Читать книгу "Что делать, Россия? Прорывные стратегии третьего тысячелетия - Олег Матвейчев"

Уже сейчас, например, иностранные фирмы продают семена высокоурожайных культур за бешеные деньги, притом что на генном уровне культуры модифицированы так, что не могут давать потомство, и на следующий год нужно вновь покупать семена у монополистов. Транснациональная корпорация «Монсанто» уже почти монополист на этом рынке.

Кроме того, развитие сельского хозяйства не зависит от наших инвестиционных возможностей, нас ограничивает отсутствие кадрового потенциала.

Село спилось, деградировало. Нам что-то надо делать с селом, но элиты даже боятся подумать об этой проблеме. Сейчас деградации подвергается уже не только село, уже простые районные центры, где, казалось бы, есть работа, есть Интернет, чтобы связываться со всем миром. Они оскудевают ресурсами – мегаполисы высасывают из провинций все соки: финансовые, кадровые. Столица, в свою очередь, замыкается в отдельный мир и транслирует образ жизни, совершенно непонятный остальной стране. Реклама в деревне, например, воспринимается как марсианские хроники, и это рождает ненависть.

6. Культурно-идеологический вызов. Россия никому будет не интересна, если замкнется в политике на национальном эгоизме и прагматизме. Чтобы было яснее, сузим проблему до круга наших знакомых. Если бы ваш приятель заявил, что он «чистый прагматик, исходит только из того, что ему выгодно в отношениях и защищает всегда только свои интересы», пожалуй, мы бы могли отнестись к этому как к его праву, но… не более того. Вряд ли такой человек был бы другом, вряд ли он был бы нам интересен, вряд ли бы он нас увлек. Тем более, он бы не стал для нас идеалом. А если бы он активно стал отстаивать свою прагматичность и эгоистичность, то стал бы, пожалуй, и неприятен, а может быть, даже исключен из общения.

Когда Украина гордо заявляет, что теперь она «следует своим национальным интересам», это может и воспринимается нами как их право, но навсегда вычеркивает Украину как ПРИЯТНУЮ страну для всех других. Нам-то что с того, что они следуют своим интересам? Нам-то англичанам (неграм, русским, японцам) что с этого?

Когда русские националисты кричат о великой России, понимают ли они, что никакого ВЕЛИЧИЯ не получат, потому что как минимум они не интересны и неприятны пятидесяти национальностям, живущим в России, не говоря об остальном мире.

Великие державы строились на великих идеях. Коммунизм обращался ко всем на Земле с идеей справедливости, либерализм – с идеей свободы. Великими становились нации, которые не навязывали свою национальную специфику и не говорили всем о своих прагматических интересах, а те, что давали миру некий всеобщий принцип.

Сейчас мне не нравится глобализм и не нравятся арабские экстремисты. А меня заставляют выбирать между ними. И дело не в том, что они мне не нравятся, потому что за глобализмом стоит американская специфика, а за антиглобализмом – арабская. За глобализмом не стоит никаких специфик, в то же время на другом полюсе стоит дурная бесконечность этих национальных специфик, ни одна из которых меня не вдохновляет.

Настоящая опасность от глобализации не в исчезновении этих специфик (мы видим, что они только множатся), а в том, что мы застряли между их дурным множеством и их пустым абстрактным отрицанием (в попсе и рынке). Мы потеряли великое, мы потеряли всеобщее. Всеобщее – вот что стало редкостью, вот на что сейчас самый большой спрос. Та «национальная» идеология, которая поднимется над своим национализмом и даст миру это «всеобщее», сделает великой и свою нацию. К ней потянутся все.

Культурно-идеологический вызов состоит и в том, что Россия в попытке обезопасить себя от любых поползновений и конфликтов, должна быть ценностью не только для себя, а для всего мира. Необходимо, чтобы иммигранты хотели ассимилироваться в нашу культуру а не «покорять» ее, наш «образ жизни» должен быть привлекательным, ценности, которые несет наша культура, должны быть вне конкуренции. Одним словом, Россия должна встать в авангарде экономических, технических, политических, цивилизационных исторических мировых процессов. Должна прекратить подражание кому-либо во всех сферах. И, как когда-то при Сталине, она максимально преобразилась в соответствии с сущностью новой индустриальной эпохи, так и сейчас Россия, возможно, должна быстро СТАТЬ САМОЙ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЙ СТРАНОЙ В МИРЕ. Благо индустрию реформаторы уже разрушили, и терять нам особо нечего.

Что такое постиндустриализм? Это не варварская энергодобыча, а энергосбережение или энерговозобновление, использование новых источников энергии.

Это экологизм, а не эксплуатация природы.

Это хай-тек, а не машинная индустрия.

Это самоуправление и сетевые структуры, а не феодальные властные пирамиды.

Это дисперсия, а не централизация.

Это хай-хьюм, а не массовые идеологии и пропаганда через СМИ.

Это деурбанизация, а не города.

С последнего и начнем, а оно, как локомотив, потянет и остальное.

В России много земли. Проблема даже в том, что ее слишком много: скоро она станет не нашей, если ее не заселить. Мы боимся частной собственности на землю, потому что кто-то что-то скупит? Скоро у нас ее не просто скупят, а мирно заберут. Причем мы можем сколько угодно грозить Китаю каким угодно оружием, вирусное проникновение уже произошло, и оружие против него бессильно.

ДЕУРБАНИЗАЦИЯ – это ответ на все вызовы, которые стоят перед Россией. Редко бывает так, что на много вызовов можно дать один ответ, но это как раз тот случай, когда корень проблем один.

Это то, что можно назвать «зеленой революцией», это переход в новую экологически-чистую среду обитания, это гигантский национальный проект расселения городов, переселения десятков миллионов людей в малоэтажные загородные поселки с автономной инфраструктурой, это освоение новых земель, которые, как ни странно, находятся совсем рядом.

Россия до сих пор самая большая страна в мире с самым большим количеством неосвоенных земель. Страна, самая богатая лесом, пресной водой. Возьмите для примера Москву и Московскую область: 20 % населения страны живет здесь, задыхаясь и мешая друг другу, на клочке земли, когда на десятки тысяч километров простираются пустые земли. Речь идет о внутренней колонизации.

В самом деле, деурбанизация – это средство решения демографической проблемы. Различные исследования демографов показывают: простое повышение уровня жизни ведет скорее к падению рождаемости, чем к росту. Культурные и национальные особенности тоже играют опосредованную роль. Например, в восточной Японии рождаемость низка, как и в Европе. Зато существует прямая зависимость рождаемости от степени урбанизации. Кроме того, переселение из экологически неблагополучных городов приведет к снижению уровня смертности.

Еще один ресурс – миграция. Сотни тысяч молодых ученых, уехавших на Запад, готовы вернуться, если им будет предоставлен свой современный дом в России, не говоря уже о бывших соотечественниках из СНГ. «Зеленая революция» прямо ведет к выправлению демографических показателей!

Население городов вынуждено дышать сильно загрязненным миллионами автомобилей воздухом, испытывать стрессы в результате постоянных шумов. Видеоэкология мегаполисов также разрушительно воздействует на людскую психику.