Читать книгу "Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей - Мэгги Стивотер"

Послышался низкий хриплый звук. Звук исходил из свечения, из разума Люка. Трель флейты лилась над широкой равниной, усеянной валунами размером с человека. Картина исчезла, словно рассеянный по ветру песок. Потом я увидела темный бар, где в тесноте, локоть к локтю, музыканты играли какой-то безумный ритм. Это видение исчезло еще быстрее, чем первое. Связка ключей, открытая дверь машины… Вот я иду в школу… Мужчина с золотой прядью в темных волосах хлопает Люка по плечу…

Я почувствовала, как Люка затрясло. Перед глазами продолжали мелькать картины. Он находился в маленьком темном помещении, содрогаясь от холода. Скрипач играл мелодию, флейта Люка вторила. Прекрасная женская рука схватила Люка за шею. Он упал на колени. Под колесами машины мелькали белые линии.

Я будто смотрела ускоренное слайд-шоу. Убийственно красивый кинжал. Юноша, упавший лицом в грязь на улице, с кинжалом в боку.

Мужчина в странных одеждах (руки Люка на его шее с пульсирующей жилкой) ловит воздух ртом и падает. Невыносимая боль обжигает грудь Люка.

Женщина и душераздирающий крик. Лезвие кинжала касается ее белой кожи. Руки сжимают три железных гвоздя, до крови раздирая ладонь.

Другой юноша. Нож входит в его шею так же аккуратно, как в шею дикой кошки.

В луже крови — девушка моих лет. Жизнь покидает ее с каждым вздохом.

Безжалостный кинжал в руке Люка режет кожу на лоскуты, пытаясь снять золотой обруч. Белая птица бьется в крови. Восстает из крови. Еще тело. И еще. Руки, испачканные красным.

Голова закружилась. Задыхаясь, я упала на холодный мрамор. Раны на руке болели.

— Хватит!

Голос Люка был едва слышен. Бледный, как снег, он распластался на полу. Кровавая слеза скатилась по щеке, оставляя алый след.

Я поняла, что сделала больше, чем прочитала его мысли.

Двенадцать

Я лежала на мраморном полу целую вечность. О том, что время не остановилось, говорила только тень луны, плывущая вокруг старых могильных плит с давно забытыми именами. Меня сковал холод, просочившийся из мрамора в вены. Я лежала, надеясь и страшась, что Люк поднимет меня с пола, а перед глазами мелькали сцены смертей. Нет. Не просто смертей. Убийств.

Я не знала, что думать, и предпочла не думать вовсе. Наконец я смогла сесть. Силуэт Люка впечатался в мрамор светлой тенью, странной буквой из неизвестного мне алфавита. Опираясь щекой о стену, Люк пустым взглядом смотрел в ночь. На другой щеке все еще оставался кровавый след от слезы, проложившей путь из уголка глаза к скуле. Туман окутал надгробные плиты, сгустившись у их оснований.

Могилы. Как символично.

Я хотела было спросить, вправду ли он убил всех этих людей. А потом вспомнила его вопрос: «Я тебя пугаю?»

Он и вправду их убил.

Значит, он не один из них. Он — убийца.

Я посмотрела на него: он казался несчастным и полным раскаяния. Внезапно во мне закипел гнев, стало трудно дышать. Какая извращенная логика позволяла ему так скорбеть о смертях, но убивать снова и снова?

— Так это и есть твой секрет? — Мои слова прозвучали, как пощечина. Люк не повернул головы. — Ты — серийный убийца?

Выходит, сверхъестественные существа — не самая большая головная боль.

Люк словно превратился в статую.

Его молчание распалило мой гнев. Я встала, не отрывая от него обвиняющего взгляда.

— Ты должен был убить меня? Ты хотел спасти меня от Них, чтобы потом спокойно прикончить?

Он не пошевелился, лишь спросил безжизненным голосом:

— Ты испугана?

— Нет, я в ярости!

В конце концов, Люк взглянул на меня, молчаливо умоляя о понимании. Но как это можно было понять? В его мыслях я обнаружила не оргии, наркотики или постеры с Бритни Спирс. Нет. Я обнаружила гору трупов. Трупов, которые когда-то были живыми людьми и которым он перерезал глотку, как дикой кошке. Пожалуй, убийства — единственное, что не подлежит прощению. Я позволила себе приоткрыть забрало, чтобы он понял, как мне больно.

— Значит, не боюсь ли я его, меня спрашивал серийный убийца?

Он ответил бесцветным голосом:

— Это не совсем так.

Я обхватила себя руками.

— А как же тогда? Они все случайно напоролись на твой нож? Дай-ка я угадаю. Самозащита. Та девушка, что я видела, собиралась тебя убить.

Люк покачал головой. Он даже не пытался защищаться.

— Сколько? Сколько человек ты убил? — Как будто число жертв имело значение. Как будто это был тест по математике, где количество неправильных ответов влияло на оценку. Люк — убийца, и не важно, сколько трупов он оставил за собой.

— Не заставляй меня вспоминать.

— Почему? Тебе больно? Ты не думаешь, что им пришлось хуже? — Казалось, что мои слова резали его по живому, но он не мог рассчитывать на снисхождение. — Сколько? — крикнула я.

Не заставляй меня вспоминать. Мой гнев вырвался из-под контроля, я уже не могла унять дрожь в голосе.

— Негодяй! Я поверила, что ты хороший! Ты заставил меня поверить!

— Прости.

— Извинения не приняты! Ты убивал. Ты убивал не солдат, ты убивал простых людей. Я видела. Они тебе не угрожали. Ты… да ты просто чудовище!

Перед глазами вновь замелькали картины смерти. Меня мутило. Организм хотел избавиться от яда, но не мог. Люк не просто убил их. Он передал мне свои воспоминания. Как будто это я убила их.

Я вытерла слезу — настоящую, не кровавую — и снова рухнула на пол. Гнев исчез так же быстро, как и появился. Мне не хотелось больше ничего чувствовать.

— Ты сможешь меня простить? — прошептал Люк.

Я смахнула еще слезу, которая не успела упасть. Мне хотелось, чтобы ему было так же больно, как и мне. Я покачала головой, недоумевая, как он посмел спрашивать.

— Не смогу.

Его глаза молили о пощаде, молили о прощении. Я снова покачала головой.

— Нет.

Долгое молчание. Прошли годы, прежде чем Люк заговорил. Его голос был едва слышен.

— Я так и думал. — Он медленно поднялся и протянул мне руку. — Пойдем. Я провожу тебя домой.

Я посмотрела на его руку. Неужели он надеялся, что я ее возьму? Что я коснусь пальцев, запятнанных кровью? Пальцев, которые сжимали нож, перерезавший горло девушке?

Должно быть, мои мысли отразились на лице, потому что Люк уронил руку. Его несчастный вид разбивал мне сердце, но я не могла забыть, сколько крови он пролил.

Я встала, держа голову высоко. Если я чему-то и научилась от матери, так это выглядеть спокойной в любой ситуации. Так, как прежде, уже не будет никогда. Я посмотрела на него, тщательно скрывая чувства под коркой льда, и сказала: