Читать книгу "Сыграем в прятки? - Светлана Алешина"

— Вы мне можете сказать, где Мастер? — спросил он, ослабив узел галстука, и вдруг я рассмеялась. Не знаю, что за дурь нашла на меня, возможно, это было то, что называют истерикой. Не знаю, хотя я уж точно не истеричка. Я смеялась, и смеялась долго, потому что мне было очень весело.

А почему бы мне и не посмеяться? Солидные, серьезные люди, можно сказать, нарушают законы, стараются загнать меня в угол, чтобы задать вопрос, которого я не понимаю! Кино, да и только.

Один из близнецов по приказу Михалыча принес стакан с водой и дал мне выпить. Кстати, очень любезно со стороны этих клоунов. Руки мне трое здоровых мужчин развязать не захотели, они, наверное, думали, что я страсть какая опасная в гневе. Так оно и есть, конечно, но в смысле иносказательном. Если меня довести, я могу пробить очень качественное пенальти, но не более того. С тремя мужиками мне не справиться, если только они не выстроятся в очередь и терпеливо ее не отстоят. Но это уже фантазии, в жизни такого не бывает.

Стакан у меня отобрали так быстро, что я даже лязгнула по его краю зубами, и Михалыч снова нагнулся надо мной, дергая себя за галстук.

— У меня нет желания терять время, я хочу узнать одну вещь. Где Мастер?

— Я не по-ни-ма-ю, — четко выговаривая по слогам, произнесла я. — Вы расслышали или повторить? Я не понимаю, о чем вы говорите!

— Неужели? — весело улыбнувшись, спросил Михалыч, но от его веселья мне неожиданно захотелось в туалет. Или случайно так получилось, не знаю.

— Да, — кивнула я.

— А мой человек сам себе свернул шею? — Михалыч взял меня за подбородок и приподнял мне лицо. Мы встретились с ним взглядами.

Я поморгала, соображая, про кого он спрашивает, и вспомнила.

— Не сам, — ответила я. — Ему ваш Мастер и свернул ее. Он еще сказал, что перелом какого-то позвонка — это его коронный номер.

— Ну, видите, как все, оказывается, просто! Значит, он жив, сволочь. — Михалыч убрал свою руку, и мне пришлось держать голову самостоятельно. Утомительное дело оказалось, между прочим.

— Я вижу, вам трудно говорить, — посочувствовал Михалыч.

Я кивнула, потому что это было легче, чем выговорить слово «да».

— Я вам сейчас расскажу, как все произошло, а вы меня поправите, если я ошибусь. Договорились?

Михалыч задал свой вопрос, но продемонстрировал полнейшее равнодушие к ответу на него. Он отошел к окну, вынул из нагрудного кармана пиджака сигару, откусил кончик, выплюнул его и начал пыхтеть, раскуривая сигару от зажигалки.

— Значит, так, Ольга Юрьевна, — начал Михалыч, оборачиваясь и пуская дым. — Мастер решил выйти из игры. На каких-то условиях он договорился с вами, и вы обеспечивали ему сравнительную безопасность. Возможно, он обещал расплатиться с вами конфиденциальной информацией о фирме. Для вас как для газетчицы это было бы особенно лакомым куском. Подробности пока не важны, вы мне попозже все расскажете.

Михалыч прошелся мимо меня направо, потом повернулся и пошел обратно.

— Он устроил показушный взрыв машины клиента, чтобы я засомневался и послал контролера. Очевидно, их разговор произошел при вас или вы знаете подробности. Он должен был рассказать вам. Вы же с ним теперь подельнички…

Михалыч опять встал перед окном и выглянул в него.

— А потом он убивает контролера, и вот я здесь, чтобы окончательно выяснить ситуацию. Возникает первый вопрос. Что он дальше хочет делать? Какая у него последняя цель?

Михалыч развернулся и приблизился ко мне, выдыхая клубы вонючего дыма.

— Очень не советую молчать, Ольга Юрьевна. Очень! — Михалыч выделил это слово, и мне стало тоскливо.

Это был не страх даже, а осознание полнейшей безнадеги. Я прекрасно понимала, что попала в руки к серьезным людям, заблуждающимся по-крупному. Сейчас меня, возможно, начнут пытать, повторяя свои дурацкие вопросы. Боже мой! Эти кретины потом всю жизнь будут удивляться стойкости такой молодой симпатичной девушки, даже под пытками не сказавшей им ничего!

На глаза у меня навернулись слезы. Мне было себя жалко. Я вовсе не желала стать главным персонажем легенды. Я хотела просто и спокойно жить.

Один из близнецов у стены зевнул и вынул из бокового кармана пиджака нож. Громко щелкнув, вылетело длинное лезвие. Состроив скорбную мину, близнец занялся собственным маникюром.

Второй близнец, изнывая от скуки, потянулся и почесал ногу. Меня начало потрясывать.

Я посмотрела направо. Мои мужики все еще пребывали не здесь. Их головы безвольно свешивались, плечи были опущены.

— Я не знаю, где ваш Мастер! — выкрикнула я. — Не знаю! Почему вы все прицепились ко мне?! Я не…

Михалыч наотмашь ударил меня по лицу. Моя голова откинулась. Он крепко вцепился мне в волосы и потянул.

— Ты где взяла билет, сучка? — тихо спросил Михалыч. — В кассе, что ли, купила? Или на улице нашла?

— К-какой билет? — прошептала я, с ужасом ожидая, что сейчас он скажет про Монсеррат Кабалье и я сойду с ума.

— В театр! — потеряв терпение, проорал Михалыч, и вдруг два раза что-то сухо щелкнуло, а вслед за этим послышались звуки, словно упали два мешка с картошкой.

Михалыч резко обернулся на дверь и медленно начал отпускать мои волосы. Скосив глаза, я увидела в дверном проеме молодого парня в белой рубашке с красным галстуком. На губах его змеилась глумливая усмешечка. В правой руке он держал большой пистолет с длинным глушителем на стволе. Теперь-то я уже знала, кто этот парень. Это был Мастер.

Михалыч отпустил меня и медленно отступил на шаг в сторону окна. Я увидела, что оба близнеца лежат на полу. Мастер застрелил их выстрелами в голову.

— Здорово, диспетчер, — улыбаясь, произнес Мастер, не опуская пистолет.

— С-сережа, — запинаясь, сказал Михалыч, делая еще полшага назад, — п-привет.

В это время очнулся Юра. Я заметила движение справа и посмотрела туда. Юра обвел всю сцену мутными глазами и хрипло произнес:

— Что это еще? Немедленно отдайте оружие!

— Заткнись, — не глядя на него, мягко сказал Мастер.

— Что-о?! — вскричал Юра и сделал попытку встать. У него получилось только несколько коротких подергиваний. Мастер, не спуская глаз с Михалыча, сделал резкий боковой выпад левой ногой, и Юра опрокинулся вместе со стулом назад. Слышно было, как стукнул о пол его затылок. Больше Юра ничего не сказал.

— Ну что, диспетчер, — произнес Мастер, — как тебе моя партия? — Мастер улыбнулся широко и повел стволом пистолета. — Я выиграл свободу.

Михалыч громко сглотнул слюну и медленно кивнул.

— Похоже на то, — осевшим голосом признал он. — Тебе эта бабешка кто? — спросил он, кивая на меня.

— Никто. Она была сыром в моей мышеловке и сама не знала этого. Вот так вот, диспетчер. А то ты думал, что умнее всех, да?