Читать книгу "Урожденный дворянин. Защитники людей - Антон Корнилов"

Отключив телефон, Антон резко, со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы. Потом закрыл глаза, откинулся на спинку сиденья и несколько минут совсем не двигался.

Выпрямился он стремительно. Пробормотав:

– Все равно ведь не успокоится, сукин сын… – достал из бардачка кусачки, принялся кромсать, свирепо сопя, извлеченную из «звонилки» SIM-карту.

Кусочки тщательно собрал с колен, спрятал в заранее подготовленный пластиковый пакет. «Звонилку» определил туда же.

По крыше и лобовому стеклу автомобиля заскреблись жесткие хлопья ноябрьского мокрого снега.

Положив пакет на сиденье рядом с собой (выбросит в мусорный контейнер по пути к подъезду), Антон сунул в зубы сигарету, щелкнул зажигалкой…

* * *

И выпустил струю табачного дыма в июньское яркое небо.

Жара давила землю, выжимая из нее остатки влаги. Палатки разбитого неподалеку лагеря казались волдырями, вздувшимися на обожженной коже ковыльной степи. Снаряды стандартной полосы препятствий, установленной за пределами лагеря, заметно колыхались в жирном мареве зноя – точно как водоросли под толщей проточной воды.

Восемь мужчин в испачканном сухой глиной камуфляже, с лоснящимися от пота раскаленными физиономиями, кашляя и толкаясь, выстроились у полосы препятствий в линию.

Антон сделал несколько затяжек, с отвращением глотая вместе с дымом горячий воздух, выплюнул сигарету, затоптал ее подошвой армейского берца.

– Я вообще никакого прогресса не вижу, – вполголоса проговорил он, повернувшись к стоящему рядом Трегрею, облаченному в такой же камуфляж, что и мужчины у полосы. – Думал, за два месяца, с тех пор как я последний раз был в лагере, хоть что-то в лучшую сторону изменится…

Олег крутанул на шнурке ослепительно сверкнувший солнечным бликом секундомер. Пожал плечами и ответил:

– Полоса препятствий пройдена в среднем на тридцать секунд быстрее, чем в момент твоей предыдущей инспекции. И почти вдвое быстрее, чем полагается по нормативам. По мне так это весьма недурственный результат.

– Недурственный?! – повысил голос Антон. Оглянулся на восьмерку и, взяв Трегрея за локоть, повлек его к палаткам. – Недурственный? Полгода занятий! Полгода, Олег! И лучшее, что ты можешь показать, – какая-то паршивая полоса?!

– Вольно! – оглянувшись, скомандовал Олег. – Отдыхайте пока.

Камуфляжные, услышав команду, сразу опустились на землю, кто где стоял. Тут же хрипло загудели приглушенные разговоры, заскрипели откручиваемые крышки индивидуальных фляжек.

– Завтра-послезавтра в лагерь нагрянет комиссия, – двигая желваками, с силой выталкивал Антон слова. – И что? Как ты перед ними оправдаешься?

– Оправдаюсь? – на секунду Олег остановился, удивленно поглядев на собеседника. – В чем, собственно, я должен оправдываться?

– То есть как это «в чем»? – теперь запнулся и Антон. – Что мы ставили целью проекта «Муромец»? Развить в объектах способности и навыки, каковыми обладаешь ты сам. Каковые я в своих докладах расписал, красок не жалея… А сейчас на что комиссия смотреть будет? Как твои подопечные ловко прыгают и быстро бегают? Да за полгода, если хочешь знать, паралитиков можно выдрессировать до уровня олимпийской сборной – хорошо постаравшись, конечно.

– Я буду обвинен в том, что трудился с недостаточным тщанием? – предположил Олег.

– Это уж само собой. И ты. И я, как куратор проекта. И… прочие ответственные лица. Сколько разговоров было про твой Столп Величия Духа! А получилось… Ничего почти не получилось…

Они остановились. Трегрей посмотрел в лицо Антону:

– Я ведь подробно рассказал тогда… ответственным лицам, в чем суть постижения Столпа Величия Духа. Уверен, я изначально достаточно ясно дал понять, что в сжатые сроки сделать из сотрудников вашего ведомства универсальных солдат – не выйдет. Столп основан на умении высвобождать внутреннюю потаенную энергию, усилием воли пробуждать в себе состояние, когда мобилизуются ресурсы организма, в обыкновенное время покоящиеся…

– Да знаю я это, Олег! – взмахнул руками Антон. – Мне-то можешь не объяснять… Готовься объяснять – комиссии.

