Читать книгу "За закрытой дверью - Шеннон Маккена"

Хэнк был просто занозой. И настоящим тираном. Вдовец, собственные дети которого давно выросли и предпочитали не общаться с отцом. Поначалу они постоянно вздорили, но потом поняли, что нужны друг другу. Хэнк желал ему добра, и по-своему Сет был благодарен ему. Именно благодаря Хэнку Сет дал Джесси хоть какой-то шанс выбраться из того гнилого болота, в котором он был.

Только что толку? Десять месяцев назад Джесси не стало.

Рейн терпеливо ждала, поглаживая его лицо. Он посмотрел на нее и не смог вспомнить, на чем остановился.

— Так на чем я закончил? — спросил он ее.

— Хэнк собирался отвезти тебя в участок, — напомнила она.

— А-а. Да… ну так вот, никуда он меня не отвез. Он хотел исправить меня сам, и спустя какое-то время я решил позволить ему сделать это. Я был неглупым парнем и понимал, что будущего у меня нет, если я буду продолжать в том же духе.

— А дальше? — спросила она нетерпеливо.

— Это долгая история. По большому счету он научил меня тому, что знал и умел сам, и в итоге я оказался в армии. Хэнк любил все армейское.

Боже, сколько лет прошло с тех пор, как он думал обо всем этом в последний раз. Его память прокручивала все, как в кино. Он даже слышал голос Хэнка:

— Эй, парень, подумай своей тупой башкой, где еще ты научишься всему этому техническому бреду, который ты так любишь? Они тебе и с колледжем потом помогут. Против этого не попрешь, а? У тебя ведь нет восьмидесяти кусков баксов, чтобы пойти в Стэнфорд? Или, может, у тебя есть богатые родственнички? Или, может, ты собираешься грабануть банк? Нет, на этот вопрос лучше не отвечай.

Но Сет уже улыбался во весь рот.

— А что, спасибо за идею.

— Это не смешно, парень.

— А никто и не смеется.

Сет встряхнулся. Его выводило из себя то, что он не мог сосредоточиться.

— На чем я опять остановился? — спросил он резко.

— На армии, — спокойно ответила Рейн.

— А-а, да, армия. Так вот, я прошел все их тесты, и меня отправили в школу рейнджеров. В конце концов я оказался в семьдесят пятом подразделении рейнджеров. И тут я понял, что я на крючке. Все свое время я тратил на то, что занимался расследованием проблем национальной безопасности. Контрразведка, антитеррор, антишпионаж и все в таком духе. Дисциплина была строжайшей, но ты же знаешь систему: если ты ведешь себя паинькой, тебе дадут поиграться с самыми крутыми игрушками. Для меня оно того стоило. Так что я держался за службу.

— Но это же хорошо. — Она поцеловала его в лоб. Он поморщился.

— Давай договоримся, Рейн, я тебе рассказываю о своем детстве и прочем не для того, чтобы ты меня жалела. Я рассказываю тебе все это по двум причинам. Первая состоит в том, что на вранье мне жалко времени.

Она поколебалась, но кивнула:

— Хорошо, я согласна.

— Вот и замечательно. Я рад, что здесь мы сошлись во взглядах. А вторая причина, по которой я рассказываю тебе историю моей жизни, заключается в том, что, если я правильно понял, ты не дашь мне, пока я этого не сделаю. А я очень хочу заняться с тобой сексом. И чем раньше, тем лучше. Прямо здесь, если честно. С этим ты согласна?

По ее телу пробежала дрожь, но она не стала отступать.

— Согласна, — сказала она мягко.

Значит, так, чтобы сделать скучную историю покороче, перейдем к делу. Закончилось тем, что я ушел в отставку, оставшись консультантом. Затем я поступил в Университет Калифорнии в Лос-Анджелесе по армейскому протоколу[10]. Получил пару стипендий, кое-как наскреб на обучение. Получил степень инженера-электронщика, собрал команду из таких же больных на голову парней, и так появилась на свет компания «Маккей секьюрити системе дизайн». Мой предыдущий опыт вора пригодился мне здесь как нельзя лучше. Ведь я на все глядел с точки зрения собственных способностей проникнуть в тот или иной дом. Правда, клиентам я об этом не говорю. Я активно сотрудничаю с рейнджерами, но они требуют полной секретности, так что ты уж, пожалуйста, никому не рассказывай.

От ее улыбки его бросило в пот. Ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не наброситься на нее прямо сейчас.

— Вот. собственно, и все. крошка. Вся моя жизнь у тебя как на ладони, — завершил он. — Не очень весело, но деньги многое компенсируют.

Она прижалась к нему.

— Ты очень циничный человек. Он хохотнул.

— Это точно. — Он положил руки на ее попку и сжал ладони. — Итак! Ты хочешь еще что-нибудь узнать, прежде чем я заставлю тебя кончить?

Она прижалась к нему еще сильнее, и он почувствовал упругость ее грудей.

— Мне жалко твою маму, — прошептала она ему на ухо.

— Не стоит меня жалеть, а не го я этим непременно воспользуюсь. Учти, я настоящий оппортунист, и не забывай об этом никогда.

Она рассмеялась:

— Если ты такой бессовестный, то почему предупреждаешь об этом?

— А черт его знает, — пробормотал он, снимая с нее остатки одежды.

Но ее распирало от вопросов.

— А с Хэнком ты поддерживаешь связь?

— Хэнк умер пять лет назад. Рак печени. — Он бросил ее одежду на пол.

— Жаль, — сказал она. — А сейчас… у тебя есть какая-нибудь семья? Дядя, тетя, бабушка? Кто-нибудь?

Он помолчал, прежде чем ответить.

— Нет.

— Но… кто-то был? — Голос ее утонул в его молчании.

Зря он замолчал. Это была ошибка. Она была неглупой девочкой, и к тому же внимательной, и сразу почувствовала, как он пытается скрыть мучительную пустоту там, где раньше был Джесси. Единственное место в его душе, куда он не хотел заглядывать.

Пора прибегать к обходному маневру.

— Хватит на сегодня историй из жизни, детка.

Он положил ее на длинное широкое сиденье «шевроле» и устроился сверху, лаская ее пальцами.

— Ты готова? Я был сегодня груб.

— Все в порядке. Мне нравится то, что ты делаешь. Не останавливайся.

— А как насчет моего предложения? — спросил он, не прекращая своих ласк. — Ты уйдешь от Лазара и переедешь ко мне?

Машину наполнили звуки: молния на его джинсах, оторвавшаяся и упавшая на пол пуговица, шелест презерватива. Рейн вцепилась пальцами в его свитер.

— Мне не нужен защитник, — прошептала она. — Я сама могу о себе позаботиться.

Он вошел в нее, и она затаила дыхание, чувствуя, как он движется в ней.

— А мне так не кажется, крошка, — продолжал он, с трудом сдерживаясь.

Ее губы потянулись к нему, но он пригвоздил ее к сиденью, не давая пошевелиться. Дальше говорить не могли ни он, ни она…