Читать книгу "Секретный дневник русского олигарха - Саша Нерозина"

Нейл захохотал над своей собственной шуткой.

– Некоторые медицинские заключения потребуют времени, – произнес он более серьёзным тоном. – Часть анализов и тестов придется обрабатывать в лаборатории, но я могу пообещать, что, как только найду что-нибудь интересное, дам тебе знать. Хотя, откровенно говоря, я не думаю, что мы найдем много, но если обнаружим следы определённых химикатов, то узнаем наверняка, знал ли Галинский о своей болезни и лечился ли он.

– Спасибо, Нейл.

– Не за что, милочка. Пока! – Нейл повесил трубку.

Келли улыбнулся. Нейл, с его позитивным взглядом на жизнь, был одним из его любимчиков. Он был лёгок на подъём, всегда смеялся и травил шутки в любых жизненных ситуациях, какими бы сложными они не были. Нейл объяснял свою способность легко относиться к жизни наличием мудрости. Он любил повторять, что знает, из чего сделаны люди, в буквальном смысле, и поэтому воспринимал их такими, какие они есть. Келли вообще считал, что большинство докторов, с которыми он был знаком, в действительности жизнерадостные и счастливые люди, как будто они знали о жизни нечто такое, что обычным людям было невдомёк. Келли было любопытно узнать, относился ли к этой категории и личный доктор Галинского, профессор Уэллс.

Прищурившись, Келли с трудом разобрал свой собственный почерк на листе бумаге и, взяв трубку в руку, набрал номер доктора. На другом конце он услышал: «Здравствуйте», сказанное высоким писклявым голосом.

– Доброе утро. Вас беспокоит Дэвид Келли из Скотланд Ярда. Могу я поговорить с доктором Уэллсом?

– Да, конечно, минуточку, пожалуйста.

Келли услышал щелчок, за которым последовала тишина, и после этого еще один щелчок, и наконец раздался голос доктора Уэллса.

– Детектив Келли? Это доктор Уэллс. Чем могу вам помочь?

– Спасибо, что ответили, доктор. – Про себя Келли отметил, что если бы доктор Уэллс не представился, то он принял бы его за женщину, поскольку голос его был почти так же высок, как и у его секретарши.

– Вы, вероятно, расследуете смерть господина Галинского, не так ли?

– Совершенно верно, доктор.

– Его медицинскую карту ещё вчера забрали ваши люди, но я готов ответить на интересующие вас вопросы.

– Доктор Уэллс, я предполагаю, что вы знали о здоровье Галинского лучше, чем кто-либо другой, включая и все его серьезные болезни. Был ли Галинский откровенен с вами касательно вопросов здоровья?

– Да, безусловно, – ответил доктор Уэллс с уверенностью. – Господин Галинский вообще следил за своим здоровьем. Вы, наверное, должны были заметить из его медицинской карты, что он страдал высоким давлением и тахикардией. Мы держали обе эти болезни под контролем. К тому же господин Галинский пытался меньше курить и быть аккуратнее с алкоголем. А в последнее время стал правильнее питаться и даже увлёкся занятиями спортом. Всё это, конечно, говорит о том, что он весьма трепетно относился к своему здоровью.

– Да, – согласился Келли, хотя он и не имел ни малейшего представления об образе жизни Галинского. – Вам не известна причина, по которой Галинский перестал навещать вас в последние месяцы?

– Нет. Но ведь он очень много путешествовал.

– Доктор Уэллс, знали ли вы, что у Галинского был рак?

– Рак? – Удивление доктора было неподдельным. – Какой рак?

– Наши эксперты установили, что Галинский был смертельно болен раком. Вы что же, совершенно не были осведомлены об этом?

– Нет. По правде говоря, я шокирован этим известием. Рак – это такое серьёзное заболевание, и если он был смертельно больным, как вы говорите, он должен был знать об этом. Кстати, каким именно раком он страдал?

– Обстоятельства его смерти были таковыми, что нам не удалось выяснить первоначальный очаг рака, – Келли не хотел вдаваться в подробности насильственной смерти Галинского, – но, насколько я понимаю, он начал распространяться на большую часть его органов.

– Понимаю.

– А не знаете ли вы, почему Галинский, будучи вашим многолетним пациентом, держал свою болезнь в тайне от вас?

– У меня есть кое-какие соображения на этот счёт. Дело в том, что господин Галинский проводил очень много времени в Израиле и регулярно делал там полное сканирование организма. Он мог узнать о раке, находясь там, и соответственно довериться местным специалистам. Я должен отметить, что израильтяне довольно сильны в диагностике рака, в том числе и на ранних стадиях, а их институты одни из самых лучших в мире. Как и некоторые мои другие еврейские пациенты, вышедшие из России, Галинский безгранично доверял израильской медицине, куда более, чем европейской. К тому же пресса в Израиле относится к нему более благосклонно, чем местная, а когда человек тяжело болен, конфиденциальность и уединение просто необходимы, особенно публичным личностям. Это, на мой взгляд, может объяснить, почему он внезапно перестал наблюдаться у меня.

– Я думаю, что эта версия вполне вероятна, – Келли согласился. – Вы не могли бы предположить, в каких больницах Израиля он скорее всего мог лечиться?

– Да, конечно, – доктор сказал охотно. – Я составлю список и отправлю его вам по факсу. Мне потребуется не больше пятнадцати минут.

– Я буду вам очень признателен, доктор Уэллс. Спасибо за помощь.

– Рад помочь. Пожалуйста, обращайтесь, если появятся ещё вопросы.

Келли снова поблагодарил доктора Уэллса и, прощаясь с ним, попросил не разглашать детали их разговора. А уже через несколько минут секретарь доктора отправила данные из трёх израильских больниц на рабочий факс Келли. Келли искренне надеялся, что это как-то поможет продвинуть следствие, потому как на данный момент у дела было слишком много острых углов.

Глава 15

Определение лжи

К полудню все работники Рубинового имения прибыли в главное полицейское управление Скотланд Ярда. Их разместили в большом конференц-зале, где каждый должен был ждать своей очереди на допрос. Перспектива длительного ожидания не радовала ни одного из них, а наличие в комнате бутылок с водой, сэндвичей, булочек и фруктов, а также газет и журналов предполагало, что допрос мог затянуться на долгое время. Все надеялись быть опрошенными первыми, чтобы как можно скорее освободиться от неприятной процедуры.

А между тем Келли и Люси заняли офис, примыкающий к конференц-залу. Келли сел за огромный чёрный стол, на фоне которого терялась даже его крупная фигура. Свет настольной лампы отражался от полированной поверхности стола на лицо Келли, делая его вид почти демоническим. Люси же, наоборот, специально села на стул сзади Келли, оставшись почти незаметной в едва освещённой комнате. Она планировала наблюдать за всем происходящим со стороны, не вмешиваясь. Ровно в полдень начался допрос свидетелей.

Первой на очереди была Надя, старшая горничная Галинского, маленькая ссутулившаяся русская женщина за пятьдесят, походившая на испуганную мышь. Неуверенными шажками она зашла в комнату, села напротив Келли на предложенный им стул и немедленно начала теребить в руках беленький в цветочек носовой платок. Келли, который уже встречался с Надей накануне, предположил, что она была одной из тех людей, что чувствовали себя крайне неуютно в присутствии любого представителя власти, она становилась сразу неуверенной и уязвимой. Несмотря на это, Надя всё же смогла подробно ответить на все вопросы Келли, при том что её английский был слабоват. Келли было достаточно просто её опрашивать, поскольку она показалась ему искренней и незамысловатой.