Читать книгу "Оглянись назад, детка! - Грация Верасани"

Заснула я мгновенно.

Утром следующего дня я пыталась связаться с инженером Гвидо Комолли, потом пообедала с Тимом в кафе самообслуживания на улице Риги. Из-под красной фуфайки Тима выпирало брюшко, из джинсов торчали трусы фирмы «Levi's». Невероятно, но факт: из кармана его куртки виднелась книга Бодлера «Цветы зла» — не приложила ли к этому руку Гайа и не встречаются ли они, спросила я себя. Увидев мой взгляд, направленный на книгу, Тим ответил:

— Без поэзии нельзя, черт возьми.

Я не стала говорить ему, что он покраснел.

— Извини, мне казалось, что ты читаешь только Брицци.

Когда он вытащил из кармана афганскую коноплю, бумажки для скрутки и сигарету, я потащила его из кафе, прежде чем его отправят в полицию нравов.

Пока мы шли по улице Независимости, он рассказал мне, что прошлой ночью засиделся допоздна в ирландском пивном баре: выкурил десять косяков, выпил семь кружек пива, а потом играл на бас-гитаре и на гитаре у Пиккио дома…

— А что Гайа? — спросила я.

Он молниеносно повернулся в мою сторону.

— Она что-нибудь говорила тебе?

Теперь я была убеждена: они встречаются.

— Звонил Берти, — сказал Спазимо, едва я переступила порог агентства. В руке он держал картонный стакан с кофе. — Хочешь? Я еще не клал сахар.

— Нет, спасибо. — Я обессиленно свалилась на диван. — Я никогда с этим не покончу…

Спазимо снова уселся за компьютер.

— Почему ты ему не позвонишь?

— Кому?

— Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

Я взъерошила волосы рукой.

— Я говорила о своей сестре.

— Вот оно что, — вздохнул он.

— Чем занимаешься? — спросила я, чтобы сменить тему.

— Делаю проверку на антивирус и обновляю программное обеспечение, чтобы выяснить производственную организацию фирмы… Да что тебе рассказывать? Тебе на все это наплевать.

Я с трудом поднялась с дивана.

— Ты прав. — Уже на пороге я повернулась и сказала: — Вот уже несколько дней у меня такое чувство, что за мной следят.

Спазимо нахмурился.

— Шутишь?

— Не знаю, это всего лишь ощущение.

— Ты говорила об этом с Бруни?

— Должно быть, это все те же призраки, Лучио. Или я схожу с ума.

Усталость и раздражение не давали мне работать. Чтобы скоротать время, я играла на компьютере, делала набеги в бар, просматривала старые папки с документацией, но в основном весь день надоедала Лучио.

В шесть часов вечера в кафе «Де Парис» меня ждал аперитив с Мэлом, который только что вернулся с Мадридской ярмарки.

Приятно встретиться с другом детства, который знает о тебе кучу вещей. Когда он впервые услышал, как я играю на ударнике, то спросил, с чего это я так обозлена на мир.

Он знал Аду, и она ему нравилась. Как-то он сказал мне: «Она из тех девушек, которые, пока ты с ними говоришь, смотрят в другую сторону».

— Она просто немного рассеянна, погружена в себя, — оправдывала я ее.

— Я знаю женщин, и, если ее взгляд направлен на то, что видит только она, мужчина чувствует себя кретином, — ответил он.

Мэл знал о моей матери, я долго рассказывала ему о ней на одной из наших посиделок до рассвета с пивом и чипсами, когда мы выходили потные из репетиционного зала, чтобы заглянуть в остерию на улице Фондацца. Его мать умерла, когда ему было десять лет. Вечером, прежде чем умереть, она стала готовить сладости.

— Она чувствовала, что эта ночь будет для нее последней, — сказал он.

Тогда я спросила себя, почему у меня не было такой матери, как у Мэла, которая готовила сладости для своих детей и которая умерла, потому что судьба уготовила ей ужасную болезнь.

Мэл похлопал меня по плечу и заказал джин с лимоном.

— Два, — уточнила я бармену с многочисленными косичками на голове и пирсингом на брови.

— Я познакомился с одной девицей из Мюнхена, сегодня мы с ней встречаемся. Ей двадцать два года, и я уже представляю сцену, когда она меня съест и только косточки выплюнет. Что еще можно ждать от девицы, которая слушает «New Radicals»? — доверительно произнес он.

— Есть люди, которые в двадцать лет намного лучше нас, — возразила я.

— Ты помнишь фильм «Двойственная природа любви»?

Я отрицательно покачала головой.

— Там герой в какой-то момент говорит нечто подобное: «Я не помню, чтобы у тех, кто родился после 1965 года, все было бы на месте. В этом виновата микроволновая печь!»

Мы рассмеялись и подняли бокалы.

— За твое новое увлечение, Мэл. Чтобы оно длилось больше месяца. — В моих словах не было и тени иронии.

Он заглотнул большую порцию джина с лимоном.

— Пусть продолжается, сколько должно продолжаться.

Полчаса спустя я ехала домой к Андреа Берти с полным пакетом китайской еды. Единственное место, где я могла припарковаться, было перед магазином «Все для собак и кошек». Я быстро, прежде чем продавщица Петти проведает о моем присутствии, прошмыгнула в подъезд.

Андреа встретил меня с голым торсом, в выцветших джинсах, на шее болтались очки для чтения.

— Ты не звонишь, ты сразу приезжаешь.

— Хочешь есть? — спросила я.

Он забрал у меня пакет и поставил на кухонный стол. Несколько секунд он стоял с опущенной головой, постукивая ногой по терракотовому полу, потом посмотрел на меня, и мне показалось, что я плыву баттерфляем в бассейне.

— После, — ответил он.

Два раза мы позанимались любовью, не обращая ни на что внимания. Горел свет, мы лежали на пуховом стеганом сине-зеленом одеяле и смотрели друг на друга: я курила, а он потягивал из горла виски.

Позже, сидя на постели и заглатывая цыпленка с соусом карри, я набралась смелости.

— У меня была сестра. Говорят, она покончила с собой.

На его скулах напряглись желваки.

— Говорят?

— Ты веришь в Бога?

Он тряхнул головой, не прекращая жевать.

— Странно, как отсутствие людей, которых ты любишь, заставляет поверить в жизнь после жизни…

Андреа встал, собрал пластиковые упаковки и выбросил в мусорный ящик.

— Джорджиа, после этой жизни другой жизни нет. Мы не знаем лишь наш конечный срок.

Я оперлась на подбитое изголовье постели.

— Прекрасная фраза, профессор, почти как в фильме «Бегущий по лезвию бритвы». Как только приеду домой, сразу запишу в свой дневник.