Читать книгу "Год Людоеда. Игры олигархов - Петр Кожевников"

Кумирову стало страшно. «Это что, безумие? — подумал он. — Я теперь всегда буду слышать голоса, они станут мною управлять, давать какие-то, наверное, криминальные команды? Или это только временно из-за моего переутомления? Что же делать? А если я вдруг перестану себя контролировать, эти голоса станут для меня родными и близкими, и я буду им безоговорочно подчиняться, а они заставят меня подняться на чердак, вылезти на крышу и оттуда прыгнуть, обнадеживая, что я смогу летать, как птица? Вот это будет фокус!»

Александр встал и подошел к окну. За его пределами все на первый взгляд выглядело по-прежнему: незаметно для глаза неслась где-то во Вселенной луна, временами закрываемая вуалью облаков, на противоположном берегу сплотились темные контуры деревьев, переливалась перламутром плоскость озера, покрытого льдом, на котором угадывались фигурки рыбаков.

— Сравните две эти картинки и найдите десять различий. — Саша вспомнил развлечения для читателей и улыбнулся, добавляя новые условия: — Те же и голоса.

«Наверное, нужно что-нибудь принять или выпить, чтобы как-то расслабиться и уснуть, — подумал Кумиров. — Надеюсь, что во сне эти голоса не сумеют мне внушить ничего дурного? Или все-таки кого-то позвать, к кому-то обратиться? Может быть, позвонить матери? Да нет, она сейчас уже ничего не соображает. Шутка ли сказать — десять лет сидеть на «колесах»! Отец говорил, что она стала хавать аптеку после рождения Костика. В этом ему, наверное, можно верить».

Александр достал сигареты и армянский коньяк, закурил, выпил рюмку, посидел у окна, затушил сигарету, снова лег в постель и, впадая в дрему, обнаружил вдруг в своей памяти строки, присланные в его мозг, словно сообщение на инбокс электронной почты:

Неверующий,

Рисую мелом круг.

Несведущий,

Крещусь на свой испуг.

Саша шел в ванную, на ходу стаскивая с себя опостылевшие ему за время путешествия вещи. Освободившись от тряпок, юноша пустил воду. Пока ванна наполнялась, он включил видик, зарядив одну из своих любимых порнушных кассет, заправил и включил кофеварку и тостер, посмотрел на себя в зеркало и подумал, не пора ли ему тоже подкачаться, ну, конечно, не до такой степени, как Груда Мышц, а так, просто чтобы лучше смотреться.

Ванна наполнилась. Александр поставил рядом с изголовьем кофе, тосты и сигареты и погрузился в пенную воду. Вылез. Достал из комода бутылку кофейного ликера и снова рассек своими волосатыми голенями сомкнувшуюся после его выхода пену.

Что ему делать? Позвонить отцу, попросить помощи? Бессмысленно — батя сам выслал его под конвоем в Финляндию. Обратиться к его бандюкам? Тоже не вариант, — они же работают на отца! Поехать прямо в Большой дом? Только его гам и ждали! Не слишком ли он о себе высокого мнения? У них там дела куда посерьезнее, чем пропажа его мулатки. Что они скажут? Обращайтесь в отделение милиции по месту жительства? Но там-то все схвачено! Так, может, и в Большом доме все схвачено? А почему бы и нет? Жить-то все хотят, и жить, как правило, все лучше и лучше. А если по-честному работать, разве что-нибудь наживешь, кроме геморроя или пули в сердце? То-то и оно. Надо, наверное, самому выкарабкиваться. Для начала он поедет к Бросовой домой и попробует там все разузнать. А что он теряет? Если ее уже убили, то тут уж ничего не изменишь. А если нет, то есть шанс вытащить ее из лап этих придурков. Ладно, сейчас он помоется, слазает в электронную почту и помчится на поиски своей любимой!

Лежа в ванне и терзая свои нервы музыкой, под которую перед ним возникали страстные и сентиментальные видения, Саша увидел, как на оперативной панели, которые были установлены во всех помещениях особняка, запульсировала синяя лампочка. Телефон! Неужели Наташка?! Кумиров выпрыгнул из ванны, взбаламутив океан пены, снял наушники и взял трубку.

