Читать книгу "Давай попробуем вместе - Елена Гайворонская"

– Брать у меня нечего, как видите, – устало усмехается женщина. – Так что вы можете быть сильно разочарованы. Как вор и как боевик. – Пряча улыбку, она поднимается и выходит. А я остаюсь наедине с неловкостью от своих идиотских высказываний. Чего я добиваюсь? Хочу заглушить боль, занозой засевшую глубоко внутри? Но это моя проблема, и только моя… Я тихо встаю, крадусь к выходу и слышу за спиной жалобный скрип приоткрывшейся двери.

– Вы уже… – Пацан стоит на пороге детской, прислонившись еще румяной от морозца щекой к дверному косяку. – А хотите, я покажу вам свой замок?

«Извини, малыш, мне пора». Я открываю рот, но эти слова, застряв где-то между горлом и зубами, не срываются с губ.

Неведомая сила заставляет меня сделать несколько шагов. Замок в углу, около окна, сложен из больших разноцветных пластмассовых конструкторских кубиков.

– Я сам его построил, – с гордостью сообщает мальчишка.

Я зачем-то усаживаюсь на пол, провожу кончиками пальцев по гладким кубикам, чувствую исходящее от них тепло, точно они сделаны из разогретого солнечного песка, и ловлю себя на мысли, что где-то я уже это видел…

Хрустальный замок до небес,

Вокруг него дремучий лес.

Кто в этот замок попадал,

Назад дорогу забывал…

– Это мой замок.

– Надо его сделать крепостью, – говорю я. – Каждый дом должен быть маленькой крепостью.

– Чтобы не забрались враги?

– Да.

– Злые собаки?

– И они тоже…

– Ты мне поможешь построить? – Теплые пальчики ложатся на мое запястье. Внимательные серые глаза смотрят прямо внутрь меня, туда, где могла бы прятаться душа… – Тогда поиграли бы в войну.

– Нет. – Я качаю головой, ощутив неожиданный озноб, отдающий в свежую рану на ноге. – Я не люблю эту игру.

– Ты никогда не играл в войну, когда был мальчиком?

– Играл. Даже когда стал взрослым.

– Разве это плохо?

– Да уж ничего хорошего, можешь мне поверить.

– Почему? Тебя могли по-настоящему убить?

– Могли.

– Наверно, страшно… – Его взгляд снова сделался недетски серьезным, вдумчивым, тл А где ты был?

– Далеко.

– В Америке?

– Почти, – усмехаюсь я. – Давай лучше ты будешь говорить, а я слушать. Идет? Сколько тебе лет?

– Скоро семь. – Он важно раздувает щеки. – На следующий год я пойду в гимназию. Скорей бы! А то хожу в детский сад, будто маленький…

Он рассказывает о том, что мама работает в этом же саду, который вон там, через дорогу, воспитателем, и что сейчас ее напарница, Элеонора Владимировна, болеет, и маме приходится работать каждый день, с восьми до восьми, поэтому она такая усталая и сердитая. А вообще-то она добрая и веселая, особенно по выходным, когда отоспится. В саду есть Бобик, большущий пес неизвестной породы, не такой гадкий, как тот, который меня покусал, он хороший, даже не лает. А еще в саду живет огромный рыжий кот. У него странное имя – Чубайс, и он любит играть с детьми, а по ночам охотится на мышей и крыс. Иногда даже тараканов ловит и ест, хотя Мишка не может понять, как можно жрать такую гадость…

