Читать книгу "Дживс и свадебные колокола - Себастьян Фолкс"

– Потомство. Что, если они унаследуют мои мозги, а не ее?

– Врожденные свойства не переходят к детям в неизменном виде от одного из родителей, сэр.

– То есть? Хотите сказать, получается нечто вроде коктейля?

– Один монах в Моравии, сэр, некий Мендель, получил чрезвычайно интересные результаты, скрещивая разные сорта гороха или бобов у себя в монастырском садике. Изучая, как наследуется форма и цвет горошин, он пришел к выводу…

– Дживс, вы сравниваете вустерских потомков с горошинами в стручке?

– Не в буквальном смысле, сэр, хотя законы наследственности, как считает наука, действуют одинаково для всех живых организмов. Некоторые свойства при наследовании могут доминировать, к примеру, карие глаза по сравнению с голубыми. Однако если оба родителя являются носителями свойства голубоглазости, два минуса могут в сумме дать плюс.

– Мы все еще говорим о бобовых?

– Нет, сэр. Наблюдения за размножением плодовых мушек поначалу давали противоречивые результаты, однако впоследствии…

– Одно мы можем сказать наверняка, Дживс: мисс Мидоус едва ли когда-нибудь станет матерью плодовой мушки.

– Безусловно, сэр. Наука о наследственности пока еще только делает первые шаги. Возможно, в этой области достаточно руководствоваться собственными эмпирическими наблюдениями.

– В смысле?

– Если сравнить мисс Мадлен Бассет или мисс Полину Стоукер с их отцами, можно увидеть, как сложны и многогранны законы наследственности.

– Черт возьми, Дживс! Я понимаю, что вы хотите сказать. Кто бы подумал, что бронированный танк вроде Дж. Уошберна Стоукера способен произвести на свет такую очаровашку?

Дживс слегка изогнул бровь – для него это все равно что сказать: «Ага, видал!»

Я на минуту прекратил метаться по комнате.

– Оставим эти фантазии, Дживс! Вернемся к реальности.

– Как пожелаете, сэр.

– И вообще нам о таких вещах и думать незачем. Мисс Мидоус уже сделала свой выбор, она помолвлена с мистером Венаблзом. Нам остается лишь освободить нужный день от других встреч, как следует отгладить визитку и заказать серебряную лопаточку для рыбы – в подарок.

– Несомненно, сэр. Если только помолвка не будет разорвана по взаимному согласию обеих сторон.

– Угу. Или если над Мелбери-холлом не пролетит, громко хрюкая, стадо свиней беркширской породы.

– Желанные, как сладость поцелуев, сэр. Как сладость ласк, что мыслим мы с тоскою на чуждых нам устах[32]…

– Это вы меня так подбадриваете?

– Это поэт Теннисон. Как я понимаю, задумано в виде утешения.

– Знаете что? Передайте ему от меня, куда он может засунуть свое утешение.

– Безусловно, в этих строках сквозит некая меланхолия.

Я шагнул к двери.

– Дживс, сделайте такую милость – забудьте все, о чем мы сейчас говорили.

– Уже забыто, сэр.

– Не будем больше обсуждать ту леди, о которой шла речь.

– Как скажете, сэр.

– И еще одно. Вряд ли у вас была возможность с ней поговорить после провала плана «А»?

– Нет, сэр. Мне подумалось, что объяснение вашего поступка прозвучит весомее, если будет исходить непосредственно от вас.

– Наверное, вы правы, – отозвался я угрюмо. – В каком часу намереваетесь пить чай утром?

– Я договорился с миссис Тилмен, сэр, она принесет мне чай. Пожалуйста, не беспокойте себя, если захотите поспать подольше.

Был чудесный июньский денек, и, несмотря на зверские боли в пояснице после второй ночи на ложе для йогов, трудно было не ощутить некоторую легкость мыслей, шагая по дороге в Кингстон-Сент-Джайлз и неторопливо переваривая отменную яичницу с беконом, которой накормила меня миссис Педжетт.

Почту я обнаружил на главной улице деревни, между лавкой мясника и «Красным львом». Затхлое помещение служило заодно и кондитерской для местных детишек. Пристроив бланк между банкой мятных леденцов и коробкой рахат-лукума, я принялся сочинять телеграмму.

