Но я твердила себе, что роман с женатым недопустим, не замечая, что мы уже идем по тропинке, проторенной миллионами других пар.

Говорят, все потенциальные изменщики ведут себя одинаково. Но я ни разу не слышала от него избитых фраз типа: «Жена меня не понимает» или «Я люблю ее, но в наших отношениях нет романтики». И вплоть до лета прошлого года мы прикидывались «просто друзьями». Роковой барьер пал однажды вечером, когда его жены не было в городе, а мы оба немножко выпили (это уже укладывалось в стандартную схему пошлого адюльтера).

Сначала мы целовались в прихожей. Так долго, что губы у меня распухли и онемели. Ощущения были волшебные. Я заявила, что мы не должны идти дальше, но прозвучало это как-то неубедительно. Я уже надкусила запретный плод, и у меня попросту не было сил отшвырнуть его подальше. Когда все случилось, я поняла, что имеют в виду героини фильмов, когда говорят: «Я словно умерла и попала в рай» или «на седьмое небо». Именно так я себя и чувствовала. Примерно минуты две.

В кино любовницы женатых мужчин — беспечные создания, утопающие в наслаждениях. Но если вы жительница Глазго, воспитанная в католических традициях, бонусом к любому удовольствию идет чувство вины. Некоторые пары после любви закуривают одну сигарету на двоих или начинают все сначала. Другие читают друг другу стихи. Третьи вместе принимают душ или угощаются клубникой с шампанским. А я отправилась в гостиную и принялась рыться на книжных полках. Гормоны радости, затопившие мой мозг после нашей первой «опасной связи», быстро отхлынули, и я запаниковала. Если бы у меня была Библия, я бы, наверное, открыла ее и начала декламировать Исход, стих 20:14 или Книгу Бытия, 1:16–17: «И заповедал Господь Бог человеку: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла…»