Читать книгу "Сбылась мечта хулиганки - Наталья Александрова"

Я пыталась внимательно рассмотреть всю рухлядь, валявшуюся внизу, – вдруг найду краешек ноги или левое ухо. Это напоминало разгадывание головоломки из детского журнала «Мурзилка», когда нужно было найти на картинке десять волков или зайцев – один сливался с ветками дерева, другой выглядывал из облаков… Но там я их всегда находила – если и не десять, то уж восемь или девять обязательно, а здесь, сколько ни вглядывалась в сломанную мебель и старые бумаги, – ничего похожего на человека не могла найти.

Я пришла в восторг: вот это профессионал! Правда, при этом я слегка расстроилась: что же это выходит, значит, этот человек тоже поджидает снайпера? Он думает, что тот попадется в ловушку и останется только эту ловушку захлопнуть? Мне стало немного обидно: ведь я сама расставила этот капкан, а неизвестный тип пришел на готовенькое! С другой стороны, я вспомнила, как ловко он разделался с шантажистом, и решила, что с киллером он тоже справится… Если, конечно, это входит в его планы.

Снова началось мучительное ожидание. Время опять двигалось медленно, как беременная черепаха. Правда, теперь мне было интереснее: во-первых, я была не одна, а в компании все веселей, даже ожидание. Во-вторых, я пыталась найти своего ловкого соседа, а разгадывание шарад и головоломок здорово сокращает время. Однако, когда я, стараясь абсолютно не издавать никаких звуков и по возможности даже дышать через раз, сдвинула к свету левую руку и посмотрела на часы, то с удивлением увидела, что до назначенного мной свидания остается еще целый час.

Но как раз в это мгновение внизу снова раздался еле слышный скрип люка. Через несколько секунд в поле зрения появился он – тот, кого я с нетерпением и страхом ждала, – молодой человек, уже дважды покушавшийся на мою жизнь. Он и не думал о том, чтобы сменить костюм, – по-прежнему был в черной куртке и шапочке, надвинутой на глаза. Очевидно, у киллеров такая спецодежда.

Мягкой пружинистой походкой черный киллер подошел к окну. Здесь он остановился и напряженно огляделся по сторонам. Его поза выражала недоверие и агрессию. Казалось, что он принюхивается, хищно раздувая ноздри, хотя, конечно, я не могла этого видеть со своей смотровой вышки. Видимо, он ощутил чье-то присутствие. Сработало его шестое чувство. Киллер еще раз внимательно осмотрелся, затем вскочил на подоконник и одним движением вытащил из тайника свою винтовку. Держа ее в руках, он снова обвел взглядом комнату. Обостренный инстинкт хищного зверя, инстинкт охотника и убийцы говорил ему, что в помещении есть еще кто-то. Дальнейшие события заняли, может быть, сотую долю секунды, хотя в моей памяти они запечатлелись в мельчайших подробностях и долго еще стояли перед внутренним взором.

Киллер, наверное, разгадал ту шараду, которая была мне не по силам, – нашел второго охотника, спрятавшегося в груде хлама. А может, тот сам решил нанести упреждающий удар и вынырнул из своего укрытия. Во всяком случае, из горы сломанной мебели выкатился стремительный сгусток энергии, в котором трудно было узнать коренастого плотного человека, накануне артистично изображавшего бомжа в «Катином садике». «Бомж» выбросил руку, и в черного киллера полетел нож. Но тот уже вскинул винтовку и грохнул выстрел… Что такое? Почему выстрел оказался таким громким – ведь на винтовке был глушитель? И что произошло с этой винтовкой? И что случилось с самим киллером?

Он покачнулся и упал на спину. Рукоятка ножа торчала у него под подбородком, а снайперская винтовка, сжатая в неживых уже руках, превратилась в уродливый железный цветок. Ствол разорвало пороховыми газами, он расцвел узкими неровными лепестками, глушитель отлетел в сторону.

