Читать книгу "Караоке на острове Бали - Светлана Богданова"

Знакомая музыка наполнила ресторанный зал. Голубев принял манерную позу и запел приятным, чуть хриплым баритоном:

Весна опять пришла,

И лучики тепла

Доверчиво глядят в мое окно.

Опять защемит грудь,

И в душу влезет грусть,

По памяти пойдет со мной.

Пойдет, разворошит

И вместе согрешит

С той девочкой, что так давно любил.

С той девочкой ушла,

С той девочкой пришла,

Забыть ее не хватит сил…

Глупышка Катя смотрела в рот своему жениху и посылала воздушные поцелуи в награду за теплые слова. Анатолий, узнав мелодию и песню, схватился руками за голову. Ангелина тоже поняла, какую песню выбрал Голубев, и недоумевала, как ее можно было посвящать любимой девушке. Но разухарившийся Илья уже вошел в роль, распустил пальцы левой руки, самозабвенно распевая:

Владимирский централ, ветер северный,

Этапом из Твери зла немерено,

Лежит на сердце тяжкий груз.

Владимирский централ, ветер северный,

Хоть я и банковал, жизнь разменяна,

Но не очко обычно губит,

А к одиннадцати — туз.

Его шея покраснела от натуги, ворот распахнулся, толстая золотая цепь с массивным крестом побрякивала в такт музыке, а сам Голубев как две капли воды походил на кутящего нового русского, чье светлое будущее было ярким, но коротким, и красиво сводилось ко второму куплету:

Там, под окном зека,

Проталина тонка,

И все ж ты не долга, моя весна.

Я радуюсь, что здесь

Хоть это-то, но есть.

Как мне твоя любовь нужна.

Выскочившая с кофейником в руках Сандра стояла, прислонившись к стене. На ней просто не было лица. И только Голубев, увлекшийся вокалом, пел и пел, ничего не замечая вокруг, словно токующий глухарь:

Владимирский централ, ветер северный,

Этапом из Твери зла немерено,

Лежит на сердце тяжкий груз.

Владимирский централ, ветер северный,

Хоть я и банковал, жизнь разменяна,

Но не очко обычно губит,

А к одиннадцати — туз.

С каждым словом Сандра все ниже и ниже съезжала по стенке. С последним аккордом песни она с грохотом выронила кофейник и упала в обморок. Голубев хотел кинуться к ней, но не смог двинуться с места из-за больной ноги.

— Спасибо за теплые слова, любимый! — Катя схватила блюдо с яйцами по-королевски и швырнула его в Голубева.

По лицу Ильи потек сахарный сироп с корицей и коньяком.

— Катя, за что? — Илья потянулся к невесте, подволакивая раненую ногу.

— За перебор! — ответила Катя и запустила в него жареными дольками ананаса.

— Катя, девочка моя, это же метафора! — Голубев собрался с силами, сделал шаг и зашатался.

Анатолий, еле сдерживая смех, кинулся к подбитому на любовном фронте другу и подхватил его под мышки. Виктор бросился к Сандре, а Ангелина принялась урезонивать разбушевавшуюся Катю. Она вывела невесту на улицу через парадный вход и вытерла ей слезы своим носовым платком.

— Что мне теперь делать? — рыдала Катя. — Он опять за свое взялся… То бывшая жена Танька грезится ему по ночам, и он повторяет во сне ее имя. То за этой шоколадкой на глазах у всех бессовестно ухлестывает… А главное, я чувствую, он боится на мне жениться!

— Это ты сейчас придумала! — укорила ее Ангелина.

— Нет, ничего я не придумывала, — заливалась слезами Катя. — Чем ближе к свадьбе, тем больше он нервничает и словно опасается чего-то… А когда он утром к вам уехал, я подумала: сбежал мой жених!

— Дуреха ты, Катька! Ох дуреха! — Ангелина прижала ее голову к своей груди. — Ну сколько я еще буду с тобой возиться? Вспомни, как ты сама страдала на нашем девичнике в Питере и признавалась, что боишься замужества.

— Так ведь я — другое дело! Я же в первый раз, а он… — всхлипывала Катя. — У него опыт, а я…

— Запомни, девочка, — наставляла ее Ангелина. — Мужчины тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. А ты рассопливилась из-за того, что он на чью-то грудь внимание обратил. Да такую грудь только слепой не заметит.

— Да, вот это бюст для орденов, не то что у меня, — сокрушалась Катя.

— Дело не в бюсте, а в мозгах! Женская мудрость гласит: если у тебя кривые ноги, надень предельно глубокое декольте.

— А что, у Сандры кривые ноги? — обрадовалась Катя.

— Не знаю, какие у нее ноги, не проверяла, но то, что с мозгами у нее все в порядке, это уж точно! — Ангелина теряла терпение.

— Она околдовала моего Илюшу! — догадалась Катя. — Поэтому старуха так сверкала глазами, когда я ругала знахарей и гадалок.

— Все их колдовство — сплошное надувательство. Дешевый спектакль бездарных актеров.

— Но вы же получили от них ответ на самый главный вопрос, — повторила Катя Ангелинины слова.

— Чушь собачья! — разозлилась Ангелина. — Я же это для смеха сказала, а ты все приняла за чистую монету. Как можно верить полусумасшедшей старухе, страдающей эпилептическими припадками, сдуру брякнувшей, что ваша свадьба не состоится! Ой! — распалившаяся Ангелина почувствовала, что сболтнула лишнее и зажала ладонью рот.

— Она сказала, что свадьба не состоится? Она сказала, что свадьба не состоится! — твердила Катя. — Я так и знала!.. Я все чувствовала!.. Господи, ну почему мне так не везет с женихами? Господи, ну почему я такая несчастливая? — причитала Катя, простирая руки к небесам.

— Катя, еще ничего не случилось, а ты уже истерику закатываешь! — Ангелина проследила взглядом за ее вздымающимися руками.

Над входом в ресторан, рядом с вывеской «Голден Джек», красовался витраж, окаймленный красными сердечками, с изображением червового валета из атласной колоды карт. Такого же валета, но пронзенного иглой невидимых злоумышленников, показывал утром Ангелине и Анатолию перепуганный происками коза ностры Илья Голубев. Но самое странное, что если бы этому валету сбрили усы и остригли волосы, он сам был бы точной копией Голубева.

Померещилось это Ангелине или нет, но обсудить с кем-либо сделанное открытие она не успела. Дверь распахнулась. Соскучившиеся кавалеры пришли за своими дамами.

— Девчонки! — захлебываясь от восторга сообщил Анатолий, — это просто мистика какая-то! Едва мы намазали Илюхину ногу бальзамом, опухоль растаяла, словно сосулька под тропическим солнцем! Я как врач, когда вернусь домой, обязательно исследую чудодейственное средство в лаборатории института.