Читать книгу "Наследница огня - Сара Маас"

– Я привел вас в загон, где мы их обучаем. Таких загонов у нас несколько. Прирожденные убийцы видны сразу, но должен вам сказать, в загонах почти все они показывают характер. Стоит их только выпустить. Вы… дамы, – говоривший почему-то не решился сказать «ведьмы», – и глазом моргнуть не успеете.

– А когда мы сможем выбрать себе… небесных коней? – спросила Матерь Черноклювых, буравя взглядом провожатого.

– У нас есть особая порода смирных драконов. На них вы освоите особенности полета.

Искара зарычала. Манона и сама была бы не прочь зарычать, поскольку в словах человека они почуяли плохо скрываемое оскорбление.

– Верховой езде не учатся в седле боевого коня, – сказала предводительница Синекровных.

Провожатый посмотрел на нее с благодарностью и заметным облегчением.

– Когда вы освоитесь с полетами…

– Да мы родились на крыльях ветра! – послышалось сзади.

Скорее всего, кто-то из Желтоногих. Манона не оборачивалась. Она молчала. Ее командиры тоже. Послушание. Дисциплина. Беспощадность. Черноклювые не опускаются до хвастовства.

Провожатому было неуютно. Он поглядывал на Кресседу, считая ее менее опасной из всех. Даже звезды с шипами на ее лбу его не отпугивали. Идиот! Что он знает о кланах Железнозубых? Маноне иногда казалось, что Синекровные – коварнее и опаснее всех.

– Как только вы будете готовы, мы займемся подбором, – пообещал провожатый. – Тогда вы усядетесь на драконов и начнете учиться на них летать.

Манона все же решилась на минуту оторвать взгляд от бабушки и рассмотреть загон. В противоположную стену были вделаны тяжеленные цепи. Пол в том месте потемнел от запекшейся крови. Может, какой-то дракон, чуя близкую свободу, пытался вырваться и взмыть в небеса? Средняя часть стены покрывала гигантская паутина трещин. Это с какой же силой надо биться о стену, чтобы она вот так растрескалась?

– А для чего здесь цепи? – вырвалось у Маноны.

Бабушка предостерегающе посмотрела на нее, но Манона даже не заметила. Ее внимание было направлено на провожатого. Естественно, он смотрел на нее во все глаза, пораженный красотой. Потом блеск в его глазах угас. Наверное, почуял притаившуюся смерть.

– Цепи нужны для драконов-приманок. На приманках боевые драконы учатся сражаться. Учатся превращать свою ярость и гнев в оружие. Нам приказано не убивать никого из выводка. Даже слабых или родившихся увечными. Вот мы и нашли им… достойное применение.

Совсем как на собачьих боях. Манона опять посмотрела на следы крови и трещину в стене. Никто здесь не рвался на свободу. Скорее всего, крупный и здоровый дракон шмякнул о стену своего хилого сородича. Если драконы способны так расправляться с себе подобными, людей они будут давить, как червяков… Ее грудь напряглась от предвкушения.

– Хотите увидеть самца?

Кресседа элегантно взмахнула железными ногтями, выражая общее согласие. Провожатый пронзительно свистнул. Лязгнули цепи, зашипел хлыст. Железные ворота скрипнули и поползли вверх. В загоне появился дракон. Его сопровождало несколько человек с плетками и пиками.

Ведьмы шумно вздохнули. Манона тоже не удержалась от вздоха.

– Это Татус, – с нескрываемой гордостью сказал провожатый. – Из лучших.

Маноне было не отвести глаз от величественного зверя. Массивное туловище в серых пятнах, чешуйчатая спина, тяжелые задние лапы с когтями не короче ее руки. Его крылья были широкими, как паруса, и тоже имели по когтю, что позволяло использовать их в качестве дополнительных конечностей.

Треугольная голова дракона поворачивалась во все стороны. Из пасти капала слюна. Внутри желтели кривые зубы.

– Обратите внимание: его хвост оканчивается ядовитыми шипами.

Дракон неторопливо двигался к середине загона, рыча на тех, кто его вел. Его рычание передавалось Маноне не только через уши, но и через камень, проникая в тело и добираясь до самого сердца.

На правой задней лапе была цепь, не дававшая дракону вырваться из пещеры. Хвост, почти равный длине тела, был увенчан двумя искривленными шипами и двигался из стороны в сторону, как у рассерженного кота.

– Такие драконы способны пролететь несколько сот миль и сразу же, без передышки, вступить в сражение.

Ведьмы шумно выдохнули. Это звучало как сказка. Немыслимая скорость и выносливость…

– А что они едят? – спросила Петара, веснушчатое лицо которой по-прежнему оставалось предельно серьезным.

– Они едят все. – Провожатый почесал затекшую шею. – Но только свежее.

– Как и мы, – с усмешкой подхватила Искара.

Ведьмы заулыбались. Скажи это кто-то другой, Манона, быть может, тоже улыбнулась бы. Еще через мгновение им стало не до улыбок.

Вдруг Татус бросился на ближайшего человека; выставленные пики переломил взмахом своего великолепного хвоста. Щелкнула плетка, но было слишком поздно.

Раздался истошный крик, хрустнули кости… Откушенная человеческая голова запрыгала по щербатым камням, в разные стороны полетели оторванные ноги. Туловище и руки мгновенно исчезли в пасти дракона. Воздух наполнился запахом крови. Все Железнозубые ведьмы шумно и глубоко вздохнули. Провожатый предусмотрительно отошел.

Подняв голову, дракон теперь смотрел на них. Его хвост все так же бил по полу.

Магия исчезла, но и без нее люди адарланского короля сумели вывести этих удивительных зверей. Магия исчезла, однако Манона вдруг ощутила то же ликование, какое охватывало ее перед каждым полетом. Знакомое чувство уверенности. Сама судьба привела ее в эту пещеру. Она будет летать только на Татусе или вообще ни на ком.

Ей не нужна покорная крылатая лошадка. Только Татус – такой же свирепый, как она сама. Дракон, чья чернота перекликается с ее собственной. Когда ее глаза встретились с бездонными глазами Татуса, она улыбнулась дракону.

Манона была готова поклясться, что он ответил ей улыбкой.

Глава 13

Вдруг смолкли все звуки поблизости. Эмрис перестал мурлыкать песенку. Его руки застыли, прекратив месить тесто. Лока перестал стучать ножом и даже закрыл неумолчно болтавший рот. Только сейчас, во внезапно наступившей тишине, Селена почувствовала, до чего же она устала.

Она и так, не поворачивая головы к лестнице, знала причину этой тишины. Руки Селены сделались лилово-красного цвета. У нее болели пальцы, ломило шею и спину, но… В проеме лестницы, скрестив руки, стоял Рован. В его безжизненных глазах не было ничего, кроме жестокости.

– Пошли.

При всей его внешней холодности Селена отчетливо улавливала раздражение фэйца. Ровану хотелось застать ее хнычущей в углу, оплакивающей свои ногти. Когда она уходила, Лока провел пальцем по шее и подмигнул. Должно быть, здесь этот жест считался пожеланием удачи.