– Почему даже неподготовленный человек порой способен на раскрытие энергетических ресурсов? – продолжал тем не менее Трегрей. – Не волевое, конечно, а – стихийное? В пылу наступления пара артиллеристов вкатывает на холм пушку, которую после боя и с места-то сдвинуть не может. Старушка-ревматик выламывает запертую массивную дверь, чтобы спасти от пожара малолетних внуков… Что преображает обычного человека – в сверхчеловека?

– Мотивация, – буркнул Антон, утомленно отирая платком пот со лба и шеи. – Верная мотивация.

– Сверхмотивация. Верная сверхмотивация. Отчетливое понимание абсолютной необходимости своих действий… – уточнил Трегрей. – Коим пониманием объекты не обладали ранее и не обладают и посейчас. Почему? Говоря проще: человек не способен использовать собственные внутренние резервы, если не ощущает абсолютной необходимости в этом. Если перед ним нет цели, ради достижения которой надобно вырваться за пределы обычного своего состояния.

– За полгода ты не сумел им втолковать эту… необходимость?

– Боюсь, это невозможно втолковать. Это надобно – осознать самому. Я предупреждал, Антон, что наверняка возникнут трудности.

– Да помню я, помню. Ты ж не думаешь, что я эти твои предупреждения в служебные доклады вставлял?.. Кто ж так делает… А вот насчет того, что наши ребята жизненных целей не имеют, – это ты зря, Олег. Они служат своей стране и служат хорошо. Они кровь за нее проливали!

– Они только выполняют приказы, – негромко сказал на это Трегрей.

Антон достал еще одну сигарету. Рассеянно встряхнул ее несколько раз, как встряхивают градусник – словно ожидая, что она вспыхнет от окружающего жара сама по себе. Затем, спохватившись, зажал сигарету в зубах и выщелкнул зажигалкой совершенно невидимый на дневном свету огонек, выпустил ноздрями прозрачный дым.

– То есть, получилось, что взрослые мужики, обстрелянные профессионалы, участвовавшие в спецоперациях, – менее мотивированы для постижения Столпа, чем твои пацаны-детдомовцы? – проговорил Антон, из-под ладони враждебно глянув на оплывавшее желтым зноем солнце. – Которых ты на гражданке за меньший срок умудрился подготовить куда как лучше? И которых до сих пор по твоим инструкциям продолжает обучать этот воспитатель… Алимханов?

– Вестимо, – ответил Олег. – Я и об этом предупреждал, когда требовал для проекта не умудренных опытом бойцов, а – курсантов, чем моложе, тем лучше. Но нет, твои ответственные лица решили, что у профессионалов потенциал больше.

– А разве не так?

– Бессомненно не так. Воспитание – основополагающий фактор в становлении человека. Юных возможно воспитать. А взрослый человек, всецело морально и ментально сформировавшийся, напросте не способен мыслить и действовать вне сложившихся в его сознании категорий. Лишь когда полностью переворачивается для него картина мира, вследствие чего происходит… позволь так сказать, перезагрузка сознания, – он может вышагнуть за пределы допустимого. Осознание. Возьмем того же Алимханова, с которым это осознанние и произошло… В один прекрасный момент он понял: жить так, как он жил раньше, мирясь с условиями окружающей реальности, боле невозможно. Никак нельзя. Самая лютая смерть стократно лучше такой жизни. Эту реальность надобно изменить во что бы то ни стало. Потому что она – неправильна. Совсем не такая, каковой должна быть. И он поставил перед собою цель. Сверхцель. Верную сверхцель. Сделать свое государство великой державой, граждане которой будут иметь полное право гордиться ею. Сверхцель естественным образом предполагает сверхмотивацию… Понимаешь ли меня?