Читать книгу "Беседка любви - Эмили Грейсон"

Голос Морин Свифт постепенно угасал, становясь все слабее и слабее, словно она уходила вдаль по длинному коридору.

«Мама, мамочка, — украдкой вытирая слезы, подумала Клэр, когда мать повернулась к стене и закрыла глаза, — это ты от нас уходишь, а не я».

После смерти Морин Свифт стало ясно, что Клэр придется задержаться в родном доме. Кончина жены сильно повлияла на Лукаса Свифта: ему стало совсем тяжело вставать по утрам и выполнять свои обязанности в фирме «Свифт: мастера на все руки». Каждый день Клэр приходилось будить его, готовить кофе, искать одинаковые носки, проверять, точно ли он взял все нужные инструменты, которые понадобятся на работе, и напоминать об ужине по вечерам. Лукас Свифт погрузился в пучину тоски и не выказывал никакого желания оттуда выбираться. Вместо этого он на протяжении многих часов сидел на заднем крыльце, скручивал сигареты, курил и смотрел на маленький участок земли у своего дома. Он едва обращал внимание на то, что происходило вокруг. Мартин по-прежнему занимался хозяйством, пытаясь хоть как-то помочь Клэр, и Лукас ничего не имел против его присутствия. Мартин порой даже задавался вопросом, знает ли отец Клэр о том, что он ходит к ним домой.

Однажды вечером, когда Клэр мыла посуду, а Мартин уже собирался вернуться в мотель, Лукас окликнул его со своего крыльца:

— Какие у тебя планы? Насчет моей дочери.

Мартина удивил не столько сам вопрос, сколько тот факт, что у Лукаса был довольно прагматичный взгляд на Клэр и ее будущее.

— Я собираюсь жениться на ней, когда мы вернемся в Лондон, — вежливо ответил он и добавил: — Конечно, мы были бы очень рады, если бы вы пришли к нам на свадьбу. Мы бы придумали что-нибудь насчет перелета.

Лукас Свифт нетерпеливо покачал головой:

— Никуда я отсюда не уеду, и ты прекрасно об этом знаешь.

Да, Мартин знал об этом: отец Клэр был не из тех людей, кто легко расстается со своей привычной жизнью, особенно сейчас, после смерти жены.

— И когда же ты заберешь мою девочку? — продолжил Лукас.

— Заберу? — переспросил Мартин. — Мистер Свифт, я не забираю ее. Я имею в виду, что она сама хочет уехать. Ей уже двадцать один год. А что касается того, когда это произойдет, то я и сам не знаю. Когда Клэр решит, что готова. Когда приведет здесь все в порядок.

— Ну, и когда же это случится? На этот раз она меня предупредит или опять оставит записку и сбежит ночью?

Мартин опустил голову. Отец Клэр до сих пор гневался на него за то, что он увез Клэр из отчего дома к другой жизни, в которой не было места подобным вопросам. Только страшная беда заставила ее вернуться. Если бы не болезнь и смерть матери, Клэр по-прежнему просыпалась бы рядом с Мартином в залитой солнцем квартире на Добсон Мьюс, 17, занималась скульптурой, гуляла по Лондону и жила той жизнью, которой ее отец даже представить себе не мог.

— Простите, что я сделал вас и вашу семью такими несчастными, — в конце концов, сказал Мартин. — Я этого совсем не хотел.

Лукас некоторое время пристально смотрел на него, потом кивнул, неохотно принимая извинения. Но Мартин никак не мог выкинуть из головы вопрос: когда же Клэр будет готова вернуться в Лондон? Когда она решит, что уже обо всем позаботилась и может улететь? Она каждый раз находила новое неотложное дело: нужно зашить дырку на рукаве отцовской рубашки или поставить заплатку ему на штаны, помочь заполнить документы для заказчика из пригорода, посидеть с ним вечером после ужина, просто для того, чтобы ему было легче уснуть, и чтобы лишний раз убедиться, что он не слишком одинок и испуган тем, что вдруг оказался старым человеком, потерявшим жену, с которой прожил столько лет.

Ни Мартин, ни Клэр не решались напрямую обсуждать этот вопрос. Их дом был в Кенсингтоне, среди садов, которые однажды посетил Питер Пен из старой детской сказки, в маленькой квартире на Добсон Мьюс, 17. Им обоим там было очень хорошо, и на их лицах появлялась улыбка при мысли о том, что это и есть самое подходящее место, чтобы осесть и пустить корни. Но теперь их дом был заперт и пуст, а простыни на кровати с полозьями, не согретые их теплом, лежали в идеальном порядке. И никто из них не знал, когда они вернутся.

Мартин попрощался с отцом Клэр и пошел ночевать в «Сторожку». А утром, когда Лукас уже отправился на работу, он вернулся к дому Клэр — ему не давал покоя вчерашний разговор, и он хотел обсудить все прямо сейчас. Клэр гладила рубашки отца. Она стояла в гостиной рядом с гладильной доской, окруженная запахом чистого белья и шипением пара, вырывающегося из-под металлической подошвы утюга, когда тот прикасался к ткани.

— Меня пугает то, что происходит, — напрямую сказал Мартин.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Клэр, хотя, конечно, она знала ответ.

Ее рука продолжала спокойно двигаться туда-сюда, методично разглаживая складки на рубашке отца.

— То, что происходит с нами, — продолжил Мартин. — Я чувствую себя глупо, говоря об этом, но все равно не могу избавиться от тревоги. Наша жизнь в Европе: все, что мы делали, все места, где мы побывали, еда, которую мы пробовали, путешествия на поездах и то, как мы чувствовали себя, когда были рядом, — мне начинает казаться, что мы все это выдумали. Как там говорят французы, когда у двух людей появляются одинаковые бредовые мысли? Folie a deux — безумие на двоих. Но мы не выдумали это и не сошли с ума. — Он замолчал и осторожно посмотрел на Клэр: — Я хочу сказать, что мне надо знать, будем ли мы вместе. Я хочу быть в этом уверен.

Клэр аккуратно поставила утюг на подставку и посмотрела на Мартина. Они стояли по разные стороны узкой, неустойчивой гладильной доски.

— Сейчас я нужна отцу, — ответила она. — Ты видел его, Мартин. Он похож на человека, потерпевшего кораблекрушение. Он умрет без меня.

— Тогда я останусь здесь с тобой.

— Здесь? О чем ты говоришь?

— Возьму отпуск в ресторане и объясню Дункану, что мне нужно остаться в Штатах на некоторое время, — объяснил Мартин.

— Но мы все равно не сможем жить вместе. Надеюсь, ты помнишь, что мы до сих пор не женаты.

Мартин молчал. Он мог бы сказать в ответ: «Тогда мы сейчас же отправимся в Нью-Йорк, и ты выйдешь за меня замуж, так что хватай кофту и пойдем на вокзал», — но не сказал. Для них обоих настало печальное время, совершенно неподходящее для праздника. Они не устроились и не осели на одном месте, как собирались. Сейчас был не лучший момент для свадьбы, и они оба это знали.

— Хорошо, тогда я останусь в городе и буду делать, что смогу, — сказал он, наконец. — Мы справимся.

— Но где же ты будешь работать? — спросила Клэр.

Сама она помогала отцу в его фирме, делала легкую работу: отвечала на телефонные звонки, рассылала квитанции и счета — все то, с чем Лукас Свифт прежде справлялся без труда, и что теперь стало для него непосильной ношей.

— Я… — Мартин задумался на мгновение, — буду искать работу в местных ресторанах. Скажу, что я отчаявшийся человек.