— Але! Где ты? — закричал юноша в трубку, уверенный, что говорит с Бросовой, тем более что он вроде бы уже различил ее голос. — Я сейчас приеду!

— Саша, почему ты меня опять не слушаешься? — прервал Сашину речь умело сдерживаемый голос отца. — Ты сейчас где должен быть? По какому праву ты травишь всякой дрянью моих людей? Ты что, не знаешь, что они только выполняют мои указания?

— Ты меня теперь что, расстреляешь? — Юноша услышал скромное похрустывание лопающихся на его теле сугробиков пены, вспомнил свой интерес, с которым он наблюдал за этим зрелищем в детстве, и отметил, насколько пресно стало это для него сейчас, а ему ведь только девятнадцать лет! — Может быть, заставишь своих барбосов меня пытать на твоих глазах или сам, как самодержец, этим займешься?

— Не говори глупостей! Бабушку убили! Костя пропал! А у тебя все еще детство в жопе играет!

«На совесть давит, — догадался Саша. — Не тут-то было!» Отец продолжал заводиться:

— Я тоже каждый день на мушке! Живу и не знаю, как вас всех уберечь!

— Где Наташа? — Юноша решил не сдаваться своему авторитарному папаше. — Для меня она тоже наша!

— Не знаю! Это сейчас для нашей семьи не самое главное! — Игорь Семенович явно злился, но, чувствовалось по голосу, все еще пытался отвести собственный гнев. — Они должны были ее отпустить. Они мне обещали. Пойми, у таких людей все решается на словах! У них ни разу не было основания усомниться в моем слове, и я жду от них того же. Наверное, где-нибудь таскается!

— Я тебе не верю! — закричал Саша, успевая отметить, что густая молочная пена на его теле обратилась в прозрачную пленку, сквозь которую пробиваются волоски. — Не говори так о ней!

— Если я тебе говорю, что не знаю, — значит, так оно и есть, понял, идиот?! — сорвался отец на свой привычный властный тон. — Не заставляй меня применять к тебе действительно строгие меры! Когда идет война, то все оказываются на военном положении. А сейчас война, хотя ты, наверное, этого так и не понимаешь! Меня хотят убить, а тебе на это, оказывается, насрать?

— Дай мне оружие, я буду тебя защищать, — я не ребенок! — Саша представил, как они с отцом отстреливаются от обложившей их особняк целой банды киллеров. — Но вначале верни мне Наталью! Без этого никаких разговоров! Все! Мне от тебя ничего не нужно! Уйду как есть! Если меня твои кабаны завалят, не пожалей пятеру на свечу, чтобы мне на том свете легче жилось!

— В кого же ты, сынуля, таким кретином уродился?! — Саше показалось, что в голосе отца появилось непритворное расстройство. — Как ты думаешь, для кого я столько работаю? Кто у меня есть на свете, кроме тебя и твоего несчастного братишки?

— Папа, я это уже много раз слышал! Не надо! — решил оборвать эту ненужную сентиментальность Саша. — Отдай Наталью или скажи, где она, — я ее сам заберу.

— Да как мне тебе вдолбить, что я на самом деле не знаю, даже представить не могу, куда она запропастилась! Я сказал, чтобы ее подержали где-нибудь для острастки, а потом отпустили на все четыре стороны. А спросить-то мне про нее теперь не у кого. Людей этих уже нет! Убили их, как и нас с тобой, кстати, в любой момент могут запросто убить! Может быть, сейчас и ты и я — оба мы на прицеле, а мы тут из-за твоих капризов хиромантией никчемной занимаемся! — Игорь Семенович укротил свой гнев и перешел на умеренный тон. — Вообще это не телефонный разговор! Давай встретимся, сядем и поговорим. Я очень надеюсь, что все-таки смогу тебе объяснить, что сейчас происходит и как нам себя в данной ситуации правильней вести.