Читать книгу "Выдающийся ум. Мыслить как Шерлок Холмс - Мария Конникова"

«Полно, полно, – упрекает Холмс, – мы разгадывали и более трудные загадки. Материала для размышлений у нас достаточно, надо только с умом использовать его».

В этом кратком разговоре Холмс показывает, что все теории директора интерната вводят в заблуждение. Участников событий было по меньшей мере трое, а не двое. Преподаватель немецкого пытался спасти мальчика, а не навредить ему и не бежать вместе с ним (наиболее вероятный сценарий, учитывая, что теперь преподаватель мертв, а также тот факт, что он ориентировался по следам чьих-то шин и пытался догнать мальчика; ясно, что он не мог быть ни похитителем, ни его сообщником). Велосипед был средством погони, а не украденной по каким-то зловещим мотивам собственностью. Мало того, имелся и другой велосипед, который помог бежать мальчику и его неизвестному спутнику или спутникам. Холмс не сделал ничего особенного, просто позволил уликам говорить за себя. И следовал по цепочке рассуждений, не позволяя себе искажать факты так, чтобы подогнать их к ситуации. Короче говоря, он вел себя хладнокровно, демонстрируя возможности системы Холмса, в то время как умозаключения Хакстейбла наглядно свидетельствовали о работе порывистой, рефлекторной, спешащей с выводами системы Ватсона.

Для того чтобы наблюдать, необходимо научиться отделять ситуацию от ее интерпретации, а себя самого – от того, что вы видите. Система Ватсона стремится в мир субъективного, гипотетического, дедуктивного. В наиболее осмысленный мир с точки зрения этой системы. Системе Холмса свойственна способность вовремя притормозить. Полезное упражнение – изложение ситуации с самого начала либо вслух, либо в письменном виде, как будто обращаешься к незнакомому человеку, не посвященному в подробности: точно так Холмс излагает свои предположения Ватсону. Когда Холмс заявляет таким способом о своих наблюдениях, на поверхность всплывают ранее не замеченные пробелы и противоречия.

Это упражнение чем-то похоже на чтение своих сочинений вслух с целью выявления грамматических, логических или стилистических ошибок. Точно так же, как ваши наблюдения настолько тесно переплетены с вашими мыслями и впечатлениями, что вам трудно, если вообще возможно, отделить объективную реальность от ее субъективной реализации в голове: при работе над сочинением, книгой, статьей и т. п. ваше знакомство с собственным текстом становится настолько тесным, что вы наверняка пропустите ошибки и станете воспринимать смысл написанного так, как считаете нужным, а не каким он является на самом деле. Произнесение текста вслух заставит вас сбавить темп и заметить ошибки, которые стали невидимыми для глаз. Ваш слух уловит их, даже если для зрения они останутся незамеченными. И хотя такое вдумчивое и внимательное чтение вслух может показаться напрасной тратой времени, при нем почти всегда удается выявить ошибку или другой изъян, который в противном случае ускользнул бы от внимания.

Легко поддаться логике обобщений Ватсона и уверенности Хакстейбла. Но приучите себя всякий раз, когда поймете, что сразу после наблюдения вынесли суждение, – и даже если не сделали этого или если суждение выглядит совершенно логичным, – останавливаться и повторять: «в том виде, в котором я изложил ситуацию, она невозможна, значит, я где-то допустил ошибку». А затем вернитесь к самому началу и действуйте уже не так, как в первый раз. Например, рассуждайте не про себя, а вслух. Не в уме, а в письменном виде. Этот способ избавит вас от множества ошибок в восприятии.

3. Стремитесь к целостности восприятия

Вернемся к «Собаке Баскервилей». В первых главах Генри Баскервиль, наследник поместья Баскервилей, сообщает, что у него пропал башмак. И не один. На следующий день после исчезновения пропавший башмак как по волшебству возвращается, а сэр Генри вдобавок обнаруживает, что бесследно исчез башмак из другой пары. С точки зрения Генри, это досадное событие, и только. Для Шерлока Холмса – ключевой элемент в расследовании, дающем обильную пищу для всевозможных паранормальных и мистических гипотез. То, что другие считают всего лишь курьезом, Холмс воспринимает как один из ключевых моментов дела: «собака», с которой они имеют дело, – существо из плоти и крови, а не призрак. Животное, которое прежде всего полагается на свое обоняние. Как позднее объясняет Холмс Ватсону, благодаря подмене одного украденного башмака другим он «сделал очень важный вывод. Мне стало ясно, что мы имеем дело с настоящей собакой, ибо только этим можно было объяснить старания Стэплтона получить старый башмак».

Но это еще не все. Помимо исчезнувшего башмака, есть еще одно недвусмысленное предостережение. Встречаясь с Холмсом в Лондоне, Генри получает анонимные письма, призывающие его держаться подальше от Баскервиль-холла. Опять-таки только Холмс замечает в этих письмах нечто большее, чем видно остальным. Для Холмса они становятся второй частью разгадки этого дела. Как он объясняет Ватсону,

«вы, вероятно, помните, что, разглядывая письмо, присланное сэру Генри, я заинтересовался, есть ли на нем водяные знаки. Я поднес листок к глазам и уловил легкий запах – от него пахло духами “Белый жасмин”. Есть семьдесят пять сортов духов, которые опытный сыщик должен уметь отличать один от другого. Я на собственном опыте убедился, что успешное расследование преступлений не раз зависело именно от этого. Если пахнет жасмином, значит, автор письма – женщина, а к тому времени Стэплтоны уже начинали интересовать меня. Итак, я понял, что собака существует на самом деле, и догадался, кто преступник, еще до своей поездки в Девоншир».

Уже во второй раз мы имеем дело с запахом. Холмс не только читает письмо и рассматривает его, но и нюхает. Именно запах, а не текст и не общий вид становится для него подсказкой, помогающей выявить возможного преступника. Если бы не запах, две основные улики прошли бы незамеченными, какими остались для всех, кроме сыщика. Я не предлагаю вам срочно учиться распознавать по запаху семьдесят пять видов духов. Но и пренебрегать обонянием не следует, как и всеми другими чувствами, потому что они-то никогда не пренебрегают нами.

Представьте себе, что вы приобретаете автомобиль. Вы отправляетесь к дилеру и рассматриваете сияющие образцы на стоянке. Как вы решаете, какая модель вам подходит? Если я задам этот вопрос прямо сейчас, вы, скорее всего, приметесь объяснять, как учитываете множество факторов – от стоимости до безопасности, от внешнего вида до комфортабельности, от пробега до расхода топлива. А потом выбираете автомобиль, максимально соответствующий вашим критериям.

Но в действительности дело обстоит гораздо сложнее. Представьте себе, что за время вашего пребывания на стоянке у дилера мимо проходит какой-то человек с кружкой дымящегося горячего шоколада. Возможно, самого прохожего вы даже не запомните, но аромат шоколада воскресит воспоминания о вашем дедушке: он часто готовил вам горячий шоколад, когда вы проводили время вместе. Таков был ваш маленький ритуал. Не успев опомниться, вы покидаете стоянку на машине, похожей на ту, которую водил ваш дедушка, и очень кстати забываете (или даже не вспоминаете) о том, что ее безопасность оставляет желать лучшего. Скорее всего, вы даже не понимаете, почему сделали именно такой выбор. В сущности, вы не допустили ошибки, но избирательная память побудила вас совершить выбор, о котором позднее вы пожалеете.