Как ни странно, я старательно вслушиваюсь в детскую болтовню. Соглашаюсь, что тараканы действительно гадость, «Лего» – клево, но дорого, а красивой, но вредной Наташке весной нужно будет посадить за шиворот мохнатую гусеницу, чтобы не задавалась. То-то будет визгу… Жаль, что зимой гусеницы спят… Я смотрю на живую подвижную мордашку чужого мальчишки и чувствую странную тоску оттого, что давно покинул светлый мир, где жили добрые собаки, огромные рыжие коты, вредные девчонки, мохнатые гусеницы и разноцветные дворцы… Мир, где не было места грохочущему злу. И возможно, оттого, что невольно в моей памяти всплывает другой, полный жгучей ненависти мальчишеский взгляд, я впервые в жизни жалею, что не волшебник и не могу защитить этого славного пацана от изощренной жестокости, с которой ему предстоит не раз столкнуться в этом уродливом взрослом мире…

Помимо воли я зажмуриваюсь, обхватив руками затылок, отчаянно трясу головой. Я не могу, не хочу думать об этом…

– Что с тобой? – спрашивает он, легко касаясь моего плеча. – Все еще больно?

– Немного.

– Это была плохая собака.

– У нее плохой хозяин, – отвечаю.

Пацан соглашается.

– Михаил, иди ужинать, – зовет мать, появившись на пороге.

Мальчишка тотчас подтягивается, как маленький солдатик, сделавшись неуловимо старше.

– Вы будете с нами? – вежливо интересуется женщина, но в гаснущих серых глазах таится усталость и молчаливый намек, прекрасно мною понятый.

– Нет, спасибо. Мне пора.

– Ты придешь достроить крепость?

– Марш, я сказала! – В тоне матери вскипает раздражение, и пацан тотчас исчезает.

Я, как рак, пячусь задом. Тороплюсь уйти, чтобы остаться наедине с шепчущими призраками ночи. Тороплюсь прочь, потому что вдруг понимаю: мне не хочется этого делать… И это неожиданное открытие страшит сильнее вынужденного одиночества. Я дергаю куртку с вешалки. Она, как назло, не поддается. Я дергаю сильнее.

Бабах!

Я отскакиваю, приняв боевую стойку. И снова чувствую себя полнейшим кретином. Вешалка с грохотом падает вниз. В стене, в местах былого крепления, пулевыми ранениями зияют две дыры.

– О, черт…

Мои уши пламенеют парой факелов. Я уже забыл, когда в последний раз робел под удивленно-насмешливым женским взглядом. И теперь прикусываю кончик языка, чтобы не дать вырваться наружу вместе с досадой выражениям, которые не стоит произносить в приличных домах. А именно они почему-то и приходят на ум в первую очередь.

– Простите, – бормочу я, исследуя злополучные, потравленные временем шурупы. – Я приду завтра и починю. Видите, они были старые, разболтались… Она все равно бы упала… А я куплю новые и сделаю…

– Нет, не нужно… Право, не стоит беспокоиться… Ничего страшного. Мне не впервой забить пару гвоздей…

– Мне тоже. Какой у вас адрес? Я не поглядел на номер дома.

– Колодезная, семь.

– А квартира?

Она произносит и этот номер, скороговоркой, лишь бы я отвязался и ушел, пока не свернул еще что-нибудь. А в недоверчивых серых глазах я читаю уверенность, что к завтрашнему утру я позабуду все свои обещания. Иначе молчала бы как партизан. Эта женщина соткана из подозрительности, гордого одиночества, независимости и воли – всего, что скорее отталкивает, нежели привлекает мужчин. Мне даже кажется, что она чувствует неловкость за свою недавнюю беспомощность. По мне, это глупо. Женщина должна, хоть иногда, быть беспомощной. Впрочем, это мое частное мнение. С ним не обязательно соглашаться. И притягивает меня вовсе не хозяйка дома, а груда разноцветных кубиков, из которых можно построить свой собственный радужный мир давно позабытых надежд и волшебных снов… Да вихрастый пацан, для которого война – всего лишь звук, слово, картинка в книжке, надпись на песке, стираемая босой загорелой пяткой… И что-то еще, названия чему я пока не знаю, не могу осязать, но к чему отчаянно стремится нечто внутри меня, нечто, похожее на сон…