«Браво! – восхитилась я. – Ведь это моих рук дело! Это я так ловко испортила винтовку мерзавцу. Ай да Катя, ай да… как там Пушкин говорил?»

Второй участник разыгравшейся внизу драмы быстро встал на ноги, подошел к своему поверженному противнику, наклонился, осматривая винтовку. Вся его поза выражала недоумение. Затем он выпрямился и еще раз внимательно огляделся по сторонам. Конечно, он догадался, что у развернувшихся на чердаке районного налогового управления драматических событий был еще один заинтересованный свидетель, а скорее – участник или даже организатор…

Он мгновенно развернулся и обежал цепким взглядом комнату. Я перестала дышать и даже боялась опустить глаза, чтобы он не услышал шороха ресниц. Он посмотрел наверх, и вот тогда я представила, что я – мумия, лежу здесь уже две тысячи лет и не имею к Кате Дроздовой никакого отношения. Это помогло. Мужичок хмыкнул совсем по-домашнему, вытащил свой нож из трупа и ушел, на прощанье оглянувшись. Мне показалось даже, что он подмигнул, но, возможно, я ошибаюсь. А вот интересно, как он протащил нож через охрану внизу? И тут я поняла, что он проник в башню совершенно другим путем, не так, как я. А мне следовало поторопиться и поскорее покинуть это помещение, где оставался свежеприконченный труп. Совершенно ни к чему было тут торчать – вдруг кто-то слышал выстрел и придет проверить…

С большими предосторожностями я сползла вниз и попыталась оглядеть свою одежду. В таком виде невозможно было идти на выход. И хотя пальто я предусмотрительно сняла, когда лезла наверх, но пришлось тащить его с собой, так что оно здорово помялось. Тем не менее нужно было на что-то решаться. Время без десяти шесть, контора закрывается.

Я подошла к окну и выглянула осторожненько. Внизу виднелся, как на ладони, скверик с несколькими чахлыми деревцами… а вот и ненаглядный собственной персоной сидит на скамеечке. Ну надо же, пришел заранее! Видно, сестра его накачала. Я вгляделась и не поверила своим глазам: в руках у ненаглядного был букет цветов! Правда, букет – это громко сказано, на самом деле всего лишь скромненький букетик гиацинтов, но тем не менее раньше он никогда не приносил мне цветов. Да, по правде сказать, не помню, кто и приносил. Разве что на работе ко дню рождения и на Восьмое марта подарят дежурный букет…

Господи, рядом с трупом я думаю о цветах! Совсем с ума сошла. Но присутствие трупа меня беспокоило только потому, что могут прийти и застать меня на месте преступления, а так – что ж, киллера совершенно не жалко. В его работе всегда существует профессиональный риск. За что, как говорится, боролся, на то и напоролся.

Размышляя так, я вытряхнула пальто, обтерла сумочку, повязалась шарфом, а голову оставила в этот раз непокрытой – пускай все смотрят на рыжие волосы, которые сразу бросаются в глаза, тогда не заметят помятого пальто. Подумав, я решила оставить пистолет здесь, чтобы не было с собой ничего криминального, обтерла его носовым платком, чтобы не было отпечатков, и закопала в углу в кучу бумаг.

Начнем, благословясь, как говорит отец, когда он в хорошем настроении. Я откинула крышку люка в полу и осторожно начала спускаться по железной лесенке. Проклятая лестница звенела, но я надеялась, что шум, исходящий из вентиляционной трубы – там по-прежнему резвилось стадо диплодоков – заглушит мои шаги. Вот и старая дверь, что ведет в коридор шестого этажа. Отсюда вниз тоже вела лестница – аварийный выход, но я отказалась от мысли спуститься по этой лестнице вниз. Скорей всего, дверь на улицу заперта.

Проходя в башню три часа назад, я оставила дверь приоткрытой – уж очень трудно было ее закрыть, потому что петли проржавели, – и сейчас застала ее в таком же виде. С трудом протиснувшись в дверь, я сделала несколько шагов по коридору, как вдруг сзади раздался окрик: