Читать книгу "Честь снайпера - Стивен Хантер"

Гершон Гольд знал все тонкости игры, однако по виду в нем ни за что нельзя было заподозрить охотника. Шестидесяти с лишним лет, склонный к полноте, типичный представитель израильского среднего класса – бизнесмен, финансовый аналитик, владелец розничной торговой сети, что вам больше нравится. Гольд предпочитал свободные брюки и рубашки спортивного покроя, некоторые из которых ему шли, но большинство – нет. Он носил очки с квадратными стеклами в черной пластмассовой оправе и подделку под «Ролекс» (зачем тратить такие огромные деньги на часы?). Когда-то свои поседевшие волосы Гольд зачесывал налево, однако в последнее время перешел на прямой пробор в духе Мейера Лански[14], чем вызывал постоянные насмешки со стороны друзей и жены. Он обожал черные штиблеты с острыми носками. У него не было ни лоска, ни изящества, ни красоты, ни шика, в отличие от молодых стремительных оперативников «Моссада», которые ходили, держа наготове пистолеты «Тавор» с глушителем, в камуфляже и в масках, скрывающих лица. Он не был летчиком– истребителем, одним из тех облаченных в высотный комбинезон хищников, которые бороздят небо на Ф-16, готовые сбить любой МиГ или всадить ракету точно в яблочко с такой ничтожной высоты, что реактивная струя от двигателей поднимает в воздухе пыль.

– Гершон, следи за своей диетой, – каждое утро кричала ему вслед жена, когда он уходил из своего уютного коттеджа в Герцлие, северном пригороде Тель-Авива. За четыре минуты он доезжал на машине до также расположенного в Герцлие заведения, которое было известно ему как «институт», в то время как весь остальной мир называл его «Моссадом». Это был комплекс зданий, над которым доминировал черный куб из стекла и стали высотой в девять этажей. Куб был разбит на отдельные ячейки, и Гершон занимал ячейку на третьем этаже, с окном, выходящим на раскинувшееся в нескольких километрах море. С верхних этажей открывался лучший вид, но Гершон понимал, что ему не суждено когда-нибудь им насладиться.

На третьем этаже размещался отдел по борьбе с терроризмом, а Гершон работал в группе экономической разведки. Другими словами, он занимался теорией и практикой охоты в джунглях.

По восемь, десять, а иногда и двадцать часов в день Гершон методично прочесывал джунгли, и поэтому являлся таким же охотником, как оперативник из спецназа и летчик-ас. Он незримо присутствовал на задворках тысячи рынков, за которыми можно следить из киберпространства. Цена кофе в Джакарте, падение китайского юаня, прогнозы урожая персиков в Азербайджане, влияние нового седла «удобозад», разработанного компанией «Швинн», на рынок продажи велосипедов, особенно с учетом весьма неоднозначного решения «Швинн» сосредоточиться в первую очередь на стареющем поколении бэби-бумеров[15], стоимость гранатомета РПГ-7 в открытой торговле в зоне племен на северо-западе Пакистана. Вот такие джунгли – самые разные джунгли. Дыни, теннисные мячи, осколочные гранаты, приборы инфракрасного видения, скейтборды (второе рождение? какое-то время все указывало на это, однако новые данные оказались удручающими), посудомоечные машины «Мейтаг» в Кувейте, американский сортовой виноград на юге Франции (возить уголь в Ньюкасл?[16]), лицензионные игрушки «йо-йо» в Южной Корее, контрафактные игрушки «йо-йо» в Северной Корее.

В назойливом любопытстве Гершона не было ничего случайного. В джунглях скрывался Международный Терроризм. Какими бы ни были исполнители, каким бы ни было идеологическое рвение, для того чтобы активно действовать, Международному Терроризму требовался постоянный приток денег. Денег на обучение, денег на разъезды, денег на подкупы, денег на экспертизу, денег на еду и кров. Кроме того, подобно «Дженерал моторс», конгломерат, каковым являлся Международный Терроризм – Гершон про себя называл его «Меж-тер и Ко», – сильно пострадал от глобального экономического кризиса, поэтому сейчас как никогда нуждался в богатом спонсоре.

Каждый раз, когда имело место отклонение от нормы, некое случайное событие, выходящее за установленные рамки, это указывало на то, что кто-то предлагал на рынке товар, оплата за который должна была перевестись в наличные. А уже на эти наличные можно было приобрести пластид, патроны калибра 5,45х39 мм, реактивные гранатометы РПГ или даже более современные и действенные инструменты: электронику, ракеты, радиостанции увеличенного радиуса действия, артиллерийские орудия, ядерное оружие – абсолютно все для уничтожения собратьев-людей. Следовательно, отклонение требовалось внимательно изучить, оценить, разобрать и проанализировать. Практически всегда дело заканчивалось ничем, однако никто не мог поручиться, что так будет всегда, поэтому охота велась круглосуточно, без выходных, по всему земному шару.

Разведывательным ведомствам, ведущим эту войну, все было давно известно, и группа экономической разведки отдела по борьбе с терроризмом израильского «Моссада» тут не была исключением. Она ничем не отличалась от любой другой разведки любой другой страны, если бы не одна деталь: у израильтян имелось секретное оружие, и имя этому оружию было Гершон Гольд.

Сегодняшний день, как две капли воды похожий на любой другой день, был днем международной системы торгов КОМЕКС. Гершон выбирал рынки наугад, с помощью простой программы его собственной разработки, которая, если так можно выразиться, вытаскивала бумажки с названиями из большой шляпы. Алгоритм должен был быть случайным. Никакой закономерности, потому что закономерность можно определить, и тогда какой-нибудь толковый программист, работающий на противника, вычислит его, Гершона. Правда, не имелось никаких свидетельств, что этот толковый программист существует, но Гершон предпочитал действовать осторожно, аккуратно и терпеливо. В конечном счете только так и можно одержать победу.

КОМЕКС представлял собой международный рынок товаров и услуг под эгидой Нью-Йоркской коммерческой биржи. Это была целая вселенная глухих, непроходимых джунглей. И Гершон повел на нее наступление.

Он отслеживал колебания цен на товары на протяжении недели, мгновенно преобразуя цифры в наглядную диаграмму. Диаграммы выводились по двадцать штук, накладываясь одна на другую, по горизонтали – время (одна неделя), по вертикали – процентное изменение стоимости. При нормальных условиях все двадцать линий должны были выглядеть приблизительно одинаково, потому что каждая отражала мудрость рынка, представляя колебания цен в течение одного и того же периода времени, отражающие одну и ту же игру психологических и внешних факторов. То есть если в нормальных условиях золото немного дорожало, вместе с ним дорожали и олово, лимоны, контракты на поставку свинины и марганец. Все двадцать линий, хоть и изображенные в разных масштабах цен, вели бы себя примерно одинаково. Именно это и определялось как нормальная ситуация, особенно если учесть, что Гершон учел в своем алгоритме фактор погоды и другие переменные величины, неподвластные человеку.