Читать книгу "Эхо войны - Леонид Гришин"

– Ты на свидание? Тебе не разрешают? – спросил я ее, когда подошел.

– Да, мы приехали, не знаем, как бы повидать, поговорить.

– Мда-а… Незадача. Вот что: мы сейчас пойдем работать, а там Филипповна одна живет, у нее свой дом напротив стройки. Придешь к ней и скажешь, что приехала к мужу, что он здесь будет работать. Она пустит вас.

Так оно и вышло. Привели нас охранники на объект. Я охранникам сказал, что под мою ответственность вот этого надо отпустить, и повел его. Когда подошли к дому Филипповны, оттуда выскочили дети, а мальчонка – ну точно, как мой. Подбежал к отцу и начал целовать ему руки:

– Папочка, миленький, за что тебя тут держат? Пойдем с нами, уходи отсюда

И жена прижалась к нему, и девочка с другой стороны прижалась… Я смотрю на все это и думаю: Господи, у меня же точно такой же ребенок. Но я ни разу не слышал, чтобы он меня папочкой называл. А здесь: «Папочка, родненький, тебе тяжело, тебя заставляют тяжелую работу выполнять». Он обнял их, стояли они так, а я стоял в сторонке, наблюдал и думал: какое же это счастье, наверное, когда тебя так сильно любят.

– А что я? Напился, забрали, сижу. Напился, забрали, сижу… Последний раз, когда на свободе был, приехал к жене. Она уже в другом городе тогда жила. А мой сын, как звереныш, забился в угол и говорит:

– Я тебя боюсь.

А этот своего отца называет родненьким…

Все в душе у меня перевернулось. Все это водка виновата! И вот, представляешь, в тот момент я сказал себе, что как только выйду отсюда, больше никогда и ни за что в рот ни грамма не возьму. Мне оставалось еще полгода отбывать свой срок…

Как-то раз мы с тем интеллигентом разговорились, и я спросил его, за что его посадили.

– За то, – говорит, – что обидел один тип сестру мою, ну я, конечно, превысил оборону, приложился, и он стал инвалидом.

Я посмотрел на него: я выше его на голову, шире в плечах раза в два, а инвалидом человека просто так не сделаю.

– Да, что тут… Нетренированный был человек, пришлось руку заломить, и в печень неумышленно ударил. Развалилась печень. Еле-еле сшили, еще кое-чего поломал там внутри. Теперь мне приходится за это сидеть.

– Ты что? Можешь человека?..

– Да, конечно.

– И меня?

– Да, что тут такого? Ты же нетренированный, не знаешь приемов.

– Да я тебя одним ударом могу прибить!

– Можешь, но не сможешь, – отвечает он мне.

Мне стало интересно. А у нас как раз был еще один там детина, такой же, как я, хулиган. За обедом я его и спрашиваю:

– Эй, ты, Володя, ты вот этого хлюпика сможешь уложить на лопатки?

Он заржал самым настоящим образом.

– Да я его одним пальцем задавлю, – ответил громила и подошел к интеллигенту.

– Каким тебя пальцем большим или маленьким раздавить? – спросил он и тут же заткнулся.

Никто не понял, что произошло, но в следующее мгновение Володя сначала согнулся пополам перед человеком вдвое, а то и втрое меньше него самого, а затем и вовсе повалился на землю, уткнувшись в пыль носом и крича от боли. Умолял отпустить руку. Тот отпустил, в сторонку отошел.

Детина подскочил, схватил валявшуюся арматуру и бросился на него.

– Да я тебя, сморчок, сейчас прибью!

Дальше была совсем интересная картина. Как это произошло? Мы даже не успели рассмотреть. Эта арматура, которой он замахнулся, оказалась у него за спиной, и локти были под этой арматуриной. Все вокруг, даже охранники, стояли рядом и смотрели на все с большим удивлением, даже с интересом. Еще бы! Такой невыразительной внешности человек согнул перед собой почти двухметрового детину, который весит больше него раза в два. Но я прекратил это дело.

Чуть позже я к нему подошел и попросил показать, как он это делает.

– Хорошо, давай, – ответил он мне.

И вот оставшиеся полгода он меня тренировал. Утром почти два часа и вечером. Он объяснял, как ноги поставить, как руки, какие существуют приемы. Я серьезно занимался, надо сказать. Через полгода выпустили, я сразу приехал к жене и умолял ее простить меня, клялся, что больше пить не буду.

– Не верю, уходи. Не пугай ребенка. Возвращайся, когда станешь нормальным человеком.

Пришлось уйти. Опять то же самое: на работу никуда не устроиться, никто не хочет меня принимать после того, как посмотрит мой «послужной список». Уж думал снова дойти до магазина, а потом обратно на зону. Но вспомнил я о своем обещании и решил пойти в райком.

В райкоме я пришел к первому секретарю. В приемной сидел какой-то мужик-хлюпик, который не хотел меня пропускать.

– Свободен? – спросил я его.

– Для кого-то свободен, а для тебя – нет.

У меня времени ждать не было, поэтому я прямо направился к двери первого секретаря. Этот хлюпик хотел загородить мне дорогу, но я его взял за шиворот и посадил на стол.

В кабинете сидел солидный мужчина и с кем-то разговаривал по телефону. Увидев меня, он вежливо попросил подождать, пока он закончит. Что же, это совсем другой разговор.

Я присел и стал ждать. Он довольно быстро закончил разговор.

– Слушаю вас, – обратился он ко мне.

Я ему выложил, что вот столько времени уже пытаюсь устроиться на работу, а никто не берет из-за того, что много раз сидел.

Он внимательно меня выслушал, что-то записал.

– Ну что же, – сказал он наконец, – в самом деле, тебе трудно устроиться. Ни один кадровик не возьмет на себя ответственность принять тебя на работу. Вот что: у нас на сахарном заводе воровство идет… Разворовывают сахар, не килограммами, а целыми мешками. Мы несколько человек изловили, но это еще далеко не все. Если поможешь разобраться, будешь нормально работать. Кадровики тебя не примут. Вот тебе записка к директору завода, он даст указания.

Пришел на сахарный завод, меня, естественно, не пускают, но к этому я был уже готов. Я прошел к директору, подал записку, он на меня внимательно посмотрел, вызвал кадровика и сказал оформить.

Оформили грузчиком, силенками меня Бог не обидел. В мешочке 50 килограмм, а когда кубинский сахар шел на переработку – там потяжелее. На следующий день я заметил, как грузчики группой подошли к забору и начали перебрасывать по одному мешку сахара через ограду.

Я подошел, сказал им, чтобы прекратили. Меня, конечно, обозвали. Это меня рассердило, я взял и их перебросил через забор. Поднялись крики, визги… Один ногу сломал, другой руку. Прибежала охрана, заодно и меня арестовали. Посадили в кутузку…

Начальник охраны стал разбираться, а я молчал. Одного в больницу отправили, двое здесь были. Конечно, они начали говорить, что это я мешки бросал за забор. Они хотели помешать, но я и их перебросил. Но один охранник видел, как все было на самом деле. Пришел после того, как уже вызвали милицию, и доложил начальнику охраны, что все было с точностью да наоборот. И я стал дальше работать. А через три дня возвращался вечером в общежитие, и напали на меня три человека. Думаю, что с ними делать? Двоих уложил. Ну а третьего взял за руку и решил пошутить. Там недалеко от общежития стоял какой-то непонятный столб. Непонятный потому, что было не ясно, зачем он вообще нужен. На нем и проводов-то не было.