Читать книгу "Место под солнцем - Лиза Марклунд"

– Это комната Сюзетты? – спросила она вместо этого. – Ее не было здесь, когда все это случилось?

Полицейский открыл дверь, и Анника вошла в комнату девочки-подростка. Кровать была аккуратно заправлена. Компьютер, такой же, как у Анники, стоял на письменном столе. К двери с внутренней стороны была прикреплена афиша Бритни Спирс.

Полицейский озабоченно посмотрел на часы.

– Сеньора, – сказал он, – я вынужден попросить вас уйти.

Анника кивнула.

– Спасибо за все, – сказала она и быстро вышла на кухню.

Когда они шли по большому холлу, она мельком заглянула в другие комнаты – салон, убранный мебелью из черного дерева, и библиотеку, уставленную книжными полками.

Анника с Каритой вышли на террасу.

Шквал резко прекратился, оставив после себя удушливые испарения и ручьи бегущей по камням воды.

Они не спеша вышли на улицу, дошли до ворот и покинули виллу. Полицейский закрыл за ними ворота.

– Ты все сделала, что хотела? – спросила Карита.

Анника прислонилась к машине и зажмурилась.

– У тебя просто дар убеждения, – сказала она. – Как тебе это удалось?

– Я думаю отнести этот дар на счет непредвиденных расходов, – сказала переводчица, удивленно посмотрев на ничего не понимающую Аннику. – Уж не думаешь ли ты, что он пустил нас, потому что мы такие редкие гости, а он такой добрый?

«Я действительно безнадежно наивна», – подумала Анника.

– Этот визит обошелся нам в сто евро, – сказала Карита. – И то это только благодаря тому, что ты была безутешной скорбящей подругой. Корреспондента он бы не пустил сюда ни под каким видом и ни за какие деньги. Эту разницу никто из шведов не понимает. Конечно, «Квельспрессен» могло бы купить пропуск, но возможности издательства ограничены. Куда мы теперь?

– Ты знаешь, кто такая Сюзетта? – спросила Анника.

Переводчица покачала головой.

– Сюзетта? Кто это?

– В доме есть комната девочки-подростка, на двери которой написано: «Здесь живет Сюзетта»… Постой, постой, вчера кто-то говорил о Сюзетте. Да, это была женщина, которая состояла в образовательной ассоциации вместе с Вероникой.

– Еще один ребенок? – спросила Карита и немного побледнела.

– С этим надо будет разобраться, – сказала Анника и открыла дверцу машины. – Как нам вернуться в отель?

Анника швырнула на пол зонт, закинула сумку на кровать, положила куртку на пол и почти бегом кинулась к компьютеру. Дрожащими руками она зашла на сайт конкурирующей газеты. До ухода из отеля она не успела посмотреть, есть ли в газете сведения о газовом убийстве или о ней и Халениусе. Теперь здесь было и то и другое, причем на первых полосах.

Сначала шли новости о газовом убийстве, и Анника поняла, что своя рубашка ближе к телу, и она все же начала со своей персоны и персоны статс-секретаря.

Фотография оказалась хуже, чем она думала. Изображение было размытым из-за темноты и плохой фокусировки. Однако в свете, падавшем из двери ресторана, было видно, что это она, Анника Бенгтзон. Волосы блестели на ветру и водопадом падали на плечи. Действительно, было похоже, что Халениус изо всех сил прижимает ее к себе и что-то шепчет ей прямо на ухо. Было, правда, непонятно, целует он ее в щеку или шепчет на ушко какие-то нежности.

Заголовок был кричащим: «Известная журналистка и популярный социалист хорошо провели вечер в ресторане».

Ну что ж, по крайней мере, ее назвали известной журналисткой, и на том спасибо.

Она уселась поудобнее и принялась читать подписи и преамбулы.

«Шюман: «Я полностью доверяю ей».

Корреспондент отдела криминальной хроники «Квель-спрессен» Анника Бенгтзон что-то праздновала вчера вечером с ближайшим сотрудником министра юстиции.

– Они пили вино и открыто целовались, – сообщает наш источник».

Она выпрямила спину. Что это еще за базарный треп?

Где-то у кровати зазвонил мобильный телефон. Она оглянулась, посмотрела на сумку и поколебалась – читать дальше или ответить?

В конце концов она решила ответить и принялась рыться в сумке. Вытащив телефон, мельком посмотрела на дисплей.

– Алло, – сказала она очаровательно воркующим голосом.

– Я видел фотографии, – сказал Томас.

– Правда? – спросила Анника.

– Ты сделала это только для того, чтобы меня смутить?

Брови Анники взлетели вверх от удивления.

– Томас, неужели? – воскликнула она. – Неужели ты ревнуешь?

– К твоему сведению, Халениус – это один из моих шефов. Ты что, не понимаешь, в какое положение меня ставишь? Представляешь, что теперь начнут болтать? Люди будут указывать на меня пальцами и перешептываться.

Кокетливое настроение испарилось как по мановению волшебной палочки.

– Это ты говоришь о том, что я тебя подставила?

Томас возмущенно фыркнул.

– Ты когда-нибудь думаешь о ком-то, кроме себя?

От гнева ей стало трудно говорить.

– Это все твое проклятое лицемерие! Ты бросил меня и детей в горящем доме и убежал к своей чертовой п…де. Я уже полгода живу, как бездомная, несправедливо обвиненная в умышленном поджоге. Я едва не потеряла детей, потому что это ты пытался их у меня отнять, а теперь ты корчишь из себя обиженного. Меня уже тошнит от тебя.

Она хотела, как обычно, нажать клавишу отбоя, но передумала.

Вместо этого продолжала прижимать трубку к уху, быстро и поверхностно дыша.

– Анника?

Она кашлянула.

– Да, я тебя слушаю.

– Как ты можешь так говорить? Как ты можешь говорить, что я бросил тебя в горящем доме?

– Но ты это сделал.

– Это несправедливо. Я ушел к Софии после того, как мы с тобой поссорились, а когда я вернулся, дом уже сгорел. Кто говорил, что ты его подожгла? Я не знал, что ты справилась, что дети живы…

– Думай, что это навсегда останется твоим грехом, – сказала она. – Бедный Томас.

Он тяжело вздохнул:

– Ты всегда выставляла дело так, будто это только моя вина.

– Ты мне изменял, – сказала Анника. – Я видела вас. Я видела вас у торгового центра. Ты обнимал ее, целовался с ней, вы болтали и смеялись.

Теперь надолго замолчал Томас.

– Когда это было? – спросил он наконец.

– Прошлой осенью, – ответила она. – Я стояла на противоположной стороне улицы с обоими детьми, я купила резиновые сапожки Калле, мы шли домой и.

Она, неожиданно для самой себя, расплакалась. Слезы текли из глаз, и она ничего не могла с ними поделать, они струились между пальцами, капали на телефон.