«РАСТЯПА СРОЧНО ЗАВТРА К ПОЛУДНЮ ПРИЕЗЖАЙ МЕЛБЕРИ ХОЛЛ КИНГСТОН СЕНТ ДЖАЙЛЗ ТЧК ВАЖНЫЙ КРИКЕТНЫЙ МАТЧ ТЧК БЕЗ ТЕБЯ НИКАК ТЧК ЗАВИСИТ СЧАСТЬЕ ЛЮБЯЩИХ СЕРДЕЦ ТЧК ПРИВОЗИ СТИФФИ ТЧК НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПОКАЗЫВАЙ ЧТО ЗНАЕШЬ МЕНЯ ТЧК ВСЕМ ПРИВЕТ БЕРТИ».

Я вручил заполненный бланк пожилой даме в окошечке со словами:

– Большое спасибо! И еще одну такую же отправьте, пожалуйста, в Кингз-Деверил.

Милая старушка прочла текст, качая головой, и уставилась на меня как на пациента лечебницы для умалишенных, которого после долгих сомнений все-таки отпустили прогуляться на волю. К таким взглядам я давно уже привык.

– О, только во второй телеграмме вместо «Стиффи» напишите «Таратору». А то Эсмонд решит, что я умом тронулся.

– Вот так и отправлять?

– Знаете, пожалуй, в первой телеграмме добавьте еще: «Пожалуйста, без Бартоломью». Это скотч-терьер, любимчик Стиффи. Сперва кусает, а уж потом задает вопросы. На площадке для крикета он страшнее чумы.

– Значит, эту телеграмму – в дом священника, Тотли-ин-Уолд?

– Точно! Обратный адрес укажите: Этрингем, в Мелбери-холле.

Оставив добрую женщину заниматься своими прямыми обязанностями, я вышел на солнышко. В деревне меня ничто не удерживало, так что я вернулся в Мелбери-холл и сказал Дживсу, чтобы ждал ответных телеграмм.

К полудню приехал на велосипеде первый почтальон. Лорд Этрингем стоял на страже у дверей, меж двух огромных египетских чаш.

«БЕРТИ ДУРАЛЕЙ ПРИЕДУ ТЧК БЕЗ БАРТОЛОМЬЮ СТИФФИ НЕ СОГЛАШАЕТСЯ ТЧК СТО ЛЕТ НЕ ИГРАЛ ДО ВСТРЕЧИ ГП».

Часом позже доставили ответ из Деверил-холла. Как я и ожидал, Эсмонд Хаддок был счастлив улизнуть на пару дней от своих теток.

«ДАВНО НЕ ИГРАЛ НО БУДУ РАД УЧАСТВОВАТЬ ТЧК УВЫ ТАРАТОРА В ГОЛЛИВУДЕ ТЧК ПРИВЕТ! А ПОЧЕМУ ЭТО Я ТЕБЯ НЕ ЗНАЮ? ЭСМОНД».

Я подождал до половины третьего, когда на почте закончился обеденный перерыв, и отправил Гарольду (Растяпе) Пинкеру следующую депешу:

«СОЖАЛЕЮ НО СОБАКА ИСКЛЮЧАЕТСЯ ПУСТЬ УЖ ТОГДА СТИФФИ НЕ ПРИЕЗЖАЕТ ТЧК ОБЕД В ДВЕНАДЦАТЬ СОРОК ПЯТЬ ТЧК БУДЕШЬ ИГРАТЬ В ПАРЕ С ВИШНУ ВЕНАБЛЗОМ БЫВШИМ ОКРУЖНЫМ СУДЬЕЙ ЧАНАМАСАЛЫ ТЧК ПРИВЕТ ВУСТЕР».

Эсмонду я написал:

«ПОЧЕМУ НЕ ЗНАЕШЬ МЕНЯ ДОЛГО ОБЪЯСНЯТЬ ТЧК НЕ УДИВЛЯЙСЯ ЕСЛИ УВИДИШЬ В НЕСВОЙСТВЕННОЙ МНЕ РОЛИ ТЧК ВУСТЕР».

Старушка, принимая телеграммы, вновь долго качала головой.

Дживс уехал в Дорчестер, организовывать свою сложносочиненную ставку у букмекера Честного Сида Леви, а я решил, пользуясь случаем, слегка вздремнуть. Поднявшись по черной лестнице к себе на четвертый этаж, я с удивлением обнаружил торчащий из-под двери конверт.