Читать книгу "Любимая маска смерти - Наталья Перфилова"

— Вон как! — присвистнула Маня. — Тогда садись. Может, хоть ты на пару деньков тормознешь, а то скука смертная. Сегодня, правда, повеселее, народу вон нагнали целую камеру. Да только выпустят к вечеру, как пить дать…

— Я не сомневаюсь, — подтвердила цыганка.

— А то! Кто с Земфиркой связываться-то захочет? А уж тем более с ее родственниками. В прошлый раз, когда ее тут на ночь оставили, они такой шалман устроили, что мама не горюй. Целый табор раскинули под окнами отделения, костры жгли, песни пели… Менты злились, а сделать они что могут? Весь табор не арестуешь и в одну комнатушку не запихнешь…

— А как они душевно пели… — развеселилась Земфира. — Помнишь, Мань? Тут полгорода тогда собралось, денег, как на хорошем концерте, насобирали.

— Это да, — кивнула Маня. — Орали всю ночь, как оглашенные, спать не давали.

— А вы давно тут? — опускаясь на кровать напротив Мани, поинтересовалась Олеся. — Вас-то за что?

— Тоже за правду! — весело расхохоталась Земфира. — И за справедливость. Маня уж не первый раз здесь гостит. Правда, Мань?

— А то, — солидно подтвердила женщина.

— Маня у нас дама серьезная, — все так же весело продолжила Земфира. — Чуть что — сразу уму-разуму учить начинает, а если не понимают добром, так и кулаком помочь может. А кулачок у нее вообще-то солидный. Таким и убить раз плюнуть. Ты кого в этот раз, Мань? Я спросить забыла.

— Сожителя своего. От пьянства отучала беспробудного, — коротко сообщила та. — Его в больницу отвезли. Меня сюда. Третий день сижу.

— Хорошо, видать, ты его приложила.

— Нормально. Теперь жду вот, когда он из больницы выйдет и замнет дело.

— А если не захочет? — спросила Олеся.

— Васька-то? — удивилась Маня. — Да ты что, он землю жрать будет, лишь бы меня выпустили. Куда он без меня? Совсем пропадет.

Олеся пожала плечами, но промолчала. Да и что она могла сказать, не зная ни Васьки, ни Мани, ни их образа жизни.

— Тебя как звать-то? — подсаживаясь к ней на кровать, спросила Земфира.

— Меня Олеся.

— Красивое имя. Хочешь, я тебе погадаю на будущее?

— Отстань ты от человека, Земфирка, — лениво посоветовала Маня. — Что ты со своим гаданием пристаешь? Обман ведь один.

— А вот неправда твоя, — без особой обиды возразила цыганка. — Кто тебе сказал, что гадание — это вранье? Плюнь тому в глаза, нечестному человеку… У нас, у цыган, с самого рождения этот дар заложен — видеть будущее.

— Интересно, и как же это ты его видишь, будущее-то? Как в кино, что ли?

— Почему как в кино? — пожала плечами Земфира. — При чем тут кино? Я просто знаю, как все будет у человека дальше, вот и все. Смотрю на его руку и знаю, что нужно говорить.

— То есть ты ничего не видишь и просто так болтаешь, что в голову взбредет?

— Да думай как хочешь, говори что хочешь, но ведь сбывается почти все.

— Еще бы, — усмехнулась Маня. — Если ты молоденькой девочке обещаешь, что она замуж выйдет, то она и выходит… ПОЧТИ всегда, — передразнила женщина цыганку. — Или про любовь так же…

— А я никого не заставляю верить, — усмехнулась Земфира. — Меня сами люди просят рассказать, что их ждет. И деньги сами суют, если хорошо нагадаю.

— А ты и рада стараться.

— Ну так что, хочешь свою судьбу узнать? — Земфира с улыбкой посмотрела на Олесю, похоже, она в ее ответе не сомневалась.

— Нет, не хочу, — покачала головой девушка.

— Почему? — изумилась цыганка. — Неужели неинтересно? Или боишься?

— Боюсь, — призналась Олеся.

— Зря, — хмыкнула Маня. — Земфира плохое предсказывать не будет. Кто же денежки свои кровные за всякую гадость будет отстегивать?

— Не в этом дело, — сказала Олеся. — Я читала, что у людей цыганской национальности очень сильное биологическое поле. Они не предсказывают будущее, а, наоборот, внушают его.

— Это как так? — искренне заинтересовалась Земфира. — Еще и в колдовстве, что ли, нас обвинить решили?

— Ну при чем тут колдовство? — пожала плечами Олеся. — Просто сила внушения. Когда цыганка предсказывает будущее, она как бы программирует нас, как дальше жить, как поступать в той или иной ситуации. У кого свое поле слабое, подпадает под влияние… Вот я и не хочу рисковать. Зачем знать свое будущее? Пусть все идет так, как идет…

В этот момент за массивной железной дверью послышался шум, потом дверь распахнулась, и женщины увидели не очень опрятного мужчину в синем сатиновом халате, который толкал перед собой двухъярусную тележку, заставленную алюминиевыми кастрюлями.

— О, хаванинка приехала! — оживилась Маня. — Что у нас там сегодня, Петрович?

— Суп, макароны, кисель, — бодро отрапортовал Петрович, ловко раскладывая «деликатесы» по мятым металлическим тарелкам.

— Макароны с чем? — поинтересовалась Земфира.

— С макаронами, — любезно сообщил мужчина, не прерывая своего занятия.

— Неужели даже маргарина не бросили, жлобы?

— Будешь оскорблять при исполнении — в следующий раз вообще ничего не получишь… Так, все свою порцию получили? — Он окинул взглядом тумбочку, на которой Маня аккуратно поставила три глубокие тарелки с супом, на каждой из которых стояла мелкая — с макаронами, три толстых куска черного хлеба и три металлические кружки с вязким бледным киселем.

— А Светке что, опять ничего не принес, жлобяра? — Маня, уперев руки в боки, начала наступать на разносчика. — Тебе что, макарон пустых жалко?

— Не положено, — трусливо отступая за тележку, ответил Петрович. — Светку на довольствие никто не ставил. Хочется ей тут сидеть — пусть сидит, а кормить ее никто не обязан.

— Ну ты и гад, Петрович! Ей что теперь, от голода помирать? — поддержала Маню Земфира.

— А вы поделитесь, раз такие добрые, — посоветовал Петрович, побыстрее, от греха подальше, запирая железную дверь перед носом разъяренной Мани.

Олеся посмотрела в угол, где тихонечко, как мышка, сидела худенькая, маленькая девочка лет пятнадцати, не больше. За все время Олесиного пребывания в камере она не произнесла ни одного слова, девушка даже забыла, что в помещении их не трое, а четверо…

— А почему ей не положено еды? — спросила Олеся у Мани, которая уже вплотную занялась своей тарелкой с супом. — Разве не всех арестованных обязаны кормить?

— Арестованных обязаны, — тщательно моя руки под тоненькой струйкой, бегущей из проржавевшего крана в углу камеры, отозвалась Земфира. — Только Светка никакая не арестованная. Она по собственному желанию тут сидит.

— А разве так бывает? — Олеся посмотрела на девочку с изумлением.

— Бывает, — проворчала Земфира. — Все в нашей жизни бывает. — Слышь, Свет, бери мой суп, я все равно не буду, а ты еще неизвестно когда еду получишь. И хлеб бери тоже. Я домой уйду к вечеру, а Маня вряд ли поделится с ближним, — покосившись на активно жующую Маню, сказала она.